Дорога миров (СИ) - Поляков Владимир "Цепеш". Страница 25

В общем, врачи императорского двора сделали всё, что в принципе могли, используя те средства, которые имелись. Увы, но инсульт, он и в моём родном мире-времени частенько приводил если не к смерти. то к тяжелым формам инвалидности, а уж тут, с зачаточной фармакологией, оставалось рассчитывать лишь на везение. На то, что он окажется если не микро-, то хотя бы не геморрагическим, который хуже всего прочего.

Надеяться, да. И судя по тем сведениям, которые мы с Белль получили, всё было хоть и хреново, но не безнадёжно. Родриго Борджиа пребывал в сознании, речь не была утрачена, хотя и стала довольно невнятной, да и паралич его не разбил… почти. Левая рука двигалась очень плохо, да и соответствующая нога была далека от идеала. Время, требовалось должное время, чтобы понять, запустит ли организм естественные восстановительные процессы, малость подстёгнутые тем, что здесь и сейчас хоть немного могло сойти за подобающие ситуации лекарства. Нам же, двум коронованным особам из числа Борджиа, оставалось лишь поспешить. Не просто долга ради, а в моём случае ещё и из реального беспокойства за того, кто хоть и не являлся для меня настоящей семьёй, но успел стать действительно близким человеком. И никакого лукавства, я это окончательно понял и принял уже несколько лет тому назад.

В общем, тот ещё оказался путь сперва из Остии в Рим, а потом и проезд по улицам «вечного города». Триумфальный, но с заметным привкусом горечи, тем более печальной, что оказалась она слишком уж неожиданной.

Зато римляне реально были в восторге. В очередном, поскольку поводов для радости у них в последние годы реально хватало, даже если учитывать отсутствие действительно значимых побед, каковыми мы, Борджиа, радовали горожан и гостей Рима в первые годы своего прихода к власти. Тогда да, были войны сперва для сохранения своей власти. затем для её расширения, а потом… Потом потребовалась не самая короткая пауза для нормального переваривания захваченного. Та пауза, которую мы может и продлили бы ещё лет на несколько, но обстоятельства раздали нам такие карты на руку, что не играть было бы огромной глупостью.

Вот мы и сыграли, получив в результате такой выигрыш, что голова шла кругом. Более того, явную часть выигрыша сейчас и предъявляли ликующей толпе, уже успевшей привыкнуть, что где появляются знамёна империи и Ордена Храма, там всегда победа. А какие усилия для такого результата приходится прикладывать… Увы и ах, но здравая оценка ситуации и способность грамотно анализировать происходящее всегда были уделом меньшинства. Равно как и самая ценная добыча, полученная нами в Новом Свете. Она и вовсе окажется сперва для считанных единиц, а потом… Действительно, что потом? Одно лишь знание о том, что при приложении определённых усилий можно управлять перерождением души после гибели телесной оболочки, причём не завися при этом от прямой воли высших сил, оно ставит всё с ног на голову для восприятия мира, которое складывалось вот уже не один век. Однако, что особенно забавно, данное знание никоим образом не является богоотрицающим, поскольку полноценно доказывает существование сил, выходящих за пределы обыденного. Уже не «голая» вера, а она же, но подкреплённая доказательствами. Пускай часть из них не может быть обнародована даже в очень узком кругу, но и оставшегося будет достаточно. Близкий круг Борджиа. он такой, успевший лишиться ограничивающих оков и научившийся смотреть на мир со всеми его тайнами куда как пристальнее, не отмахиваясь от того, что шло вразрез с навязываемыми с давних пор догмами. А посему… Была у меня чёткая уверенность, что слова не просто достигнут разума семьи и приближённых но ещё и будут верным образом восприняты.

