Тротил. Диверсант-взрывник из будущего (сборник) - Корчевский Юрий Григорьевич. Страница 68
– С некоторыми разобрались. К стенке поставили – и все.
– Ты хочешь сказать – расстреляли?
– Именно!
Сержант задумался.
– Думаю, клевещешь ты на органы. Грешок на тебе есть, но кто нынче без греха? Однако чувствую, нутром своим чую – пугаешь ты меня, чтобы я здесь, с тобой остался.
– Частично угадал. Как на духу: грехов перед советской властью на мне нет, а рисковать, переходя фронт, считаю неразумным. Если бы тебя сразу в строй поставили да пулемет дали – другое дело. А в лагерь я не согласен.
– Так ты что же, войну в немецком тылу пересидеть хочешь? В тепле, под мягким боком у какой-нибудь бабенки? Вошь ты навозная!
– С чего ты взял, что пересидеть? Ты в армию рвешься зачем? Врагов убивать? Так здесь их и искать не надо, полно вокруг. Только если без головы к делу подходить – сам погибнешь. Мне расклад – одного убил и сам погиб – не нравится. Десять убей, сто! Но сам живой останься! Кто после войны страну из руин поднимать будет?
– Ты прямо как политрук на занятиях заговорил.
– Знавал я одного политрука, Шумилин его фамилия. Геройский был человек и погиб как герой. Так что не все они пустозвоны.
Помолчали немного, и каждый думал о своем.
– Так что ты там насчет бабы говорил? – пошутил Александр.
– Тьфу ты! С тобой о серьезном, а ты…
– Ты на себя посмотри! – честно ответил Саша. – Небрит, грязен, обмундирование рваное, оружия нет – какой из тебя вояка? Как есть леший! Ты всю жизнь в лесу скрываться будешь? А на дороге тебя любой немец сразу пристрелит – уж больно подозрителен ты.
– Так не в казарме проживаюсь, то и грязен и небрит.
– Я в таком же положении, как и ты, но даже офицер немецкий не заподозрил ничего. Да что я на тебя время зря трачу? Надумал к своим пробиваться – скатертью дорога, я не держу. Только думаю, что здесь сподручнее немца бить. Они на Москву прут, им сейчас не до тылов. Самое время их пощипать.
Саша видел, что Рогозин колеблется.
– Кстати, у меня оружие трофейное, а где твое, сержант?
– Патроны к пулемету кончились. Что же мне – «максим» за собой тащить? Знаешь, сколько он весит?
Саша решил прекратить бесплодные разговоры и встал.
– Прощай, сержант Рогозин. Удачи тебе!
– Постой, ты что же – один уходишь?
– Я же тебе предлагал со мной, но ты решил через линию фронта идти.
– Считай, что ты меня переубедил.
– Тогда пошли, только потом не ной и не пускай слезу, сам дорогу выбрал.
– Сержант, а куда мы идем?
– Сам пока не знаю. Надо бы где-нибудь пристроиться для начала. Как ты говоришь – под теплым боком у какой-нибудь вдовушки. Вести себя тихо-мирно, а немцам всячески вредить.
– Где же нам такую вдовушку найти?
– Это я образно.
Саша и в самом деле пока не знал, куда идти, просто шел подальше от фронта.
Ситуация осложнилась. Их стало двое, и в одной деревне, где каждый житель на виду, им не пристроиться. Придется или устраиваться в соседних деревнях, или рыть землянку и обустраиваться в лесу.
Саша даже остановился. А, пожалуй, это выход. Только место подходящее подобрать, чтобы и лес глухой был, и выход к железной дороге имелся. В принципе – он уже проходил нечто похожее, когда встретил Ивана Кузьмичева, часового у складов. Так они тогда еле ноги унесли – немцы облаву устроили. Тут надо или в одиночку, или собрать отряд, чтобы сила была, чтобы отпор достойный можно было дать. А люди найдутся. Вон, Рогозин нашелся – и другие также появятся. Окруженцы в лесу есть, некоторые по деревням осели.
– Чего стоим? – прервал его размышления Рогозин.
– Топочешь ты, как носорог в саванне, – недовольно поморщился Саша. – Я вперед пойду, а ты – метрах в десяти сзади. Под ноги смотри, на ветки не наступай, не кашляй: кашель в лесу далеко слышен. Если руку подниму – замри на месте. Опущу ее ладонью вниз – ложись. Понял?
– Дело нехитрое.
И они пошли.
Глава 2. Мост
Двигались по лесу, вдоль опушки, не выходя на открытое место. Александр сначала обратил внимание на сорок – больно шумно они себя вели. И, судя по их поведению, в лесу или на опушке явно был чужой.
