Как замутить с сестрой лучшего друга (ЛП) - Куинн Меган. Страница 8

Я не отвечаю, но меня раздражает, что мне пришлось морозить задницу, чтобы попасть сюда.

— Ладно, очевидно, дело не в этом. Судя по тому, как твои пальцы оргазмировали, ощупывая обивку моего дивана, ты не против того, что пришла сюда, просто подумал, что это необходимо сказать.

Боже, как же он раздражает.

— Ты не хочешь разговаривать со мной, потому что я забыл предложить тебе выпить? Согласен, это был промах и такого больше не повторится.

По-прежнему не обращаю на него внимания.

— Хм, значит дело не в воде. — Он щелкает пальцем. — О, я знаю, это потому, что ты находишь меня чрезмерно сексуальным и боишься, что можешь сказать какую-нибудь глупость, если заговоришь со мной.

Я закатываю глаза. Хотя он отчасти прав.

— Спустись с небес на землю.

— Ага. Я знал, что это сработает.

Ненавижу его. Поскорее бы выбраться отсюда. Возвращаюсь к своему салату, жую и смотрю куда угодно, только не на него.

— Ну же, Джулс. — Его голос смягчается. — Поговори со мной. Расскажи о своей новой квартире.

Клянусь, информация, которой обмениваются между собой Брэм и Рат, просто абсурдна. Они треплются чаще, чем девочки-подростки.

Даже несмотря на то, что не хочу разговаривать с ним прямо сейчас, я сдаюсь, потому что он не отстанет. Он тот человек, который будет медленно сводить с ума до тех пор, пока ты, наконец, не сдашься.

— Я не хочу разговаривать о своей квартире.

— О, черт, у тебя тараканы?

— Нет, — отвечаю я, готовая надавать ему по щекам. — Нет, в моей недавно отремонтированной квартире с видом на Центральный парк нет тараканов.

— Ты долго репетировала эту фразу про Центральный парк, верно? — Он подмигивает и набивает рот салатом.

Я провожу языком по зубам, считая до десяти.

— Знаешь, о чем мы можем поговорить, Брэм?

Его глаза загораются, словно я собираюсь открыть ему сокровенный и сексуальный секрет.

— О чем?

Я пристально смотрю на него, не моргая, и говорю:

— Давай поговорим о том, зачем ты обманул меня.

— Обманул тебя? — спрашивает он непринужденно. — Расскажи подробнее.

Прямо сейчас я хочу задушить его.

— Перед приездом сюда я поговорила по телефону с Рэтом, который подтвердил мою правоту. Твоя потребность в поиске любви — пари. Так что прекрати притворяться, Брэм.

Поджав губы, он говорит:

— Понятия не имею, о чем ты говоришь.

— Брэм, либо ты говоришь мне правду, либо я посылаю Лайнусу фотографию со времен колледжа, на которой ты спишь среди кучи женских тампонов, один из которых зацепился веревкой за твой нос, и прошу его распространить ее среди сотрудников твоей компании и инвесторов.

— У тебя сохранилась эта фотография? — Это же Брэм Скотт. Конечно же, я сохранила ту фотографию. Для ситуаций подобных этой. Я готова расхохотаться. Но сдерживаюсь.

— Да, она находится в папке «Шантаж».

Он медленно качает головой.

— Ты беспощадна.

Скрещиваю руки на груди и жду.

Он испускает долгий, тягостный вздох и, наконец, говорит:

— Ладно, хорошо, мы заключили пари, которое я проиграл. Но, — добавляет он, прежде чем я успеваю, что-то сказать, — я бы никогда не согласился на пари, если бы это не было чем-то серьезным, что я готов выполнить в качестве проигрыша.

— И что это значит? — скептически спрашиваю я.

— Это значит, что даже несмотря на то, что я проиграл пари, я хочу быть здесь. — Несмотря на то, что он шутит девяносто девять процентов времени, сейчас я знаю, что он говорит серьезно. Когда он говорит правду, его брови опускаются, неторопливо надвигаясь на глаза.

Черт.

— Почему сейчас, почему именно моя программа?

Он откладывает свой недоеденный обед на журнальный столик и откидывается на спинку дивана, уставившись вперед, и отвечает:

— Пару месяцев назад мы с Роарком были в «High Nine», выпивали, чертовски хорошо проводили время с девчонками, которых подцепили в баре. Для меня это был обычный вечер пятницы, но в тот вечер я увидел нечто такое, от чего у меня внутри все сжалось.

