Акт исчезновения - Стэдмен Кэтрин. Страница 8

После приступа инстаграм-ревности открываю аккаунт Джорджа.

У него новый снимок. У меня перехватывает дыхание, я подношу телефон поближе. Фото сделано на прошлой неделе. Репетиция «Над пропастью во ржи». Джордж в окружении других актеров, его рука небрежно обнимает ее худенькие плечи, оба улыбаются прямо в камеру. Чувствую, как меня обжигает изнутри, выворачивая наизнанку. И читаю под снимком официальное объявление об итогах кастинга. Они, наверное, уже в Нью-Йорке. Вместе. Съемки начнутся через четыре дня. Все наши знакомые наверняка уже знают: он меня бросил.

В водительскую дверцу стучат, и я вскрикиваю от неожиданности. Господи Иисусе…

Это охранник студии. Я опускаю окно.

– У вас все в порядке, мисс?

Смотрю на часы на приборной панели: 19:03. Боже мой… Я потратила на это безумие больше сорока пяти минут.

– Извините, потеряла счет времени. Я… Я уже уезжаю.

Вожусь с ремнем безопасности, улыбаясь охраннику самой вменяемой улыбкой, на какую только способна. Он смотрит слегка встревоженно.

– Хорошо, мэм. Приятного вечера.

6

Одолжение

– Они от тебя просто в восторге!

Звонок раздается в семь утра, через полтора дня после первого прослушивания. Мой агент Майкл звонит из машины по дороге в офис «Юнайтед» в Беверли-Хиллз. Его голос весел и взволнован.

– Ты очень понравилась Энтони, а с ним иногда… нелегко.

Охотно верю.

Свободной рукой вытираю полотенцем волосы после утреннего заплыва, а Майкл продолжает:

– В общем, они, скорее всего, захотят устроить пробы на следующей неделе. Ты и еще две актрисы. Отличное начало, Миа. На все сто.

Он ликует.

Не так быстро.

Сегодня первый кастинг на фильм про неудачную экспедицию по терраформированию [17] Марса. Встреча в небольшом офисе в Северном Голливуде. Я выезжаю заранее и под бубнеж ток-шоу местной радиостанции бормочу фразы вроде «проверьте кислородные клапаны, изотопы испаряются через вентиляционные отверстия системы охлаждения, система выходит из строя».

Роуз Этвуд – британский инженер-биохимик, неравнодушная к верховой езде и балету: очень разносторонний персонаж. Готовиться к кастингу на роль персонажа с такими увлечениями – то еще веселье.

Спутниковый навигатор ведет меня по 101-му шоссе через холмы. Солнце стоит высоко в весеннем небе; машин, к счастью, мало. Съехав с шоссе, петляю по усаженным пальмами и покрытым листвой бульварам. Центральные городские небоскребы остались далеко позади. Как легко забыть, что за пределами гигантских киностудий и парящих стеклянных башен люди просто живут своей жизнью…

Северный Голливуд выглядит по-другому – более обжитым, каким-то более настоящим. Из окна машины вижу прогуливающихся людей со стаканчиками кофе в руках, собак на поводках, женщин с аккуратными конскими хвостиками, в модной одежде для отдыха, в пятисотдолларовых кроссовках и со свернутыми в трубочку ковриками для пилатеса.

Синтия прислала мне ссылку на статью в «Дейли мейл», вышедшую сегодня утром. Заголовок письма: «Будь в курсе». Статья состоит из фоторепортажа. Джордж и Наоми вместе пьют кофе в Нью-Йорке. Его рука притягивает ее к себе, он чмокает ее в щеку. Шерстяные шапки, перчатки, румянец, улыбки. Теперь это в новостях: Джордж и Наоми Фэрн – пара. Мне начинают поступать сообщения из дома, и я благодарю счастливую звезду за то, что Синтия настроила гугл-оповещения о новостях, упоминающие меня.

В Инстаграме мой пост набрал более 3 тысяч лайков, а число подписчиков перевалило за 16 тысяч. И никак не узнать, видел ли его Джордж. Проверял ли, как я там. Вообще невозможно выяснить, интересовался ли кто-то мной. Вспоминаю Шона, моего лондонского театрального преследователя. Он может следить за мной под любым именем, а я так и не узнáю. Я даже не буду знать, если мой преследователь окажется прямо здесь.

Добравшись до места проведения кастинга, вижу на парковке единственное свободное место: кто-то выезжает. Благодарно занимаю его и, прежде чем выйти из машины, обещаю себе не думать о статье и счастливой парочке.