Саша поднял руку, прислушался. В отдалении слышался разговор. Кто говорит, о чем, на каком языке – не понять.
Он опустил руку кистью вниз, обернулся. Сергей сигнал понял, лег.
Саша мелкими шажками подобрался к опушке.
Метрах в пятидесяти стоял мотоцикл с коляской, рядом с ним – два немца в серой полевой форме возились с мотором. Понятно, поломка. И возились, похоже, давно, иначе Саша услышал бы звук мотоциклетного двигателя.
Подобраться за деревьями поближе да срезать их из автомата? Немцев мотоцикл прикрывает, и потому может получиться конфуз – одного убьет, второй же ответный огонь откроет. А учинять бой в незнакомом месте Саша не хотел – вдруг недалеко воинская часть расположена?
Решение пришло сразу. Он вернулся к Рогозину.
– Немцы там, у мотоцикла. Сделаем так. Отходим назад метров на сто – там опушка изгиб делает. Выходим на дорогу и идем к немцам. Я с повязкой – вроде полицай, а ты – вроде задержанный.
– Страшновато, я же без оружия.
– Ты когда-нибудь у задержанных оружие видел? Когда совсем рядом будем, я их из автомата срежу.
– Но на кой черт они нам сдались? Обойдем по лесу.
– Я чего-то не понял, сержант?! Ты воевать с ними собрался или от них по лесу бегать? Два немца рядом и еще живые.
Сергей вздохнул.
– Согласен.
– Тогда отходим.
Они отошли немного назад. Выйти из леса на глазах у врага было бы непростительной глупостью. Немцы воевать умели.
Из леса вышли на грунтовую дорогу.
– Ты иди впереди, а я – за тобой.
Саша снял автомат с предохранителя, проверил пистолетик и отдал его Сергею.
– Сунь в карман – на всякий случай. Слабоват, хлопушка дамская, но если в лоб, да еще с близкого расстояния – то наповал.
По дороге они пошли к немцам. Еще издалека Саша стал подавать голос:
– Шевелись, большевистское отродье!
Немцы, увидев и услышав их, сначала насторожились. Один к коляске подошел, на которой пулемет стоял, второй расстегнул кобуру пистолета.
Саша специально чуть выдвинулся влево, чтобы была видна повязка на рукаве.
Когда они приблизились, немцы расслабились. Тот, что стоял у мотоциклетной коляски, сунул в рот сигарету.
– Гутен таг! – поприветствовал их Саша. – Большевик, зольдат, конвоирен нах шталаг.
– О! Зер гут!
Немцы оживились. А Саша сам себе удивился – откуда только он такие слова вспомнил, ведь не учил язык.
Когда до немцев осталось метров пять, Саша скомандовал:
– Хальт! Стой!
Рогозин послушно остановился. Саша вышел вперед и показал пальцами, что хочет закурить. Немец полез в нагрудный карман.
Момент был удобный. Саша чуть развернулся вправо и нажал на спусковой крючок. Пули ударили в грудь тому немцу, что стоял у мотоцикла. Сзади сразу хлопнул негромкий выстрел, еще один, и пулеметчик у коляски сложился пополам.
Еще один выстрел. Саша обернулся. Это стрелял Рогозин.
– Ты чего?
– Испугался, вдруг ты не успеешь второго.
– На первый раз прощаю твою самодеятельность. Но больше так не делай. А в общем – молодец, неплохо стреляешь.
– Первым номером в расчете был!
– Отставить разговоры! Забираем оружие и продукты – если они есть. И вот еще что. Давай трупы забросим в коляску, а мотоцикл в лес закатим. Немцы найдут их нескоро, а мы за это время далеко уйдем.
Они осмотрели коляску. В багажнике нашли сухой паек – несколько банок консервов и армейскую сухарную сумку.
Забросив убитых в коляску, они закатили мотоцикл подальше в лес. С дороги его не было видно совсем – Саша на всякий случай выходил на дорогу, проверял. А еще посмотрел, не осталось ли забытых впопыхах вещей – того же портсигара или продуктов. Сломив с дерева несколько веток, он замел следы протекторов – ничто не должно указывать на то место, где убили солдат. Искать пропавших немцы обязательно будут, и за это возьмется фельджандармерия. Видел уже их Саша. Форма серая, полевая, только погоны зеленого цвета, и на груди полулунной формы – латунная бляха на цепи. Как есть цепные псы! А уж искать немцы умеют, в этом им не откажешь.