Ревизор: возвращение в СССР 22 (СИ) - Винтеркей Серж. Страница 42

Только достал записную книжку, в дверь постучали. Это пришли Никифоровна с Егорычем. Они собрались возвращаться в деревню. Никифоровне завтра на смену. Спросили, не надо ли что в деревню передать? Галия что-то передала из вещей, что бабуля у нас забыла и вкусненького чего-то сунула. Заодно попрощались с ними, они ушли, а я принялся звонить на Шинный завод.

— Андрей Николаевич? — дозвонился я, наконец, до директора в конце рабочего дня. — Рад вас слышать. Это Ивлев от Захарова Виктора Павловича.

Он совсем мне не обрадовался. Хотел перенести нашу первую встречу на следующую неделю. Но тянуть уже было нельзя, и я настоял на том, что появлюсь завтра.

— Если вы так заняты, представьте меня своему заму или главному инженеру. Вам же не обязательно лично меня с производством знакомить, — предложил я и ему пришлось согласиться. Так что договорились, что я завтра после пар сразу к ним.

А то так и будем ходить друг за другом, то у него аврал, то у меня сессия, — подумал я, положив трубку и пошёл помогать Загиту.

Он собрал мне уже письменный стол и один из книжных шкафов. Загит поставил стол и обычное кресло слева так, чтобы сидеть лицом к двери. В принципе, стол так и оставлю, удобно получилось. А кресло низкое, конечно, перед столом его поставлю для гостей, а себе стул обычный куплю, пока офисные кресла на колёсиках не появятся.

Мы поставили с Загитом шкаф по правой стороне в дальний угол. Дальше шла плита, потом пустое пространство и мойка.

— И куда ты собираешься здесь поставить второй шкаф? — спросил тесть.

— Вот, — показал я на стену напротив окна. — У двери.

— А здесь что будет? — показал он на пустое пространство между плитой и мойкой.

— Тут бы стол тумбовый, — ответил я, — и пару шкафов навесных один с полками, один с сушилкой для посуды. Но их придётся на заказ делать, размеры будут нестандартные. Буду тут чаи гонять во время работы.

— А что, когда всё сделается, тут хорошо будет, — одобрил Загит.

Успели с ним собрать наполовину второй шкаф, и он пошёл спать, ему завтра на дежурство.

Ирина Леонидовна уже ушла. Дети, накупанные и накормленные, уже лежали в кроватках и засыпали под колыбельную мамочки. Прилёг рядом и сам задремал. Проснулся от того, что Галия мурлыкать перестала.

— Пошли, что покажу, — прошептал я ей и повёл в большую комнату, где на диване лежало всё, что она Николаю заказывала.

Вот же жить стали хорошо — комнат столько, что за несколько часов жена не смогла в собственной квартире найти лежащие на самом виду подарочки.

Жена взвизгнула от радости и принялась разбирать вещи и журналы. Она всё рассмотрела, подержала в руках, сложила всё обратно в кучу и счастливо вздохнула, глядя на меня.

— Пошли чайку попьём, — предложил я, — пока дети спят.

Мы ушли с женой на кухню. Давно не сидели вот так, вдвоём.

— Что девчонки про ремонт сказали? — поинтересовался я.

— Женя от Кости такой же шкаф потребовала, — рассмеялась жена, — с раздвижными дверями который.

— Отлично! Первый заказ у твоего отца уже есть! Если он, конечно, все же решится.

— Маша была в восторге от мозаичной плитки на стене кухни. И Витя, сказал, что прямо как в Европе. Вернее, как он там сказал — как в лучших домах Лондона.

— Да что ты? — улыбнулся я.

— И Римма Павлу показывала на неё, я сама видела.

— Ну, придётся Сатчану теперь ремонт делать.

— Римма его ещё и ванну с туалетом посмотреть таскала, — улыбнулась жена, — а вообще, многие удивлялись этим полукруглым проходам в коридоре. Да я сама, первый раз когда увидела, рот открыла, очень необычно и красиво.

— Ну, я рад, что тебе нравится.

— Нравится не то слово!

Москва. Старая площадь. Комиссия по вопросам приема, выхода и лишения гражданства СССР ПВС.

