Избранное. Компиляция. Книги 1-11 (СИ) - Пулман Филип. Страница 59

— Он сказал тебе, кто он такой?

— Только имя. А рассказал нам Консул в Троллезунде.

— Он благородного происхождения. Принц. Если бы он не совершил тяжелого преступления, то был бы сейчас королем медведей.

— Он сказал мне, что их король — Йофур Ракнисон.

— Йофур Ракнисон стал королем, когда изгнали Йорека Бирнисона. Йофур тоже принц, иначе он не мог бы править; но он умен на человечий лад; он заключает договоры и союзы; он живет не как медведи, в ледяном форте, а в новом дворце; он ведет разговоры об обмене послами с другими странами, об устройстве огненных шахт с помощью инженеров-людей… Он очень ловок и хитер. Говорят, что это он подбил Йорека на преступление, за которое тот был изгнан; другие говорят, что если это и не так, то он сам распространяет об этом слухи — чтобы все боялись его коварства и ума.

— А что же Йорек сделал? Понимаете, я люблю Йорека еще и потому, что мой отец сделал то же самое и был наказан. Мне кажется, они похожи. Йорек сказал мне, что убил медведя, но не рассказывал, как это получилось.

— Драка была из-за медведицы. Самец, которого Йорек убил, не подал знака, что уступает более сильному, как это у них принято. Медведи, при всей их гордости, непременно признают превосходство соперника и сдаются, но по какой-то причине этот медведь не захотел. Некоторые говорят, что Йофур Ракнисон повлиял на его сознание или дал ему одурманивающих трав. Во всяком случае, молодой медведь не уступал, и Йорек Бирнисон не совладал с собой.

Дело решалось однозначно: он должен был ранить его, а не убить.

— Значит, он мог бы стать королем, — сказала Лира. — А про Йофура Ракнисона я что-то слышала от Пальмеровского Профессора в Иордане, потому что он бывал на Севере и встречался с ним. Он сказал… не помню точно… кажется, что он обманом получил власть… Но знаете, Йорек однажды сказал мне, что медведей нельзя обмануть, и показал, что я не могу его обмануть. А тут похоже, что их обоих обманули, и его, и другого медведя. Может быть, только медведь может обмануть медведя, а люди не могут. Хотя… Люди в Троллезунде обманули же его? Когда напоили и украли его броню.

— Когда медведи ведут себя, как люди, наверное, их можно обмануть, — сказала Серафина Пеккала. — Когда медведи ведут себя, как медведи, наверное — нельзя. Вообще медведи не пьют спиртного. Йорек Бирнисон пил, чтобы забыть позор изгнания, и только поэтому люди Троллезунда смогли его обмануть.

— Конечно. — Лиру вполне устраивало это объяснение. Она восхищалась Йореком и рада была услышать, что он действительно благородное существо. — Спасибо вам, — сказала она. — Если бы вы мне не сказали, я этого так бы и не узнала. Мне кажется, что вы умнее, чем миссис Колтер.

Полет продолжался. Лира нашла в кармане кусок тюленины и стала жевать.

— Серафина Пеккала, — сказала она немного погодя, — что такое Пыль? Мне кажется, что все эти неприятности — из-за Пыли, только никто не хочет объяснить мне, что такое Пыль.

— Я не знаю. Ведьмы никогда не интересовались Пылью. Одно могу сказать: где есть священники, там и страх перед Пылью. Миссис Колтер, конечно, не священник, но она — могущественный агент Магистериума, это она организовала Жертвенный Совет и убедила церковь дать деньги на Больвангар. И все потому, что она интересуется Пылью. Нам непонятны ее чувства. Но на свете много для нас непонятного. Мы видим, как тартары делают отверстия в своих черепах, и можем только удивляться этому. Так что Пыль, возможно, странное явление, мы ему удивляемся, но не испытываем страха и не рвем все на части, чтобы его исследовать. Оставим это церкви.

— Церкви? — Лира вспомнила свой разговор с Пантелеймоном на Болотах — о том, что может двигать стрелкой алетиометра, и тогда они подумали о фотомельнице на алтаре в Колледже Гавриила, о том, как элементарные частицы толкают лопасти. Предстоятель дал понять, что между элементарными частицами и религией есть связь. — Может быть, — сказала она, кивнув. — Все-таки большинство вещей церковь держит в секрете. Но почти все это — старые вещи, а Пыль — не старая, насколько я знаю. Может быть, лорд Азриэл мне объяснит…

Она зевнула.