Кастинг проходит в здании, огибающем фонтан во дворе. Следуя указателям, поднимаюсь по деревянной лестнице, надеясь, что это место окажется не таким унылым, как вчерашний офис с жестким ковром. Но, открыв дверь, понимаю, что оно совсем не соответствует нарядному дворику. Просто очередной офис, арендованный на пилотный сезон.

Вдоль стены – офисные стулья с прямыми спинками. На них уже сидят пятеро актеров, трое из них – женщины, брюнетки моего возраста, потенциальные Роуз Этвуд. Все мы удивительно похожи. Конечно, в этом и заключается смысл кастингов, но на секунду я поражаюсь, насколько одинаково мы одеты. Узкие джинсы, шелковые блузки, волосы зачесаны наверх. Для такого персонажа, как Роуз Этвуд, подобрать одежду несложно. Двое мужчин в ожидании просматривают сценарий со своими репликами. Оба высокие, худые, жилистые – им явно неудобно на слишком маленьких сиденьях. Видимо, пробуются на роль Маркуса – специалиста по коммуникациям с синдромом Аспергера.

Очень красивая секретарша в приемной, не обращая никакого внимания на мое появление, продолжает перебирать стопки анкет и резюме. Судя по ее модельной внешности, она, скорее всего, тоже актриса, а сейчас подрабатывает на второй работе. Подхожу к ней, но она останавливает меня, не поднимая глаз:

– Запишитесь вон там.

Ее тонкая загорелая рука указывает назад, к двери, где на стуле у входа лежит открытая папка с парой смятых листков.

– Хорошо, понятно, – отвечаю я, и тонкая рука возвращается к своей работе. – Спасибо.

Одна из Роуз, услышав мой акцент, поднимает глаза, смотрит мне в лицо и заговорщицки фыркает от смеха.

Подавляя собственный смешок, направляюсь к потрепанной папке для регистрации – сделать так, как велела секретарша. Неловко присев на корточки, добавляю свои каракули к другим совершенно неразборчивым именам. Не представляю, кому это может пригодиться.

У меня за спиной открывается дверь одной из комнат для прослушивания, и оттуда выходит еще один долговязый Маркус с крайне недовольным лицом. Я уворачиваюсь, когда он идет прямо на меня, не сводя глаз с двери и громко хлопая ею. Несколько пар удивленных глаз провожают его, пока он шествует за окном, а я сажусь рядом с дружелюбной Роуз.

– Интересно, как там прошло? – шепчу новой знакомой.

Она снова смеется. Этот жизнерадостный звук здесь настолько неуместен, что даже неприветливая секретарша косится в нашу сторону. Как по команде, открывается дверь второй комнаты, и оттуда появляется Роуз Этвуд. Ее прослушивание явно прошло лучше, чем у предыдущего актера. Она ободряюще улыбается нам, берет свои вещи, а через секунду из комнаты, откуда она только что вышла, высовывается голова кастинг-директора. Он оглядывает оставшихся Роуз и хмурится:

– Саманта здесь?

Роуз, сидящая ближе всех к столу секретарши, поспешно встает, разглаживает сшитые на заказ брюки и хватает свой сценарий.

– Да-да, это я. – Она улыбается, и они исчезают в комнате для прослушивания.

Когда дверь за ними закрывается, все расслабляются. Смотрю на часы: мне назначено на 12.15, а уже 12.20. Потом у меня еще одно прослушивание на другом конце города. Я подсчитываю: впереди еще две девушки. Допустим, двадцать минут на каждую. Значит, моя очередь где-то через час. Смирившись с ожиданием, достаю телефон, ввожу пароль и обещаю себе: никаких соцсетей. Только электронная почта и эсэмэски. Моя соседка ерзает на стуле. Поднимаю глаза: она тоже уткнулась в телефон, быстро набирая сообщение.

Вызывают второго Маркуса, а я ловлю себя на мысли о Джордже. Нужно отвлечься. Почему-то вспоминаю историю про знак, которую вчера рассказал мне швейцар Мигель.

Набираю в Гугле «Британская актриса» и «Голливудский знак» и читаю.

Оказывается, это правда: актриса прыгнула после того, как роль получила Кэтрин Хэпбёрн. Эта актриса могла бы стать как Кэтрин Хэпбёрн, сделать карьеру, если б все сложилось иначе. Ради Голливуда она отказалась от всего, осталась одна – без друзей, без партнера. Поставила на кон все – и почти выиграла. Меня колотит от жутких подробностей ее гибели. Не знаю, почему эта история меня так зацепила.