Встретив вчера своего бывшего комсомольца, который теперь в Комитете по миру работает, Самедов испытал озарение. А что, если организовать «Комсомольский прожектор» и на новом месте работы? Если эта идея найдёт поддержку у нового начальства, то он, возглавив созданную команду, получит легальный доступ к предприятиям всей Москвы. И ясно, что команда «Комсомольского прожектора», приходящая из Верховного Совета, смотреться будет намного серьезнее, чем команда из МГУ. Это уже другой уровень. Местное начальство будет до одури бояться. А что это, если не власть? Власть, сосредоточенная лично в его руках!

Он даже прикинул, что в случае, если выбранное для проверки предприятие его группировке не пригодится для того, чтобы включить в свою обойму и доить на постоянной основе, то можно будет сшибать серьезные взятки с директоров за все выявленные нарушения, чтобы они в ОБХСС не попали. Будут платить, как миленькие, кто же рискнет с Кремлем бодаться?

Опять же, у парней уже и опыт работы есть. Не захотели в Комсомольском прожекторе МГУ работать, будут работать на него здесь. Тот же Ивлев уже не отвертится, ссылаясь на работу в Верховном Совете. Особенно приятно будет заставить Ивлева на него снова работать. В том числе и потому, что он ему не нравится из-за отказа познакомить его с Захаровым. Но тут Захаров ему уже не поможет. Если идею одобрит высокое кремлевское начальство, то Захаров уже не пикнет… Захаров хорош, чтобы МГУ наклонять, у которого вся хозяйственная деятельность от московских властей зависит. Там проблемы создать, тут вузу хвост прищемить, и тут же на поклон проректора пойдут, никуда не денутся. Но надо быть безумным, чтобы угрожать хозяйственными проблемами Кремлю…

Идея показалась ему такой гениальной, что во вторник с самого утра он заглянул в кабинет Добрынина, и сразу после того, как доложил о выполнении его задания, предложил создать «Комсомольский прожектор» при Верховном Совете.

— Какой комсомольский прожектор? Рашид Фархадович, вы чего? — посмотрел на него, как на сумасшедшего начальник. — У нас и комсомольцев-то нет! У нас вон, даже уборщицы все члены партии. Некоторые Ленина еще помнят!

— Как нет! У нас, как минимум, шесть человек работает, студенты МГУ. Я сам им характеристики писал…

— Рашид Фархадович, у нас и так дел полно! — недовольно отрезал Добрынин. — Зачем нам ещё и это? Нет, нет, и ещё раз, нет! Даже и не просите.

Самедов вышел обескураженный из кабинета.

Ну, началось, — подумал, глядя ему вслед, Добрынин. — Будет теперь воду мутить, всякую чушь предлагать… Лишь бы перед начальством выслужиться, чтобы из всей нашей Комиссии только про него там и вспоминали. Какой прохвост, право слово.

Италия. Милан.

Прилетев в город, Тарек без предупреждения поехал прямо по тому адресу, что был указан на визитке, которую оставил ему Марио Гуфа.

Это оказалось офисное здание, где небольшое консалтинговое агентство Марио снимало несколько помещений. Все звёзды сошлись, и хозяин агентства оказался на месте. Он потрясённо смотрел на Тарека несколько секунд, а потом расплылся в вежливой улыбке, которая не смогла скрыть тревогу в его глазах. Как и подобает по правилам вежливости, он поспешно пригласил гостя к себе в кабинет. Да, Тарек был незваным гостем, но Марио прекрасно знал, что имеет дело с долларовым миллионером. А такие клиенты на дороге не валяются.

— Здравствуйте. Что-то стряслось? — спросил он, едва прикрыв за ними дверь. — Почему вы не предупредили о своём приезде? Я бы организовал вам достойную встречу… И в аэропорту бы встретили, на лимузине…

— Видите ли, уважаемый сеньор Гуфо, — остановил поток его нервной речи Тарек, — у меня в Больцано случились большие неприятности.

— Что такое? — обессиленно плюхнулся на своё рабочее кресло Марио и указал на автомате Тареку на кресло рядом. — Присаживайтесь, пожалуйста. Такой тихий, спокойный городок…

— Да. Только отрекомендованный вами депутат Пирас, как только моя фабрика выпустила пробную партию продукции, сразу привёл ко мне сицилийских мафиози и мне поставили условие работы не десять, как изначально договаривались, а двадцать процентов. Потому как я не местный, а из Ливана.