Ненавидя то, как его история заинтересовала меня, спрашиваю:

— И что же это было?

— Пара, сидящая в кабинке. Семейная пара. У них было свидание. Я не мог отвести от них глаз, от того, как они смеялись и дразнили друг друга. Переглядывались украдкой, прикасались друг к другу, или, черт возьми, просто целовались в кабинке. В тот момент я понял, что хочу того же, что есть у них. Мне нужен кто-то, кого я могу пригласить на свидание, зная, что мы вместе вернемся домой. Мне нужен кто-то, с кем я могу шутить, кто-то, кому буду нравиться таким, какой есть, а не из-за дорогого костюма. Черт, мне нужен кто-то, с кем я смогу переписываться по ночам, ну, помимо твоего брата.

От последнего уточнения у меня вырывается смешок.

Он переводит свой проникновенный взгляд на меня, и его глаза полны такой глубины. Любая женщина, если бы смотрела слишком долго, потеряла бы голову. Вот почему я избегаю долгого зрительного контакта с ним.

— Я хочу найти спутницу жизни, и когда мы заключили пари, я знал, что если кто-то и поможет мне найти моего человека, то это будешь ты.

И именно в тот момент, когда я пыталась его возненавидеть, он говорит что-то подобное. Черт бы его побрал.

Я испускаю протяжный вздох.

— Как же ты меня раздражаешь, знаешь?

— Почему? — Он игриво толкает меня в плечо. — Потому что заставил почувствовать к себе что-то помимо отвращения?

— Совершенно верно.

Он смеется во весь голос.

— Приготовься, Джулс, после тогоэж как ты узнаешь меня получше, я понравлюсь тебе намного больше, чем ты ожидаешь.

Ха.

— Ага, это мы еще посмотрим, Ромео.

Глава 5

Брэм

Обреченно пялюсь на «Библию», лежащую передо мной. Толстенную и требующую к себе внимания.

Прикладываюсь к холодной бутылке пива. Еще глоточек.

Затем еще.

И еще один, «на ход ноги», так скажем… ну и последний для храбрости.

Ну, с Богом.

Открываю первую страницу, едва скрывая раздражение от собственных перспектив на пятничный вечер. Рэт и Роарк проводят время в нашем излюбленном баре, прожигая жизнь, пока я сижу здесь с бутылкой низкокалорийного пива в руке — почему-то моя домработница считает чертовски правильным снабжать меня этим беспонтовым пойлом, а передо мной анкета от Джулии. Именно ее я именую «Библией», наверное, потому, что она такая же неподъемная во всех возможных смыслах. Речь, не много не мало, идет о трехстах вопросах.

ИМЕННО ТАК.

Триста, блядь, вопросов.

Почему бы, черт возьми, не предоставить мне их в электронном виде? Мне предстоит заполнить хренову кучу листов с кружочками от руки, причем карандашом с грифелем определенной твердости. Угадайте, у кого в пентхаусе не было вообще никаких карандашей? Правильно, этот чувак я.

Мне пришлось совершить незапланированный поход в магазин за углом, чтобы купить эти карандаши. И да, каюсь, я не смог не прикупить попутно еще ряд бестолковых, но необходимых мне вещей.

Итак, помимо карандашей…

Рэд Булл, пачка шоколадного печенья, комплект баскетбольных карточек, и свеча с ароматом мяты и эвкалипта.

А еще журнал о благоустройстве дома и сада, потому что, хоть Розмари и пичкает меня беспонтовым пивом, я люблю радовать ее приятными мелочами по типу журналов, которые ей по душе. Домработницы — своего рода хранительницы секретов состоятельных мужчин. Делаешь, чтобы они были довольны, и тогда все твои скелеты в шкафу остаются там, где им и место.

Касательно моих скелетов… Ну, например, однажды она застукала меня отплясывающим в одних трусах под песню Тейлор Свифт, да еще и размахивающим руками в попытках имитировать сердцебиение. Мы ни разу не вспоминали об этом неловком моменте, но я-то знаю, что она держит этот козырь в рукаве на тот случай, если между нами вдруг пробежит кошка.

Зажженная свеча, которая пахнет, как сладкий грех, печенье, разложенное на красивой тарелке — да, стоит признать, что я тот еще эстет, — и карандаш в руке. Готов к труду и обороне.