Ловушка для дьявола - Осман Ричард. Страница 40

— Хех, — говорит Конни. — Полагаю, это коснется всех нас.

Телефон Ибрагима жужжит. Вообще-то телефоны положено конфисковывать у всех посетителей тюрьмы «Дарвелл», но, как только упоминаешь имя Конни, охранники позволяют оставить телефон при себе. Он проверяет входящие сообщения. Донна.

— А тебя навещает кто-нибудь еще? — спрашивает Ибрагим.

— Разные люди, — отвечает Конни. — Спортивный массажист, гадалка по картам таро, учитель испанского.

— Женщина лет сорока с небольшим, которая стала захаживать пару недель назад.

Конни пожимает плечами:

— Наверное, флористка. Заходит ко мне иногда. В камерах часто серо и уныло.

— Я не думаю, что она флористка, — говорит Ибрагим.

— Тогда это загадка. Тебе нужно от меня что-то еще или можем приступить к настоящей терапии?

— А ты мне все рассказываешь, Конни? — спрашивает Ибрагим. — Все, что знаешь?

— Это ты у нас специалист, — говорит Конни. — Вот ты и скажи.

Глава 47

Джойс

Что ж, гаражный бокс Калдеша мы отыскали без особых хлопот. Однако не торопитесь восхищаться.

Элизабет хотела найти его до нашей «очной ставки». А еще она хочет посетить завтра старшую следовательницу Риган. Я не знаю зачем, и мне очень хочется это выяснить.

Я сказала, что ячейку нашли «мы». Элизабет пришла в голову блестящая идея явиться в городской совет Файрхэвена, притворившись вдовой Калдеша.

Ох и дала же она им прикурить! Убитая горем вдова потеряла номер бокса, наполненного семейными фотографиями и памятными сувенирами. Рассказ занял добрых пять минут или около того, поскольку она действительно им увлеклась. Женщина из Совета Файрхэвена — ее зовут Лесли — все время сочувственно кивала. Элизабет закончила эффектно, отдав свою судьбу на милость Лесли, совету и самим богам.

В этот момент Лесли сочувственно кивнула в последний раз, после чего сказала, что сообщать, где находится бокс, им нельзя из-за Закона о защите персональных данных.

Я говорила Элизабет, что все этим кончится. Всю дорогу в микроавтобусе я повторяла: «Ты напрасно потратишь время, от совета ничего не добиться». А она сказала: «Я выведывала у КГБ советские ядерные секреты, уж с советом Файрхэвена как-нибудь справлюсь». Я знала, что она ошибается, и было приятно в этом убедиться. Я даже одарила Элизабет специальным взглядом «Я же тебе говорила», который всегда ее раздражает.

И тогда она прибегла к давно привычному трюку: разрыдалась навзрыд. Не могу не отдать должного — получилось убедительнее, чем всегда, но я могла бы заранее сказать ей, что это тоже бесполезно. Лесли из Совета Файрхэвена осталась безупречно невозмутимой. В какой-то момент она предложила Элизабет стакан воды, но не более того.

И вот тут вмешалась я.

Пока Элизабет всхлипывала, сидя на пластиковом стуле, я сказала Лесли, что, поскольку Калдеш мертв и все его счета заморожены, он не заплатит за гараж в этом месяце. Этот факт живо заинтересовал Лесли. Если что-то и нравится городским советам больше, чем Закон о защите данных, так это деньги.

Я сказала, что с радостью заплачу́ все, что причитается. Более того, я вижу в этом свой гражданский долг. И вот через несколько минут в моих руках уже оказалась распечатанная квитанция: 37,60 фунта стерлингов за аренду муниципального гаражного бокса за номером 1772, Певенси-роуд, Файрхэвен.

Я заверила Лесли, что займусь оплатой немедленно, поблагодарила ее за сноровку и вывела Элизабет через двойные двери на свободу.

Элизабет обратилась в саму любезность, после чего мы договорились на будущее, что КГБ она пусть оставляет себе, а местными советами, пожалуй, буду заниматься я. У каждого должна быть своя специализация. К примеру, я поинтересовалась у Элизабет, как мы попадем в бокс без ключа, но она только посмеялась.

