Дело шести безумцев - Чак Элла. Страница 20
– А ты… ты, Максим, понимал разницу между жизнью и смертью? – не дала я ему приблизиться. – Ты рос в аду из-за Аллы? Ты понимал разницу между жизнью и смертью?
Вытянув руку, грубо остановила его, упершись в плечо.
Максим сморщился.
В эту точку ему угодил ствол дерева, что пробил лобовое стекло. Я знала, что под его пиджаком, под расстегнутой на ключицах рубашкой, под моей ладонью где-то там прячется его шрам.
Я знала и хотела… сделать ему больно. Ужаснувшись своему желанию, отдернула руку.
– Ты и я… в итоге убили Аллу. Теперь мы оба немного мертвы, – напомнила я Максиму, – Что на пленке, Макс? Кто на ней?!
– Я не знаю, – спокойно ответил он, глядя мне в глаза. – Я не знаю, что на пленке. Но знаю, – протянул он руку, не став касаться кулона, – что Алла в гробу, а мы все еще делаем то, что она хочет. Ты и я до сих пор чуть больше живы, чем мертвы, потому что так хочет она.
– С чего ты взял?
– Она знала. Все.
– Вчера на полу возле ванной ты твердил, что нам это нравится. Жить на грани.
– Главное слово в той фразе – жить. Но ты не живешь. Ты заперта внутри этого кулона, внутри пленок, внутри Аллы и черт знает чего еще. Почему ждешь? Почему не используешь пыльцу? И не придумывай, что она для Кости. Я знаю, у тебя таких кулона два, – не сводил он взгляда с серебряного овала. – Хватит и тебе, и ему.
– Ну… – поморщилась я, – его отдала мне Алла за десять минут до взрыва. Внутри может оказаться новый яд. Что, если я использую его и… стану журавлем? Или пауком.
– Тогда точно надо проверить на Костике, – усмехнулся он. – Осторожно! – Взгляд Макса метнулся мне за спину.
Резко вытянув руки, он отдернул меня от витрины кафе с такой силой, что Геката, срываясь с плеча, оцарапала меня когтями до крови сквозь белую воздушную блузку, несмотря на твердую ткань жилета на плечах. Взбешенный хорек цапнул Максима за палец, и, разжав руки, он выпустил меня, пока витрина кафешки продолжала вибрировать и звенеть.
Крутя головой по сторонам, я пыталась понять, что это была за опасность.
– Доставщик пиццы… на скутере! Прямо за тобой! – забежал Максим за поворот. – Ты видела? Он гнал под сотку!
– Видишь, ты уже надышался с пипеточниками в парнике. Макс… – вздохнула я, – не было тут никого. Никаких доставщиков.
Максим прижался лбом к витрине кафешки:
– Кирыч, мы когда-нибудь вырвемся? От моих пипеточников и твоих кулонов? – Он оторвался от стекла и стянул края блузки с моего плеча, проверяя царапины от когтей Гекаты.
Окно кондитерской приоткрылось щелкой. Нос Алины оставлял на стекле влажные следы ее дыхания, пока губы Макса прикасались к моей шее. Поправив блузку, вернув ее на место, он только что обломал зрительнице из-за стекла весь кайф, прошептав мне на ухо чуть слышно:
– Я здесь по делу.
Я пересеклась взглядами с Алиной. Бросив тряпку в таз, она больше не могла терпеть и не слышать всего самого интересного, а потому поспешила на улицу протирать вывеску поближе ко мне и Максу. Рядом она поставила коробку с талончиками лотереи, иногда выдавая прохожим сразу по два.
– Проходите, я буду через минуту! Вот, возьмите два!
Я покачала головой, но она только пожала плечами, снова сложив ладошки сердечком. Что ж, если кто-то видел сердечко между мной и Максимом, то я увидела вытянутую ко мне ушную палку длиной двадцать сантиметров.
Камиль пялится на мое ухо, теперь Макс решил мне его почистить? И что, сразу до мозга решил достать?!
– В какое отверстие, боюсь спросить, ты хочешь засунуть мне это? – уточнила я, скрещивая руки и делая пару шагов назад.
– Можешь открыть рот и постоять минутку, пока я неглубоко ее вставлю…
– О да!.. – закрыла рот руками Алина. – Вот это я понимаю, страсти!
Она споткнулась о тазик, проливая половину воды на ноги дамы с пекинесом, когда потянулась к самой дальней от нее (и близкой к нам) букве на вывеске.