— Я, пожалуй, лягу, а то совсем замерзну. На земле было холодно, но так, как здесь, я в жизни не мерзла. Еще немного, и просто умру.

— Так ложись и укройся мехом.

— Ага. Если уж умирать, то лучше здесь, чем там, у них. Когда они положили нас под нож, я думала, — все, конец. Мы оба так подумали. Ух, какие жестокие… Мы пока ляжем. Разбудите нас, когда долетим.

Она опустилась на кипу мехов, чувствуя боль и одеревенелость во всем теле, уставшем от холода. Потом легла и прижалась к Роджеру.

И четверо путешественников, спящих в обледенелой корзине воздушного шара, продолжали лететь к скалам и ледникам, огненным шахтам и ледяным фортам Свальбарда.

Серафина Пеккала окликнула аэронавта, он проснулся и, хотя еще плохо соображал из-за холода, сразу почувствовал по движениям корзины, что дело неладно. Корзина бешено раскачивалась, баллон дрожал от сильного ветра, и ведьмы, тянувшие канат, едва удерживали его. Если они отпустят, шар немедленно понесет в сторону со скоростью сто пятьдесят километров — и, судя по компасу, в сторону Новой Земли.

— Где мы? — услышала Лира его голос. Она еще не совсем проснулась и чувствовала только, что корзину мотает, а окоченевшие руки и ноги не желают ее слушаться.

Она не расслышала ответа ведьмы, но при свете антарного фонаря увидела из-под опущенного капюшона, что Ли Скорсби, взявшись одной рукой за строп, другой тянет веревку, прикрепленную к самому баллону. Он дернул ее, словно преодолевая какое-то сопротивление, посмотрел наверх и захлестнул веревку за шпенёк на обруче.

— Выпускаю газ, — крикнул он Серафине. — Снизимся. Слишком высоко забрались.

Ведьма что-то крикнула в ответ, но Лира опять не расслышала. Роджер тоже просыпался; скрип корзины, не говоря уже о тряске, разбудил бы кого угодно. Деймон Роджера и Пантелеймон, оба — мартышки, прижимались друг к другу, а испуганная Лира сдерживалась изо всех сил, чтобы не вскочить.

— Все в порядке, — сказал Роджер, веселый, в отличие от Лиры. — Скоро спустимся, разведем костер и согреемся. У меня в кармане спички. Стащил их на кухне в Больвангаре.

Аэростат определенно спускался: секундой позже они погрузились в густой ледяной туман. Клочья его пролетали над корзиной, и тогда ничего уже нельзя было разглядеть. Более густого тумана Лире не приходилось видеть. Потом Серафина Пеккала еще что-то крикнула, аэронавт сдернул веревку со шпенька и разжал руки. Веревка стала уходить наверх, и сквозь скрип корзины и свист ветра в стропах Лира расслышала сильный глухой удар где-то наверху.

Ли Скорсби заметил ее удивление.

— Это газовый клапан, — крикнул он. — Он пружинный и удерживает газ. Когда я его оттягиваю, газ выходит, мы теряем подъемную силу и снижаемся.

— Мы уже близко от…

Лира не закончила фразу. Через край корзины, прямо к ней лезло жуткое создание с кожистыми крыльями и загнутыми когтями. У него была плоская голова, выпуклые глаза, широкий жабий рот, и от него несло отвратительным смрадом. Лира не успела даже закричать: Йорек Бирнисон сбил его одним движением лапы. Тварь вывалилась из корзины и с воплем исчезла.

— Скальные мары, — сказал Йорек.

Тут же появилась Серафина Пеккала и, взявшись за край корзины, взволнованно заговорила:

— Скальные мары напали. Мы должны сесть на землю и защищаться там. Они…

Остального Лира не расслышала, раздался треск, как будто что-то рвали, и все накренилось. Затем страшный удар отбросил троих людей к борту корзины, где была сложена броня Йорека Бирнисона. Йорек протянул громадную лапу, чтобы удержать их в бешено мотавшейся корзине. Серафина Пеккала пропала из виду. Шум был ужасающий; но все звуки перекрывал пронзительный вопль скальных мар, которые проносились мимо корзины, обдавая ее вонью.

Потом был сильный рывок, такой внезапный, что все попадали на пол, и корзина стала опускаться с пугающей быстротой, при этом все время вертясь. Казалось, они оторвались от баллона и падают на землю камнем; затем последовали новые толчки и удары, корзину стало бросать из стороны в сторону, словно от одной каменной стены к другой.