"Зарубежная фантастика 2024-3". Цикл Люди льда". Компиляция. Книги 1-24 (СИ) - Сандему Маргит. Страница 55

— Как дела на хуторе? — наперебой спрашивали Тенгель и Силье.

— Плохо. Очень плохо, — работник сразу посерьезнел.

— Все умерли? — взволновалась Силье.

— Нет. Все живы. Но я больше там не работаю. Я ушел вскоре после вашего отъезда. Сил не было больше терпеть каргу Абелоне. Нашел работу на другом хуторе. Я слышал, что теперь в доме Бенедикта трудно удержать челядь.

— Вот, теперь я вспомнила! — рассмеялась вдруг Суль. — Ты ведь щекотал меня!

Старик просветлел в улыбке:

— Ага, наконец-то, озорница ты моя! Вот подожди, сейчас я тебя…

Суль подпрыгнула, защебетала и бросилась наутек, — совсем как в былые дни.

— Так Абелона все еще там? — прервал их Тенгель.

Работник прекратил игру:

— Да. И ее гнусные дети тоже. А Грету с Марией выгнали. Теперь они бродят как нищенки по деревне и по соседним хуторам. Им тяжко приходится.

— Боже, какой ужас! — заплакала Силье. — Такие хорошие, добрые женщины. Это просто невозможно. А господин Бенедикт?

— Ах, добрый господин в тюрьме…

— Что?

— Это случилось совсем недавно. Ему не слишком легко жилось под командованием Абелоны. Но он держался. — Работник склонился к ним и прошептал: — Ищите утешения. Крепитесь! На повстанцев донесли…

— Это Хемминг, — сквозь зубы процедил Тенгель.

— Я теперь знаю, кто же на самом деле является злым духом Людей Льда, — тихо сказала Силье.

— А когда кнехты пришли на хутор и стали расспрашивать о Бенедикте, Абелона очернила его, как могла. Хотела расправиться с ним раз и навсегда, ведь он был для нее вечной обузой. А сейчас господин Бенедикт в Тронхейме… В тюрьме… Все это очень печально.

— Просто ужасно, — всхлипывала Силье. — Тенгель, надо что-то делать.

— Да, да, конечно, — согласился он. Хотя что они могли сделать? Ведь их положение было ненамного лучше.

— Что, всех повстанцев арестовали?

— Боюсь, что да. Говорят, взяли Дюре Аулсона. На всех донес кто-то один.

Тенгель прошептал проклятия в адрес Хемминга. Глаза его метали молнии. Силье никогда еще не видела мужа в такой ярости.

Но он быстро овладел собой и снова обернулся к старику. В нескольких словах поведал о горькой судьбе Людей Льда. Работник был опечален.

— Мы хотели поселиться тут, на холме, где я жил прежде. Пока, во всяком случае, — продолжал Тенгель. — А там найдем что-нибудь получше и понадежнее.

«Но будем ли мы где-нибудь в безопасности», — подумал Тенгель про себя.

— Видишь ли, — удрученно сказал старик, — там, где ты жил раньше, сейчас живут другие люди. Боюсь, что в деревне вы не найдете места, где бы вы могли… — Он смущенно замолчал.

Тенгель глубоко вздохнул:

— Есть еще одно место, недалеко от Тронхейма, где я часто прятался. Детям там, конечно, придется не сладко, но что делать.

Старика попросили передать привет Грете и Марии. Они еще вернутся. Но будущее Тенгеля и его семьи было весьма неопределенно.

Беглецы продолжали свой невеселый путь.

Днем остановились на отдых в небольшой рощице. Нога Тенгеля опухла еще сильнее. Ехать верхом он отказался наотрез. «Пусть едут дети», — сказал он. Вообще-то он был прав, но Силье обозвала его упрямцем, глупцом, тщеславным дураком. Все были угрюмы. Что-то ждало их впереди?

Поздно вечером добрались до хижины, где Тенгель хотел заночевать. Да какая там хижина, скорее, шалаш, две стены которого стояли под углом друг к другу. Внутри держался стойкий запах плесени.

— Здесь никто после меня не бывал, — сказал Тенгель с наигранным оптимизмом. — Так что тут мы в безопасности.

Подавив горький вздох, Силье устроила детям кровать из веток и уложила их спать. Потом осмотрела ногу Тенгеля.

— Твоя нога выглядит ужасно. Тебе нужен покой, — произнесла она.

