"Зарубежная фантастика 2024-3". Цикл Люди льда". Компиляция. Книги 1-24 (СИ) - Сандему Маргит. Страница 134

Семья снова разделилась — между именем Линд и Линдане.

— Линд из рода Людей Льда, — сказала Шарлотта. — Это звучит весьма благородно.

— Так мы, наверное, и решим, — сказал Тенгель. — Это имя будет носить Аре, Мета и трое их сыновей — Тарье, Тронд и Бранд. А также Суннива, пока она не выйдет замуж. Мне хотелось бы, чтобы у Суннивы тоже было свое имя. Иначе тебе придется зваться просто дочь Суль, но по имени матери фамилии не наследуются.

Девушка, сидящая за столом, улыбнулась незаметной улыбкой.

— Да и у самой Суль не было достойного имени, — продолжал Тенгель. — Она звалась Суль Ангелика из рода Людей Льда.

— Но у нее же был отец?

— Да, но я никогда не слышал его имени. Итак, можно выйти из-за стола.

Позднее вечером Силье была у себя в комнате и готовилась ко сну.

— Такой прекрасный праздник, — вздохнула она. — Похоже, все остались им довольны, не правда ли?

— Да, — пробормотал Тенгель. Он присел на край постели и вытирался мокрым полотенцем. Силье сделала вид, что она ничего не замечает. Старым людям тяжело менять свои привычки.

— Как, должно быть, приятно Ирье побывать у нас в гостях! — сказала она. — Она так обрадовалась подаркам. Но я заметила, что она была несколько рассеянной в этот вечер.

— Гм, — произнес Тенгель, слушая ее без особого внимания.

— Знаешь, о чем я думаю, Тенгель?

— Нет…

— Мне кажется, что Таральд и Суннива влюблены друг в друга.

— Не может этого быть! — резко ответил Тенгель. Силье не успела еще снять с себя юбку.

— Почему бы и нет? — спросила она и выглянула из-под одежды. — Думаю, что они очень прелестны вдвоем, эти юные создания.

— Как ты не понимаешь! Они оба из рода Людей Льда!

Силье наконец сняла юбку и забралась под одеяло.

— И все же, Тенгель! Я полагаю, что злое наследие уже исчезает. Ты и Суль были последними, на ком еще лежало проклятие. Ты же видишь, как оно медленно отпускает нашу семью.

— Нет, Силье, мы не должны быть легкомысленными. — Таральд мой внук, и я несу на себе гнет этого рокового наследия. Суннива — дочь Суль и тоже моя внучка! Нет, этого допустить нельзя, слишком опасное переплетение судеб!

— Ну, хорошо, — сказала Силье примирительно и положила свою руку ему под голову. — Но разве они не могут иметь просто романтическое любовное приключение? Никто не говорит о том, что они должны пожениться и произвести на свет детей.

— Ты утверждаешь, что они действительно полюбили друг друга? Не лучше ли будет отослать одного из них из усадьбы?

— В таком случае, не Сунниву. Она неспособна к самостоятельной жизни.

— А я думаю, что Лив или Шарлотта никогда не отпустят из дома Таральда. Он еще слишком слабый и незрелый. Посмотрим, как будут развиваться события.

— И все же мне кажется, что ты совершаешь ошибку, — настаивала Силье на своем. — Проклятие зла уже исчезает. Взгляни на нас! У нас с тобой двое детей, и они совершенно нормальны. У Суль родилась тоже нормальная дочь. У нас с тобой шесть внуков, включая Сунниву. И никто из них пока еще не пострадал.

— Не знаю… — вымолвил Тенгель задумчиво. — Я не уверен в этом.

Она приподнялась на кровати.

— Что ты имеешь в виду?

— Не знаю, Силье. Но я увидел нечто. Нечто тревожащее. Кошачий желтый отблеск в глазах…

— Что ты говоришь? У кого?

— Нет, не скажу. Я сам еще в этом не уверен. Но однажды это может прорваться наружу. Или же исчезнуть навсегда.

Силье снова улеглась, взгляд ее блуждал по потолку. Комната нуждается в ремонте, подумала она, по углам образовались темные пятна от сырости.

Кто же это? Кто из шестерых? Желтый отблеск в глазах…

Нет, она даже представить себе не могла, кто это может оказаться.

Суннива? Милая, приятная и хрупкая. Как маленькая мышка в норке, боязливая, невзирая на свою ослепительную красоту.

