Здравствуй, незнакомец (ЛП) - Клейпас Лиза. Страница 16

– Я получаю удовольствие от работы.

– Я имел в виду, бьёте баклуши время от времени?

– У меня сегодня был разговор с доктором Хэвлоком на ту же тему, – сказала Гарретт, печально усмехнувшись. – Он назвал меня занудой. Подозреваю, вы бы с ним согласились.

Рэнсом весело выдохнул.

– А вы? – спросил он. – Зануда гасит всё удовольствие. Вы же разжигаете интерес.

Это высказывание застало её врасплох.

– Ну, естественно, я же бесстыдная искусительница, – насмешливо ответила она. – Это всем известный факт.

– Думаете, я потешаюсь над вами?

– Мистер Рэнсом, одно дело, когда вы делаете мне резонный комплимент, и совершенно другое, когда выставляете меня Клеопатрой.

Вместо того чтобы выглядеть пристыженным или смущённым, Рэнсом посмотрел на неё с лёгким недоумением.

– Пойдёмте со мной, – пробормотал он, взяв её за руку и подтолкнув к узкому переулку, где ряд скованных между собой повозок и тележек был поставлен на попа, оглоблями вверх. Из соседнего дома доносился сильный аромат поджаренной селёдки и подгоревших каштанов.

– В тёмную аллею? Думаю, не стоит.

– Я бы не хотел обсуждать это посреди улицы.

– Нет нужды в обсуждении, я высказалась по этому поводу.

– Теперь хочу высказаться я. – Рэнсом твёрдо взял её за руку. Гарретт стало любопытно, что он скажет, только поэтому она не стала возражать.

Подведя её к пустынному, затенённому порогу, Рэнсом опустил сумку с тростью и повернулся к ней.

– Что бы вы обо мне не думали, – сухо сказал он, – я бы никогда не стал играть с вами в подобные игры. Как вы вообще можете сомневаться в моём влечении к вам после нашего урока у Бужара. Или не заметили, что ваша близость превратила меня в похотливого племенного быка?

– Я заметила, – резко прошептала Гарретт. – Однако мужская эрекция не всегда вызвана сексуальным желанием.

Его лицо перестало выражать эмоции.

– Вы вообще о чём?

– Спонтанная эрекция может быть вызвана натиранием мошонки, травматическим повреждением промежности, обострением подагры, воспалением предстательной железы... – Ей пришлось прерваться, когда Рэнсом вплотную притянул её к себе.

Она встревожилась, ощутив, как всё его тело начало содрогаться. Только услышав обрывистые смешки около уха, Гарретт поняла, что он изо всех сил пытается не расхохотаться.

– Что здесь смешного? – приглушённо спросила она, уткнувшись в его грудь. Он не ответил, просто был не в состоянии, только яростно покачал головой и продолжил с трудом сопеть. Она уязвлёно проговорила: – Как врач, могу вас заверить, что в спонтанной эрекции нет ничего весёлого.

Высказывание чуть не довело его до истерики.

– Боже, – взмолился он, – давайте оставим врачебную терминологию. Пожалуйста.

Гарретт придержала язык, дожидаясь, пока он возьмёт себя в руки.

– Дело не в натёртой мошонке, – в конце концов, ответил Рэнсом, в его голосе всё ещё слышались отзвуки смеха. Неровно вздохнув, он прижался носом к её виску. – Поскольку мы, похоже, не выбираем выражений, я раскрою вам причину: всё дело в том, что я обнимал женщину, о которой и так мечтал больше, чем следовало. Ваше присутствие заставляет мою кровь кипеть. Но я не имею права вас хотеть. И мне не стоило приходить сегодня.

Поначалу Гарретт была слишком поражена, чтобы ответить.

"Он орудовал честностью, словно шпагой", – изумлённо подумала она. Теперь он не оставил им выбора ходить вокруг да около. Казалось удивительным услышать подобные слова от такого скрытного человека, как он.

– У вас не оставалось выбора, – в конце концов, сказала она. – Я вас вызвала. – Она улыбнулась, касаясь его плеча щекой, и добавила: – Мой джинн из свистка.

– Я не исполняю желаний, – сказал он.

– Второсортный джинн. Я должна была догадаться, что мне достанется именно такой.

Уткнувшись в волосы Гарретт, Рэнсом издал последний смешок и обвёл кончиком пальца нежный контур её ушка.