Тенгель испросил жену принести его «вещи». Она сразу поняла, что он имел в виду: мази и травы. Тенгель обработал ногу и вскоре погрузился в глубокий сон. Он не спал почти двое суток.

Лошадь паслась рядом, а кошка ушла на охоту.

Силье долго лежала без сна, напряженно думая. Страх не отпускал ее все эти годы. В темноте еще раз оглядела эту убогую хижину. Еды оставалось совсем мало, жить было негде. Прежде чем ее сморил сон, Силье приняла решение.

На следующий день она решительно сказала:

— Вы останетесь тут на весь день. А у меня есть одно небольшое дело.

— Что ты хочешь сказать? — негромко спросил Тенгель.

— Положение — хуже не придумаешь.

— Ну и?

— Спасение только в одном. В крайней нужде надо думать только о спасении. Согласен?

— Силье, не хочешь ли ты…?

Она улыбнулась:

— Нет. Если ты хотел спросить, не пойду ли я торговать своим телом, то нет. Но, может быть, я продам душу.

Он глянул в угол. Там стоял мозаичный витраж.

— Нет, не это. Доверься мне, Тенгель, я знаю, что делать. Я забочусь о вас, о Бенедикте, Грете, Марии. Как подумаю, что детям придется пережить еще одну такую же зиму… Еда кончается, рыболовных снастей у нас нет; ты едва можешь шевелиться. И я вижу только один выход. Я не уверена, что получится, но стоит попробовать. Я быстро вернусь. Может быть, уже сегодня вечером. Но не беспокойся, если приду только завтра!

Тенгелю не хотелось отпускать ее, но Силье проявила все свое упрямство и волю. И он, скрепя сердце, согласился.

— Силье, только не рискуй!

— Не волнуйся. Никто ведь не знает, что я тоже из рода Людей Льда.

— Но куда ты направляешься? На случай, если тебя долго не будет?

Она немного поколебалась:

— Я… я иду в Тронхейм. Найдешь меня там. Но не ищи раньше, чем через два дня.

Попрощавшись со всеми, Силье ушла.

Она шла по дороге, едва передвигая уставшие, стертые ноги. К счастью один крестьянин предложил подвезти ее до города, и она немного отдохнула и сэкономила время.

Силье страдала от голода и очень волновалась.

Вскоре она уже приехала в Тронхейм. Как давно это было! Прошло уже целых пять лет с того дня, как она покинула город. Вокруг бурлила и кипела жизнь, лавки ломились от товаров, мастеровые сидели у костров, кругом полно скота…

Силье даже не верилось, что это не сон, хотя никаких добрых воспоминаний, связанных с Тронхеймом, у нее не было.

А вот и ворота. Тут она обычно ночевала. Брр, какие же тогда были холодные ночи! А вот тут на нее набросился какой-то мужик, неожиданно появившийся из переулка. Она царапалась и кусалась как дикий зверь. С тех пор она научилась отбиваться от назойливых кобелей, что потом ей очень пригодилось в жизни.

В этот раз чума обошла Тронхейм стороной. На улицах не было видно ни одного трупа.

Силье упросила дорогу. И вот она уже у дворца барона Мейдена, с бьющимся сердцем стоит у ворот. Хватит ли у нее смелости?

Захотелось бежать прочь от этого места. Но тут перед глазами встали изможденные лица детей. А ведь будет еще хуже, если Силье сейчас не найдет в себе мужества… Увидела она и усталые, озабоченные глаза Тенгеля. Теперь он ничем не мог помочь ни ей, ни детям. Сейчас он выглядел так, как в самые тяжелые дни голодной зимы. Тогда лед на озере стал таким толстым, что нельзя было ловить рыбу; не осталось больше ни овец, ни зерна.

Глубоко вздохнув, она бессознательным движением погладила корзинку, что держала в руке, и постучала.

Дверь открыла служанка.

Силье представилась и спросила фрекен [12] Шарлотту Мейден. Служанка внимательно оглядела ее сверху вниз и спросила, что у нее за дело к фрекен.

— Я должна поговорить с милостивой фрекен.

— О чем?

— О личном.

Служанка долго смотрела на нее, не скрывая своего презрения:

— Подождите тут! — И дверь захлопнулась. Силье долго стояла в унизительном ожидании.

— Входите! — Голос звучал неприветливо.

Силье вошла в красивый холл. Белые каменные стены, изысканная дорогая мебель, черные железные подсвечники… Больше она ничего не успела разглядеть.