Я сказала, что нам, наверное, стоит позвонить Нине Мишре, если мы решили покопаться в вещах Калдеша. Даже если героина там не окажется, мы можем найти что-то еще, что приведет нас к нему, и кто, как не Нина, может подсказать, на что обращать внимание. Элизабет упрекнула меня в том, что я слепо восхищаюсь Ниной, и это, возможно, правда. Мне всегда нравились сильные женщины. Сильные не в том смысле, что бодибилдерши… Ну вы понимаете, что я имею в виду. Как бы то ни было, Нина согласилась встретиться с нами после утренних лекций.

Мы прошли пешком по Певенси-роуд, это оказалось совсем недалеко. Я спросила у Элизабет ее мнение о том, пригласят ли нас на свадьбу Донна и Богдан, если решат когда-нибудь пожениться, на что она сказала: «Ты можешь сосредоточиться на деле хотя бы на две секунды?»

Наконец мы дошли до двух рядов гаражей, обращенных друг к другу. Все с ярко-зелеными воротами, к каждым из которых приклеены предупреждения о безопасности. Ворота двух или трех гаражей были открыты, изнутри доносились стуки и скрежет пил. Мы прошли до середины ряда, время от времени отступая в сторону, чтобы пропустить автомобили, пока не нашли номер 1772.

Потом Элизабет достала что-то из сумочки — я так и не поняла, что именно, какой-то тонкий кусочек металла. Она вставила эту штучку в замок гаража и резко толкнула ладонью, затем потянула ворота вверх — и они открылись.

Я не знаю, что надеялась увидеть. Наверное, что-то вроде сокровищницы — наподобие тех, что бывают в диснеевских мультфильмах: золото, драгоценности, дублоны. Но на деле в гараже оказались простые старые картонные коробки, аккуратно расставленные вдоль стен, и на каждой из коробок был нацарапан номер. Мы уже сняли крышки с нескольких из них, когда к нам присоединилась Нина, подъехавшая на такси.

В волосах у нее была очень красивая заколка.

Шкатулку мы, конечно, не нашли. Если бы нашли, я бы вам об этом уже рассказала. Ясное дело, когда на обеденном столе лежит героина на сто тысяч фунтов стерлингов, уже не до разглагольствований о заколках и бодибилдершах.

В коробках хранилась всякая ерунда: старые часы, ювелирные украшения, даже пара гравюр Пикассо. Элизабет спросила, может ли Нина пристроить это все куда-нибудь, однако Нина высказала мнение, что многие из этих вещей, скорее всего, были когда-то украдены и что лучше всего сдать их в местный полицейский участок. Я пообещала ей, что мы отправимся туда завтра. Элизабет спросила, насколько ценны гравюры Пикассо, но Нина с одного взгляда на них сказала, что это довольно очевидные подделки, так что мы с Элизабет можем взять себе по одной, если хотим. Конечно же, мы захотели, и теперь набросок с изображением голубя стоит на моей каминной полке. В Хэйуордз-Хит живет человек, который делает очень хорошие рамы, так что, когда буду там в следующий раз, непременно к нему обращусь. Я сделаю вид, будто картина настоящая. Наверное, именно так людям сходят с рук подделки произведений искусства? Всем выгодно притворяться, что они настоящие.

Кстати, у вас могло сложиться впечатление, что мне нравятся сильные женщины, но не нравятся бодибилдерши. Я имела в виду совсем другое. Бодибилдинг точно не для меня, но я понимаю, почему многим из вас он нравится. Это полезное для здоровья развлечение — второе по значимости из всех существующих.

Сейчас вы можете подумать, что день стал сплошным разочарованием, но это вовсе не так. Элизабет говорит, что найденный гараж — наша козырная карта. Теперь все, что нужно сделать, — это намекнуть о его существовании во время воскресного обеда, после чего заняться наблюдением. У каждого будет возможность найти его, и каждый захочет взглянуть.

А если кто-то не захочет, значит, героин наверняка у него.

Так рассуждает Элизабет. Более того, она попросила Нину прийти к нам на обед, чтобы сделать прозрачный намек. Просьба Нину испугала и взволновала одновременно. Наверное, это похоже на то, что я постоянно ощущаю с тех пор, как познакомилась с Элизабет.

Итак, завтра мы планируем встретиться со старшей следовательницей Риган. Чем больше информации мы сможем собрать до воскресного обеда, тем счастливее станет Элизабет. Сейчас она какая-то совсем грустная. Сегодня, кстати, были похороны, довольно необычные. Подробности расскажу потом, когда сама пойму, как мне к этому относиться.