Дипломатия Волков - Лайл Холли. Страница 57

Ри помнил это. В глазах закипели слезы, и он сощурился.

— Мне так не хватало тебя.

А мне тебя. Но если ты не поторопишься, то наверняка потеряешь Кейт. А ты не смеешь терять ее. Это очень важно, мой маленький братец. Куда важнее всего, что ты когда-либо делал. Быть может, ничего более значительного тебе не удастся совершить.

Ри был озадачен.

— Кто такая Кейт?

Кейт Галвей.

В мозгу Ри возник образ: неотразимое создание, с которым он столкнулся в переулке Халлеса, которое видел стоящим на башне — над совершающейся казнью.

— Отлично. Тебе известно ее имя. Скажи тогда, почему так важно, чтобы я отыскал ее?

Потому что ей известно, где искать Зеркало Душ. И она уже отправилась под парусами искать его. Почему это Зеркало настолько важно для нас, я сообщу тебе позже. Пока ограничусь тем, что оно не должно достаться другой семье, кроме Сабиров.

— Я слышал легенду о нем.

Это не важно. Действуй. Доверься мне, младший брат. У тебя нет ни секунды времени. Делай теперь все необходимое, чтобы ты мог уехать отсюда. А все значение твоего поступка обсудим, когда будешь в море. По рукам?

— По рукам.

И Ри приступил к имитации собственной смерти. Осторожно, не производя лишних звуков, он переставил мебель, перевернул стул, сломав одну ножку. Стащил с узкой постели покрывала — так, чтобы легли на пол в сторону двери. Извлек перо, чернила, бумагу и пресс-папье из стола, располагавшегося у северной стены, и начал писать.

Уважаемый дядя Грасмир!

Я принял решение возложить на себя бремя ответственности за Семью и, обсудив положение дел с матерью, вместе с ней полагаю, что мои претензии на право возглавить Волков скажется благоприятным образом на продвижении и целях Семьи и осуществлении ее потребностей. Решение это принято мною отнюдь не с легким сердцем, ибо я не имею ни жены, ни детей и, вступив в круг, уже не буду иметь права обзавестись ими; тем не менее я полагаю, что являюсь наиболее приемлемым кандидатом, способным помешать Криспину, Анвину и Эндрю захватить власть.

Учитывая это, я хотел бы знать, могу ли рассчитывать на Вашу поддержку как параглеза, так и в качестве любимого всеми члена Семьи? Мне потребуется Ваша…

Он оборвал письмо на середине фразы, подул на бумагу, чтобы просушить чернила, а потом уронил ее в щель между стеной и столом таким образом, чтобы краешек записки все же выглядывал наружу. Всякий, обнаруживший здесь беспорядок и кровь, обратится к Семье, и Грасмир настоит на расследовании. Письмо послужит обвинением — или хотя бы направит подозрения в нужную Ри сторону, — а знаки, оставленные здесь им, явятся доказательством его насильственной смерти.

Ри извлек нож; окунул лезвие в откупоренную бутыль с вином, из которой только что пил — ибо всякому известно, что смоченное спиртом лезвие не позволяет духам болезни вторгнуться в тело, — и полоснул по руке. Боль пробудила в нем ярость Карнея, и Ри с рычанием выпустил кровь на пол. Испачкав ею ладони, он схватился за покрывало, потом оставил следы на полу — как если бы его волоком тащили к двери. Сломанную ножку стула он густо намочил своей кровью — особенно самый ее конец. Потом вырвал несколько волосков и, запачкав их кровью, пристроил между щепок. И наконец, решил, что сделанного уже достаточно.

Тогда он позволил себе перейти грань Трансформации. Ри еще не нуждался в ней — острая потребность появится через полмесяца, однако боль облегчила перемену обличья. Ощутив, как рану обожгло огнем, он вздохнул. Порез заживал, и Ри ожидал полного исцеления. А потом углубился в процесс изменения облика, позволив себе почувствовать голод. Торопливо избавясь от одежды, он связал ее в тугой сверток. Внутрь его Ри упрятал свое кредитное письмо (бесполезное, если его объявят барзанном, равным образом никчемное в случае его смерти, однако корабль унесет его из Калимекки туда, где весть о его смерти не успеет поколебать кредит), свои кольца, кошелек, меч и кинжал. И за то немногое время, коим располагал, сделал сверток столь компактным, насколько было возможно.