– Девушка! – вскрикнула дама, роняя сумку с визжащим пекинесом в розовых бантах. – Я поскользнулась! Хотите, чтобы мы головы порасшибали?!
– Возьмите десять билетиков… – виновато предложила Алина.
– Я возьму жалобную книгу!
Макс заметил, как я дернулась в сторону подруги, когда расстроенная Алина сняла резиновые перчатки с рук, сгибаясь и рассыпаясь перед посетительницей с извинениями. Но как помочь, я не знала.
– Книгу мне, книгу несите! – не унималась женщина. – Устроили тут!
– Мадам! – галантно подал руку даме Максим, поднимая авоську с ее песиком. – Разрешите предложить вам завтрак, обед и ужин для всей семьи за мой счет. Ваш аристократичный карликовый пекинес само очарование, как и хозяйка. Он чемпион?
– Чемпионка! Она же с бантами!
– Безусловно, – галантно поклонился Максим и подал даме руку, распахивая дверь кафе. – Оставим недоразумение в прошлом, чего уж гневаться на студентов с подработкой. Такой дивный день должен запомниться шампанским, и ничем другим.
– Вы такой вежливый, молодой человек. Я принимаю извинения за непрофессионализм этой юной особы!
Наглаживая львиную гриву песика и кокетливо щуря глаза, дама прошла в кафетерий.
– Спасибо… – пролепетала Алина, нервно сминая тряпку.
– Алина, это Максим, – представила я их, не уточняя, друг он мне или парень.
Максим сделал заказ шампанского через телефон и протянул Алине банковскую карту:
– Спиши с нее за даму с собачкой. Потом передашь Кире.
– Возьмите талончики… – насыпала она нам в руки пригоршню, – я побегу! Ну а вы тут… – жестикулировала она, – вставляйте… не глубоко или поглубже! Ну, как захотите! Только поближе к окну!
– Алин… – выдохнула я.
– Чего ты, Кир, я скучаю по страсти! Хоть на вас полюбуюсь. У меня парня два месяца не было!
– А у тебя сколько? – подхватил ее вопрос Максим.
– Девушка! – не позволила дама с пекинесом дослушать Алине мой ответ. – Подайте меню! Я готова сделать заказ!
Подобрав свою генеральную мойку, Алина убежала в кафе, а я вопрошающе уставилась на Максима.
– Тебе списком ответить или числом? А ты вышлешь свой Роксановый рейтинг?
– Конечно, нет. Я джентльмен. Обычно это занимает полминуты, – говорил он, пока тянулся к бардачку машины.
– Ну вот. А говорил, что можешь час.
– Увидишь. Могу и дольше. Ага, вот!
Он потряс пластмассовым контейнером.
– Ты хочешь вставить мне эту палку? – смотрела я на длинную ватную жердь.
– Хочу другую, но вставлю эту, – не удержался он, – и да, мой пошлый юмор никуда не делся. Надеюсь, ты скучала по примитивным шуточкам. Короче, это суперсовременный тест. На ДНК. Чтобы убедиться самому прежде, чем пойду с этим к отцу и… к почти матери.
– Она вырастила тебя. Она все равно не чужая, пусть и не родила.
– Главное, чтобы меня не родил кто-то из твоих родичей. Второй раз тебя потерять – такое не придумала бы даже Алла.
– Ладно, суй. Если не веришь в мои палки. Ты упрешься в щеку или в гортань? – подыгрывала я в тон ему.
– Еще парочка таких перлов, и я наплюю на тест, – облокотился он о капот машины и подвинул меня так, что теперь я стояла между его бедер, – и этот «Порше»-раскладушка окажется раскладушкой-кроватью, и мы возглавим рейтинги просмотров пубертатными подростками на сайтах восемнадцать плюс. Вода, – протянул Макс бутылку, – чтобы прополоскать рот.
Он добавил:
– Закупоренная. Знаю.
Пока я полоскала, он натянул перчатки и подготовил два зонда.
– Шире, – настаивал Максим, когда я приоткрыла рот не шире, чем для прохода вилки, – отклонись назад.
Его рука аккуратно легла на мой укороченный бежевый жилет, надетый поверх белой блузки с широкими манжетами. Полы жилета за спиной были соединены широкой черной лентой, завязанной бантом. Горячая ладонь Макса, оказывавшись под лентами, аккуратно потянула меня к себе.
– Второй зонд для тебя? – спросила я, пока он не начал.
– Так честно. Если я что-то в тебя вставлю, то и ты вставишь мне тоже. Я начинаю? – спросил он.