Ровно в полночь - Лайл Гэвин. Страница 20

– Мы держали яхту возле Монпелье, там, где вы с Ламбером в свое время встречали оружие из Гибралтара и Северной Африки. Примерно раз в году он выходил в море со старыми друзьями-контрабандистами. Табак из Танжера, кофе и запчасти для Испании. Не ради наживы, а, как он говорил, чтобы тряхнуть стариной. Но однажды испанская береговая охрана оказалась бдительней обычного, и обстреляла их из пулеметов. Крайне неспортивно. Но им, возможно, просто не объяснили, что Ламбер занимался этим из спортивного интереса...

– Я занимаюсь своим делом не из спортивного интереса.

– Возможно. Но почему тогда ты это делаешь?

– Потому что меня наняли. Это моя работа.

– Кто ты сейчас? Ты так и не стал адвокатом?

– Нет. После войны были разные дела, потом работа в посольстве...

– Ты же служил в Интеллидженс Сервис, – мягко упрекнула она меня. – Мы все это знали.

– Я знаю, что вам это известно, черт возьми! Вот почему я с ними распрощался.

– Но Луи, все у нас считали, что Лондон очень хорошо сделал, послав к нам разведчика, которого мы хорошо узнали и полюбили, – невинно улыбнулась она. – Но прости, я перебила, продолжай.

– Да нечего продолжать. У меня сохранились во Франции связи, я неплохо изучил французское законодательство. А поскольку я числился в штате атташе по экономике, люди часто обращались ко мне за советом. Вот я и стал бизнес-консультантом: сводил клиентов, давал рекомендации и справки по юридическим вопросам.

– И не по юридическим тоже?

– Нет. – Я закурил, предложил было ей, но Жинетт отрицательно покачала головой. – Нет, в этом не было нужды. Немало таких дел, где адвокат не может или не хочет помочь, хоть в них нет ничего незаконного. В любой европейской стране закон не запрещает убийство человека, пытающегося вас прикончить. Но найдите адвоката, который возьмется за такое дело.

– И тогда приходят на помощь мистер Кейна и мистер Лоуэлл?

– Если не найдется кто-нибудь получше.

Она грустно улыбнулась.

– Я уверена, что мистер Мэгенхерд выбирает лучших из лучших.

Подчеркивая каждое слово, я сказал:

– Жинетт, меня и Харви наняли, чтобы защитить Мэгенхерда. Бернара – чтобы его убить. Вот в чем разница. Чертовски большая разница!

– Даже имея дело с таким типом, как Мэгенхерд?

Я рассердился.

– Тебе не нравится Мэгенхерд? Мне тоже. Но сейчас он прав. Он никого не хочет убивать, пытаются убить его. Если бы не мы с Харви, его уже давно бы прикончили. Разве тут я не прав?

– Да, – тихо сказала она, глядя вдаль. – Да, ты убежден, что ты и только ты можешь победить этого дракона. И следующего, и того, что за ним. И никогда ты не отступишь. Но придет черед последнего дракона...

– Я – профессионал. Ламбер на своей яхте был любителем – он уже пятнадцать лет выращивал виноград. Если бы на яхте был я, она бы не отчалила от берега или осталась невредимой.

– О да, – с мечтательным видом протянула она. – Он превратился в любителя. Я вышла замуж за Ламбера, потому что верила, что с ним войне придет конец. Едва ты перестал быть Канетоном, как тут же оказался в Интеллидженс Сервис. Твоя война никогда не кончалась.

Я неопределенно пожал плечами. Очень может быть.

– Тогда я не понимала, что мой долг сделать так, чтобы твоя война закончилась. Мне нужно было пойти с тобой и заставить тебя кончить твою войну. Я ведь хотела, в самом деле хотела этого, Луи.

Лицо мое окаменело. Не каждый день женщина, которая столько для тебя значила, признается, что ошиблась, выйдя замуж за другого, и даже дает понять, что еще не поздно. Это случается всего раз в жизни. И как назло как раз тогда, когда ты обещал богатому мошеннику доставить его в Лихтенштейн.

Я покачал головой.

– Тогда ты не ошиблась, Жинетт. Я все равно бы продолжал дела с такими типами, как Мэгенхерд, или...

– Готова спорить – ничего подобного!

