Англичанка г… (СИ) - Шопперт Андрей Готлибович. Страница 35

Карандаш, если эту хрень можно назвать карандашом, писал толстой линей и крошился. Сашка хотел подробно всё написать, но прикинул, что тогда пять таких листов понадобится и вспомнил, что кто-то из великих сказал, что краткость — сестра таланта. Чехов, кажется. Пришлось по-чеховски писать.

«Купи два парусных фрегата или закажи. Срок один год. Нужно найти в Лондоне и убить трёх человек. Герцен, Бакунин и Карл Маркс. Последний часто посещает библиотеку Британского музея. Это серьёзные враги России. Если получится, то должен остаться французский след. Например, записка: 'Чтобы другим неповадно было оскорблять прекрасную Францию».

Как можно быстрее переправь Генри с семьёй в Басково. В Ирландии будем в середине осени. Нужна команда на один фрегат — матросы'.

Сашка перечитал. Ну, вроде ничего важного не забыл. Всё остальное подождёт, или это можно будет купить или заказать в Америке.

Событие сорок третье

Мал клоп, да вонюч,

Мал комар, да кусуч.

Велик верблюд, да горбат,

Не всяк кто бит, виноват.

© Марковцев Ю

А ведь сработало! И сработало на все сто. Да, даже на все сто пятьдесят процентов. То ли последний эксперт китаевед чего наговорил лордам, то ли уж очень им хотелось верить в такого союзника, который может России крупно напакостить, но решили в Парламенте принять, так сказать, Великое посольство Великого хана и помочь Джунгарии морально и материально. В размерах, даже превышающих договорённые. Дают 12 тысяч ружей. Семь пушек ещё и двадцать тысяч фунтов серебряной монетой. А не всё, сделали вид, что забыли наглы, но дархан Дондук человек не гордый, напомнил. Мол дологие блитанскиские пелы и лолоды, плосил есё десять тысч мундилов класных. Не-не, не классных, а класных. Будем влагов пугать. Поругались и выделили щедрые хозяева пять тысч. Эх надо было двадцать просить, всего дают половинку. Кроме того, в Джунгарию инструкторами едут двенадцать английских офицеров. И ещё дают денег отдельно на наём лошадей у османов или покупку.

Сообщил об этом Сашке Джон Уинстон Спенсер-Черчилль маркиз Блэндфорд лейтенант в 1-м полку Оксфордширских йоменов и депутат Палаты общин от города Вудсток (графство Оксфордшир). Тесен мир. Молодой, невысокий, рыжий, худой товарищ с лошадиной физиономией длинной и просто сумасшедшими безразмерными кучерявыми бакенбардами, а ещё хоть и длинным смотрящим в рюмку, но задранным носом. Уметь надо так-то.

— Как можно себя обезобразить так, чтобы в мою морду хотелось плюнуть?

— О, просто, вырастите бакенбарды, как у Джона Уинстона Черчилля.

Это разговор двух наглов.

Вот честное слово, плюнуть хотелось.

— Сэр посол, меня попросил Премьер — министр Соединенного Королевства лорд Джон Рассел показать вам здание, где будет расположено ваше посольство. Там легко поместится десять человек, — надо полагать, дедулька того самого Черчилля толстопузого, был худ. Одет был в серый смокинг ужасно приталенный, там, блин, троих Черчиллей нужно, чтобы одна Гурченко с её пятьюдесятью сантиметрами получилась. Словно у осы пропорции.

— Холосо. Поехай, будем посмотлеть, будем говолить, ай спасиба аглийская лолда… или будем говолить, ай жадная английская лолда. Не молда, а лолда, — Сашка веселился. Ну чего ему теперь этот тщедушный Спенсер сделать может? Он — посол, лицо неприкосновенное. А зародить комплекс неполноценности в дедушке, почему не попробовать, а он будет на детях вымещать, и вырастет внук Уинстон забитым и зашуганным неврастеником. Почему не помечтать⁈

Приехали. Переправились на южный берег Темзы по мосту, в общем, не так и далеко от центра и Вестминстера. В конце какого-то улочки за высоким кирпичным забором виднелась черепичная крыша. Напротив, немного наискосок, какая-то древняя небольшая церквушка маячила.

