Изумрудный шторм - Дитрих Уильям. Страница 12

Бывали у меня собеседники и получше.

– Я отнял его у паши язычника! – отплевываясь, выкрикнул я. – В качестве компенсации за верную службу первому консулу. Он – мой друг, я вас предупреждал!

Но меня снова окунули в воду.

С каждым разом мою голову держали под водой все дольше, но вместо того, чтобы развязать мне язык, пытка постепенно лишала меня разума. Похоже, и жандармы начали это понимать, а Мартель принялся нервно расхаживать по комнате.

– Может, он действительно полный идиот, как и утверждает? – заметил один из его подручных.

– Великий Итан Гейдж? – Инспектор фыркнул. – Герой, путешественник и переговорщик? Да он только дурит нас, притворяясь дураком! Единственный человек в мире, нашедший этот изумруд, проделавший путь от Святой земли до Канады? Человек, который водит дружбу с учеными и политиками? Человек, служивший этому подлому англичанину сэру Сиднею Нельсону? Нет, Гейдж знает гораздо больше, чем говорит. Вы только посмотрите на него! Висит и корчит из себя идиота…

– Но я и есть идиот, – пробормотал я. И снова погрузился головой в воду.

Дорого же это порой обходится – попытка вести достойную жизнь!

– Думаю, что сокровища спрятаны в Великой египетской пирамиде, – решил попробовать я, выдумывая разную ерунду, лишь бы заставить моих мучителей остановиться. – Ацтеки и египтяне были единым дружным племенем, даже архитектура у них схожа. Нет, разумеется, я и понятия не имею, как проникнуть в эту пирамиду, но если собрать достаточно пороха…

Тут они принялись стегать меня кнутом, даже крякая от усердия. Впрочем, самая жестокая порка никогда себя не оправдывала, но мы живем в век, когда она кажется наилучшим выходом из положения. Господи, какая боль! Но, по крайней мере, в воду меня больше не опускали – видно, полицейские поняли, что при следующей попытке я утону.

– Ну, что будем делать, Мартель? – спросил помощник инспектора. – Фуше нас больше не защитит, а Бонапарт может потерять терпение. Ведь я предупреждал: никакой мужчина не станет брать жену на охоту за сокровищами или же болтаться без дела в Париже в то время, как…

– Молчать! – Леон окинул меня злобным взглядом. – Он должен знать больше, чем говорит.

С чего это он взял? Люди никогда не спрашивали у меня совета, когда я был готов поделиться с ними своими соображениями, и пороли меня за то, что я не говорил того, чего не знаю.

– Да черт с ним, – пробормотал Мартель. – Давайте утопим Гейджа и бросим его тело в Сену.

– Но у его жены медальон Бонапарта.

– А у Гейджа железный воротник на шее. Да к тому времени, когда найдут тело, рыбы обглодают его до костей.

Малоприятная перспектива.

– Почему бы вам просто не оставить себе этот изумруд? – спросил я. – Обещаю, ничего никому не скажу, а если услышу о каких других сокровищах, непременно дам вам знать…

Тут в помещении грянул выстрел – оглушительно громкий, он эхом разнесся в замкнутом пространстве. Пуля перебила веревку, на которой я был подвешен, и звук при этом был такой, точно лопнула туго натянутая струна. Я, извиваясь всем телом в путах, полетел вниз, в воду, как тяжелый якорь, пребольно ударился о дно и поднял тучу брызг. Даже находясь под водой, я услышал еще несколько выстрелов. Ну а потом начал тонуть.

Надо было продать этот чертов камень в Неаполе…

Глава 8

Поначалу сам факт того, что я глубоко погрузился в воду и стал тонуть, удручал больше, нежели когда меня макали туда намеренно, а потом выдергивали на поверхность – на шею давил тяжелый воротник, он так и тянул меня ко дну. Я извивался в путах, как червяк, но высвободиться мне никак не удавалось.

Затем я призадумался, вспомнил о выстрелах и решил, что избрал не самую безопасную тактику. Вместо того чтобы брыкаться, лучше затихнуть и оставаться незамеченным, тем более что в железные борта ванны то и дело ударяли какие-то твердые предметы.

Вскоре я почувствовал, что больше просто не в силах задерживать дыхание. Даже под водой был слышен какой-то подозрительный шум, и я никак не мог понять, что же, черт возьми, происходит.

Может, вынырнуть?..