Таральд? Прекрасный, как юный бог, хотя и слабый характером, в нем соединились решительность Мейденов и мягкость темноглазых Людей Льда. Таральд собирался заниматься усадьбой, и в этом ему помогали Аре и Якоб Скилле.

Да, землевладение, пожалуй, наиболее подходящее для Таральда, подумала Силье и с неудовольствием припомнила тягостные годы в Осло, когда приходилось заниматься продажей пиломатериалов. Даг и Лив вынуждены были закрыть торговлю, а Таральд не испытывал к ней никакого интереса. Сам Даг был нотариусом, Аре был занят Линде-аллее, а Лив воспитывала детей. Кроме того, в их роду никто не был торговцем, и они приходили в отчаяние от всяческих налогов короне, расходов и отчислений. И когда они наконец продали свое дело, то вздохнули поистине с облегчением. Конечно, им удалось скопить немного денег на этом. Нет, она что-то потеряла нить в своих мыслях. О чем это она?

Таральд… Нет, о нем и думать нечего. В нем не может такое проявиться.

В Сесилии, пожалуй, может, она вызывала наибольшие опасения. Но она вряд ли была по-настоящему злой, у нее только искрились ум и ирония. Сесилия никого не обидит по своей воле, намеренно. И потом, она такая одаренная девушка, столь разносторонне развитая, зачем же ей причинять другим зло? Нет, Силье никогда не замечала за ней ничего подобного.

Оставались трое маленьких братьев. Не заметил ли чего Тенгель в разговоре с Тарье? Может, у них что-то случилось, и он начал подозревать мальчика?

Маленький Тронд, такой проворный, двенадцати лет, всегда бегал по поручениям Силье. А потом получал от нее лакомства за услугу. Он еще не вышел из детского возраста, и совсем непохоже, чтобы в нем проявилась злонамеренность.

Еще труднее было вообразить себе что-либо похожее с Брандом. В нем тоже не замечалось этого желтоглазого, злого начала. Бранд трогательно заботился о животных, приносил их Силье и выхаживал их. И Силье помогала ему ухаживать за животными: мальчик был ей очень дорог.

Нет, Тенгель может подозревать кого угодно, но она лично уверена во всех своих внуках, и никто, никто из них не несет в себе печать зла.

Почти двадцать лет прожили они без зловещего наследия, которое прежде держало их в непрерывном и боязливом напряжении. Но Силье знала кое о чем, что скрывал сам Тенгель, полагая, что его поведение незаметно для окружающих. Она-то знала: чем старше он становился, тем труднее ему сдерживать ту злую волю, которая гнездилась в нем всю его жизнь. Пока он был молод и силен, он умел обращать волю на добрые дела. Но только теперь она поняла, с каким трудом ему давалось это. Иногда, в моменты усталости и изнеможения, она видела выражение его лица — и это пугало ее, она отворачивалась. Тенгель не хотел никому навредить, и потому его борьба с самим собой делалась все суровее с каждым годом. И она понимала, почему он так измучен жизнью. Она повернулась на кровати.

— Как твоя нога вечером? — спросил он.

— Получше. В колене сгибается нормально.

Тенгель положил свою горячую руку на ее колено.

Его глаза были потемневшими от тревоги, но Силье ничего не замечала.

— В тебе еще есть силы, я это чувствую, — прошептала она.

3

Несколько дней спустя произошло одно событие, весьма неожиданное и необычно приятное. К усадьбе Гростенсхольм подъехала карета, невероятно красивая и изысканная. Мальчики сгрудились вокруг этого блестящего экипажа и горячо обсуждали, как же он приводится в действие.

Из кареты вышел молодой человек, примерно двадцати лет, на лестнице его уже встречали Шарлотта и Лив.

Он поклонился и представился на чистом датском языке.

— Не знаю, знакомо ли вам мое имя? Меня зовут Альбрехт Страленхельм.

— Страленхельм? — повторила за ним очарованно Шарлотта. — Именно у вас жил в Копенгагене мой сын Даг!

— Это действительно так. Не могу ли я повидаться с ним?

— Лив, позови Дага. Я думаю, он сейчас в своем кабинете. Как мы рады принять вас у себя! Я распоряжусь, чтобы вам показали комнату, где вы сможете остановиться.

— Благодарю, я сам доволен этой поездкой.