— Это район Лондона называется Ламбехита («место посадки ягнят»). Вернее, назывался в старину, теперь просто Ламбет. А вон то здание — церковь Святого Марка. Ещё район называют Кеннингтон.

Зашли в ворота деревянные поместья этого, что им под посольство выделили. За кустами боярышника, наверное, обнаружилось кирпичное, а потом отштукатуренное здание в два этажа, размерами примерно восемь на десять метров и рядом флигель одноэтажный метров шесть на шесть. Оба здания под черепичными крышами. При этом на флигеле несколько черепиц съехали, упали и разбились. В крыше дыра наличествовала. В самом низу и, наверное, дожди всякие туда если и попадали, то внутрь не текли, но один чёрт бардак.

— Твоя королева Виктория жадный? Скажи, Спенсера мохнатоложая, почему дыла в клыше? — дедушка Уинстона покраснел… как помидор. Как помидор Бычье сердце, таким — малиновым цветом. Он набрал воздуха в лёгкие чтобы рыкнуть на зарвавшегося азиата, но видимо инструкции получил строгие и инструктируемый был баальшой начальник, не стал рычать Черчилль. Выдохнул и пролепетал. — Я распоряжусь, чтобы крышу отремонтировали. Пойдёмте внутрь, господин посол.

— Посол, посол вперёд. Где входа? — на самом деле, во флигеле входная дверь была и на ней висел большой круглый амбарный замок. А вот на флигеле спереди двери не было. Был портик, но за ним не дверь, а окно. С дальней стороны здание построено вплотную к забору кирпичному, вернее являлось одним целым с забором. Третью сторону тоже видно было и там одни окна.

— Вход со стороны сада.

Они обошли дом по заросшей травой тропинке, замощённой камнем, и оказались действительно в саду. Росли розы. Много роз, они ещё не цвели, только бутоны набирали.

Дверь нашлась. Она была огромна. Двухстворчатая и высотой под три метра. Смотрелась на небольшом домике похабно. Это как на пони взгромоздили седло от шайра.

В доме стояли деревянные кровати в двух комнатах. Рядком. Детские. Такие типа люлек с закрытыми бортами и высокими полнотелыми спинками.

— Тут раньше был детский приют. Во время эпидемии холеры в позапрошлом году все умерли, — буркнул Джон Уинстон Спенсер-Черчилль.

— Ну спасибо лолдам скази. Наша холел не боися. Наша умный, холел не болеть. Луки мыть, ложки мыть. Вода валить. Вы тупой английский. Ты совсем тупой, болоды сбоку выластил. Дулной. Болода вниз растёт. Ай, сего говолить. Всё лавно — дулень.

Над кроватками висел гобелен на стене. Сашка его приподнял.

— Мать вашу английскую. Свиньи вонючие. Улоды. Валвалы. Скоты! — под гобеленом было полно трупов клопов и их выделения. Прямо слоем.

— Что⁈

— Твоя смелдячая собака и свинья. Это клоп. Вы все скоты. Не болитесь с клопами со вшами, с талаканами. Вы хуже зивотных!

Кулак Спенсера двинулся в сторону Сашки. Ну, кто так бьёт. Сашка специально лицо не убрал, получил удар в скулу. А теперь, дедуля, ответка.

Коленом Кох попал по бубенчикам, когда лорд согнулся выправил его ударом кулаком в лицо снизу, потом этой же рукой без замаха всадил в солнечное сплетение. И когда Черчилль вновь согнулся, схватил его за волосы и вдарил коленом в лицо. После чего повалил на землю и сломал тому оба указательных пальца.

— А, я убью тебя грязный азиат! — завыл дедушка… Наверное?

— Глязный ты. Зад хоть моешь иногда? Зивотное! — Сашка спокойно сидел на табуреточки детской и ждал, что будет дальше.

Глава 18

Событие сорок четвёртое

Когнити́вный диссона́нс — состояние психического дискомфорта индивида, вызванное столкновением в его сознании конфликтующих представлений: идей, верований, ценностей или эмоциональных реакций.