Гарретт подняла голову. Увидев, в какой близости от неё находится его рот, и, почувствовав свежее, тёплое дыхание Рэнсома, в её животе странным образом всё перевернулось.

Её и раньше целовали, один раз очаровательный доктор, пока она работала медсестрой в больнице Святого Томаса, а другой - студент-медик из Сорбонны. Оба случая немного разочаровали. Ощущение мужского рта на её губах не было неприятным, но она определённо не понимала, как можно назвать поцелуй восхитительным опытом.

С Итаном Рэнсомом, однако... всё может сложиться по-другому.

Он застыл, его напряжённый взгляд был прикован к ней, от чего Гарретт пронзил электрический разряд.

"Рэнсом собирается меня поцеловать", – подумала она с грохочущим сердцем и начала терять силы от нетерпения.

Но он резко выпустил её из рук, его губы изогнула самоироничная улыбка.

– Я обещал вас накормить. Мы должны держать вас в боевой готовности.

Они вернулись на главную улицу и двинулись в сторону непрерывно нарастающего шума. Свернув за угол, Гарретт увидела впереди Кларкенуэлл-грин, где толпилось множество людей. Витрины были освещены, по крайней мере, сотни временных торговых лавок выстроились в два ряда. Изначально это место являлось деревенским местом сбора, лужайкой с подстриженной травой и дорожками, теперь же здесь располагалась мощёная площадь, окружённая домами, магазинами, постоялыми дворами, фабриками, тавернами и кофейнями. В центре было расчищено пространство для желающих станцевать джигу, хорнпайп ⁷и польку под музыку скрипок и корнета⁸. Уличные певцы бродили в толпе, периодически останавливаясь, чтобы исполнить комические куплеты или сентиментальные баллады.

Гарретт с удивлением оглядела разворачивающуюся сцену.

– Напоминает базар в субботний вечер.

– Это празднование новой линии лондонского метро, принадлежащей компании Айронстоун. Владелец железной дороги Том Северин оплачивает из своего кармана ярмарки и концерты по всему городу.

– Может быть мистер Северин и берёт на себя ответственность за проведение мероприятий, – иронично заметила Гарретт, – но уверяю вас, что на празднование не потрачено ни единого шиллинга из его собственного кармана.

Взгляд Рэнсома метнулся к ней.

– Вы знаете Северина?

– Я с ним знакома, – ответила она. – Он друг мистера Уинтерборна.

– Но не ваш?

– Я бы назвала его хорошим знакомым. – Заметив морщинку между его бровями, по её телу пробежала приятная дрожь. Неужели он приревновал? – Мистер Северин интриган, – сказала она. – Авантюрист. Он всё делает ради собственной выгоды, даже за счёт друзей.

– То есть, бизнесмен, – категорично проговорил Рэнсом.

Гарретт рассмеялась.

– Определённо так и есть.

Они обошли толпу и направились к ряду киосков, каждый из которых автономно освещался за счёт самоподдерживающихся газовых или масляных ламп, или пламенем свечей, покрытых яркими абажурами. Пище не давали остыть, накладывая в большие банки на железных примусах или в жестяные и медные аппараты с маленькими трубочками сверху, из которых выходил ароматный пар.

– Что бы вы хотели съесть... – начал Рэнсом, но замолчал, когда его внимание привлекло незначительное волнение возле скопления стендов. Пухлая, румяная молодая женщина в фетровой шляпке, украшенной цветными шёлковыми лентами, сжимала длинную плоскую корзинку для покупок, а в это время рыжеволосый констебль пытался её у неё отнять. Люди собирались посмотреть на разворачивающуюся сцену, при этом одни смеялись, другие ругали констебля.

– Это Мэгги Фрил, – печально сказал Рэнсом. – Я хорошо знаю эту семью, дружил с её братом. Не возражаете, если я разберусь с проблемой?

– Да, конечно, – с готовностью отозвалась Гарретт.

Рэнсом зашагал в сторону спорящих, а Гарретт последовала за ним.

– Что происходит, Макшихи? – спросил он констебля.

– Я конфискую катушку с лентами за её дерзость, вот что происходит, – огрызнулся полицейский, вырвав корзинку из рук женщины. В ней находились нитки, обрывки тканей и длинный штифт, на котором крепились рулоны шнурков и лент.