Ещё имелся в наличии Орден Храма и особенно Храм Бездны — те самые структуры, в которых чуть ли не с самого возрождения и создания использовалась совершенно отличная от привычной методика приобщения неофитов. Никакого слепого подчинения, никаких «красных флажков» и обхода «проклятых» вопросов. Напротив, всячески поощрялось стремление «посмотреть в Бездну» и заглянуть за грани привычного. Ой не зря не только в Авиньонском Папстве, но и просто в головах многих «князей церкви» тамплиеры вновь становились особой силой, которую теперь никак не получится разгромить, распалив пламя костров. Про Храм Бездны и вовсе говорить не стоило — роскошная пугалочка для желающих возвращения старых порядков вышла. Это, попрошу заметить, помимо основного назначения структуры — того самого стремления заглянуть за грань и посмотреть в глаза не то чудес, не то чудовищ, что так любят селиться в Бездне… или Безднах, тут вопрос однозначно дискуссионный.

Всё. Почти прибыли, оставляя с приближением к Ватикану, а значит и замку Святого Ангела позади все эти радостные толпы, громкие крики и прочие атрибуты триумфального возвращения в столицу империи. Победного возвращения. Что до случившегося с «отцом», так секретность то была поставлена на более чем высоком уровне, вот и не знал никто из не умеющих держать язык за зубами о произошедшем. Замок Святого Ангела — это своего рода вещь в себе, за его стены выходит только то, чему разрешено отправиться во «внешний мир». Пусть век вокруг самый что ни на есть XVI, самое его начало, но я то родом из XXI, а значит понимаю в необходимости секретности и умениях её организовывать несколько получше, опираясь на тот самый «опыт веков грядущих». Его и использую чуть ли не с самого момента своего тут появления.

— Мост.

— Он самый, — вздыхаю, понимая, что вот-вот окажусь не просто в Риме, а в цитадели рода Борджиа. — И там вся семья, которая сейчас… обеспокоена.

— Сильно обеспокоена, — подтвердила мои обоснованные опасения Белль. — И тебе сейчас предстоит их всех утешать и подбадривать. Зато не пустыми словами, а теми, под которыми есть прочный фундамент.

Пояснять не требовалось — я сразу понял, что имеет в виду моя боевая подруга.Дорога Миров и то, как именно можно сделать первый шаг по ней. Та самая наша добыча, полученная в Новом Свете, ради которой мы туда и рванулись, ввязываясь в, по большому счёту, сейчас не нужную империи войну. Ан нет, пришлось. И теперь реально было чем успокоить Лукрецию, Ваноццу, прочих. Тех, кого я увижу уже через пару минут, ведь ворота замка вот они, распахнутые, ожидающие нас двоих, уже давненько там не бывших.

Дом, милый дом! И это не шутка, а суровая правда жизни. Более полугода меня не было в Риме, и хоть данный период никак нельзя было назвать потраченным впустую — вернуться в обжитое и ставшее максимально комфортным для меня в этом мире место являлось очень приятным событием. Что до случившегося с «отцом»… Как я уже не раз говорил что сам себе, что Изабелле, а теперь и Лукреции, «матери» и прочим — удивительным сие несчастье не стало. Слишком патриарх семейства привык чувствовать себя почти что неуязвимым, имея на то достаточно веские основания. Только защита была от людей, а вот болезни, вернее их часть, она, увы, плевать хотела на всю уверенность понтифика, гордо носящего тройную тиару и чувствовавшего себя одним из тех, кто держит в руках множество нитей, управляющих судьбами людей и даже целых стран.

Бледная как мел Лукреция, явно находящаяся под действием успокоительных настоев Ваноцца, с трудом сдерживающая слезы Хуана… даже предельно флегматичный Джоффре. прибывший в Рим буквально вчера, бросивший не такие срочные, но всё же дела, выглядел откровенно потерянным. Тогда, пару часов назад, когда мы только-только встретились. Чего уж удивляться, что, увидев такой откровенный раздрай и упадок, в котором находилась их психика, я первым делом поспешил всех успокоить, не забыв предварительно выставить за двери даже охрану. Они то люди свои, доверенно-проверенные, но даже так… На сей раз только семья по крови и духу, больше никого. Тут разве что Мигель отсутствовал, поскольку находился в Приштине. Бьянка же, ну куда без неё! Кстати, именно она была спокойнее всех остальных вместе взятых сразу по нескольким причинам.