Я уже почти решил сделать это, как вдруг нос мой сам по себе высунулся из воды. Пули пробили стенки ванны, чудом не задев меня, и вода быстро уходила.

Тут чьи-то сильные руки подхватили меня, подняли и поставили на пол.

– Я ничего не знаю! – задыхаясь, пролепетал я. Что было достаточно близко к правде.

– Господи Боже, Гейдж! – сказал кто-то по-английски. – Вы умеете доставить людям хлопот, как говорил Сидней Смит.

Сидней Смит? Мой старый знакомец, спасший меня на Священной земле (или то была рука провидения?). Я вместе с ним сражался против Наполеона – до тех пор, пока волею судьбы не оказался на стороне французов. Похоже, что Сидней, несмотря на то что я стал перебежчиком, сохранил ко мне теплые чувства. Я всегда вызываю самую искреннюю симпатию.

– Вы англичанин? – растерянно спросил я державшего меня мужчину.

– Француз. Но англофил. Позвольте представиться, сэр. Шарль Фротте к вашим услугам и с наилучшими пожеланиями от сэра Сиднея. – И он начал разрезать на мне путы таким огромным и длинным ножом, что я весь сжался. Оставалось надеяться, что этот человек органично сочетает в себе столь замечательные качества, как решимость и точность движений. Рядом на полу валялись тела двух жандармов – остальные, видимо, разбежались. Компаньоны Фротте перезаряжали ружья. – Полагаю, Мартель побежал за подмогой, так что нам надобно поспешить.

Кровообращение начало восстанавливаться: об этом говорило болезненное покалывание в конечностях.

– Боюсь, что не смогу бежать достаточно быстро, – признался я.

– Ничего. У нас карета.

Шарль отличался силой и напористостью, характерной для жилистых мужчин невысокого роста – эти качества как нельзя лучше могли пригодиться в данной ситуации. Меня освободили от пут, а затем один из его людей взялся за замок на железном обруче, который стягивал мне шею. И вот он со стуком упал на пол, едва не задев босые пальцы моих ног. Сапоги мои куда-то исчезли. Увеличительное стекло, которое я носил на шнурке, соскользнуло с шеи и валялось на дне ванной. Я тут же наклонился и поднял его. А вдруг пригодится, вдруг удастся каким-то образом вернуть украденный камень… Когда не слишком уверен в доходности своих занятий, нельзя пренебрегать даже мелочами, особенно теми, которые впоследствии помогут сохранить состояние.

Люди Фротте вытаскивали меня из подвала практически на руках. На них были темные плащи с капюшонами, и выглядели они в точности так же, как похитившие меня злодеи. Есть некое единообразие в шпионском ремесле: у практикующих его людей между собой много общего, к какой бы нации и стране они ни принадлежали.

В проулке нас ждала черная карета – ее борта почти касались стен. В карету были впряжены две упитанные мускулистые черные лошади, которые стояли, пофыркивая, и били копытами в стальных подковах; били неустанно и непрерывно, точно в каком-то ночном кошмаре. Из ноздрей этих огромных животных валил пар, а державший поводья кучер, тоже в черном плаще с капюшоном, походил на смерть. Я огляделся. К сожалению, поблизости не было видно ни одного более симпатичного кабриолета.

– Мы должны спасти и мою жену, – выдавил я, вновь обретя способность мыслить логически.

– Это ваша жена, мсье Гейдж, спасла вас. Сейчас мы едем к ней. – И с этими словами Фротте втолкнул меня в карету, где на сиденьях лежали пистоли и мушкеты. Двое его товарищей прыгнули на запятки, кучер щелкнул кнутом, и карета тронулась.

– Но кто, черт возьми… – начал я.

– Они окружают нас, сэр! – крикнул возница.

– Прошу прощения, – вежливо сказал мне Шарль, после чего схватил пистоль, выставил ствол из окна и выстрелил.

Послышались крики, и началась ответная стрельба. Одна из пуль пробила дыру в стенке кареты рядом с моей головой, а затем мы переехали какое-то вопящее препятствие на грязной дороге – я слышал, как хрустнула кость. Лошади пустились в галоп, разбрызгивая грязную жижу. Один из моих спасителей застонал от боли, сорвался с запяток и с тяжелым стуком рухнул вниз. Колеса скользили, карета резко накренилась, но кучеру как-то удавалось удерживать равновесие.