Я покосился на нее. Уж слишком она была спокойна и уверена в себе. Может быть, даже чересчур.

– Прошло пятнадцать лет, – заметил я.

– Ты сильно изменился за это время?

Я нахмурился.

– Возможно, я не изменился и остался тем же Канетоном. Но теперь меняться мне поздно. Не в том я возрасте, чтобы вернуться в прошлое и начать с нуля; стать адвокатом, чтобы заняться спокойным и безопасным делом, скажем, избавлять кинозвезд от штрафов за вождении автомобиля в пьяном виде.

– Зачем? У нас здесь множество работы, поместью Пинель нужен управляющий.

Вокруг нас все затихло – насколько это может быть на юге, при неумолчном стрекоте цикад. Солнце пылало над голубыми холмами, наполняя воздух иссушающим дыханием лета. И мне нужно было только сказать "да".

Но впереди ждали другие холмы – зеленые, туманные холмы Швейцарии, которым я сказал "да" три дня назад.

– У меня есть работа, Жинетт, с которой я вполне справляюсь.

– Я не милостыню предлагаю, Луи. Тебе придется по-настоящему работать.

– И полюбить твое вино?

– Это не ужаснее твоих нынешних занятий.

Голос ее звучал жестко и напряженно, у любого другого человека я счел это признаком испуга.

Она замерла, чуть приподняв голову, с закрытыми глазами.

Я сделал шаг и обнял ее. Она, задрожав, вся прижалась ко мне и потянулась губами...

В шато громыхнул выстрел.

18

Я поспешно бросил:

– Чтобы убить, один раз никто не стреляет, только дважды. Если убили Харви, остался Мэгенхерд. Или Харви, если пристрелили Мэгенхерда. Я прав?

Она сразу присела за лавровыми кустами: старые привычки не забываются.

– Это ваш перепивший друг Харви расстреливает бутылки, как в салуне на Диком Западе.

Я тоже так подумал, но легче от этого не стало: кто сказал, что он ограничится бутылками? А "маузера" у меня под рукой не было.

Я неохотно зашагал через террасу к двери, ощущая себя мишенью размерами с пустыню.

В холле застыли три восковые фигуры. Справа, у стены – Харви, ствол револьвера опущен вниз, но вид крайне угрожающий. У противоположной стены – Морис, глядевший на него взглядом голодного вампира. Мисс Джермен застыла возле телефона, трубка которого валялась на полу. Револьвер дернулся в мою сторону.

– Спрячьте свою дурацкую игрушку. Что случилось?

– Я просто не люблю людей, невежливых с женщинами, – голос Харви звучал лениво, но тяжело, словно он с трудом выговаривал каждое слово. Может быть, к тому времени так и было.

– Все кончено. Возвращайтесь к бутылке. – Я повернулся к Морису. – Почему...

Опять вмешался Харви.

– Я услышал крик, выскочил и увидел, что этот тип на нее напал.

Мисс Джермен повернулась ко мне.

– Я хотела позвонить, а он...

– Кому?

Она уставилась на меня, широко раскрыв невинные глаза.

– Подруге... Я думала...

Я подобрал трубку, но собеседник уже отключился. Тогда я с треском бросил трубку на рычаг.

– Я запретил пользоваться телефоном. Морис вам об этом напомнил. Будем считать это недоразумением. Так кому вы звонили?

– Подруге, – она вздернула подбородок с типичной миной старшеклассницы: она не собиралась выдавать, кто подложил лягушек в постель учительницы латыни.

– Ладно, – махнул я рукой. – Но если вы нас предаете, не забудьте, какими методами пользуется ваши друзья: у вас те же шансы получить пулю, что у любого из нас. Даже больше, если меня не пристрелят первым. Харви у стены напрягся.

– О чем, черт возьми, разговор?

Я повернулся к нему, сытый по горло его пьянством и склонностью размахивать револьвером. Как бы мне не пришлось сломать ему запястье, прежде чем он успеет поднять руку...

Жинетт сказала:

– Отдайте Луи револьвер, или я вас убью.

Мы вскинули на нее глаза. Она стояла в тени, плотно прижавшись к стене и держа "маузер" обеими руками перед собой.

– Поставлен на стрельбу очередями, мистер Лоуэлл, – добавила она.

– Вы не выстрелите, – протянул