Завершив Трансформацию, он выпрыгнул на балкон с крепко сжатым зубами свертком и полез по стене вверх, впиваясь когтями в щели меж камней. Поднялся на самый верх и помчался по черепицам к северной оконечности Дома, сочетая скорость с осторожностью. Там стена отстояла от крыши менее чем на человеческий рост, и соскочить вниз можно было, затратив меньше усилий и при этом не потревожив ни стражу, ни слуг.

Когда он оказался наконец за стеной, он метнулся в темную, покинутую аллею и расслабился, успокаивая себя до тех пор, пока не сумел вернуть себе человеческий облик. Потом оделся, прицепил к поясу оружие и вышел на улицу.

Встревоженный Янф ожидал его на палубе.

— Я уже думал, что тебя убили по дороге сюда или что перед тобой возникло какое-то серьезное препятствие.

Обняв друга, Ри вздохнул.

— В твоих предположениях куда больше правды, чем может показаться на первый взгляд.

Матросы поднимали паруса, капитан стоял у руля. Прилив и легкий ветерок помогали отплытию, однако их помощи надолго не хватит… Промедление с принятием необходимых мер вызвало бы задержку еще на полдня, и это его опоздание могло обречь на неудачу все предприятие.

— Однако я в море, и мы отплываем.

— Значит, она поняла тебя? Я удивлен.

— Нет, не поняла. Но есть и другие способы достижения цели. Я выбрал один из них. Надеюсь, рейс не был зарегистрирован в порту на мое имя?

— Капитан выполнил твое распоряжение… и мы находимся на корабле купца К. Петелли, с грузом плодов и инструментов отправляющемся в колонии.

Ри испытал истинное облегчение. Случается, когда доходит до дела, люди забывают о каких-то важных нюансах. Однако Ри выбрал капитана, известного своей хладнокровной рассудительностью в минуту опасности и несомненным благоразумием.

— Ну что ж, надеюсь, путешествие окажется удачным и мы отыщем Кейт.

— Как ты ее назвал?

— Кейт Галвей.

Янф ухмыльнулся.

— Обычное имя, и никаких чар.

— Только не для меня.

— Естественно. — Янф пожал плечами, и в улыбке его не появилось извинений. — Итак, куда же направляется твоя Кейт?

— Сейчас? Она держит курс между востоком и северо-востоком. И мы последуем за нею.

— Между востоком и северо-востоком… — повторил Янф. — Правя в эту сторону, мы можем попасть на оконечность одного континента — или на весь второй… совершенно неисследованный, кстати. К тому же нельзя забывать и об океане — не всегда дружелюбном. Надеюсь, нюх не подведет тебя… иначе нас ждут долгие поиски.

— Но взамен мы получим достаточно времени, чтобы научить тебя моим фокусам, которые ты так стремился узнать; со своей стороны, ты научишь меня тому выпаду кинжалом, которым всегда обезоруживаешь противника, — я давно завидую твоему мастерству.

На лице Янфа отразились противоречивые чувства.

— Ты хочешь начать обучение немедленно?

Ри успел так вымотаться, что вполне мог бы проспать и остаток ночи, и весь завтрашний день… Кроме того, кратковременная Трансформация напоминала о себе чувством голода.

— Только не сегодня. Теперь пора отоспаться. А вот завтра или, может быть, послезавтра приступим к занятиям.

Дугхалл, хмурясь, разглядывал выпавшие результаты гадания. Не будь они столь очевидны, он рискнул бы пожертвовать собственной кровью и призвать духа, чтобы еще раз подтвердить смысл открывшегося ему. Впрочем, рисунок серебряных монет, который лег на вышитой шелковой занде, не допускал сомнений. В квадранте Дом выписали свою суровую весть две монеты: бегство и предательство доверенных сотрудников. Квадрант Жизни равным образом строго указывал на присутствующую опасность. Области Духа и Удовольствия лежали пустыми. Квадрант Долга содержал сложную весть: возвращение домой сочеталось с ищи новых союзников и дополнялось указаниями действуй по собственному разумению и боги вмешаются. В области Здоровья, Состояния, Цели, Мечты, Прошлого, Настоящего и Будущего не попало ни единой монетки… Более странного броска ему не приходилось видеть. Монеты, которым надлежало бы занять пустые квадранты, все до единой выкатились за вышитую кайму занды и поблескивали теперь на черном шелке, искушая его своим безмолвием. Воистину, боги вмешались.