Бог Войны (ЛП) - Кент Рина. Страница 10

— К сожалению, нет. Реми все еще идиот, но он мой идиот, поэтому тебе не разрешается его обзывать. Только я могу это делать. В любом случае, он подарит мне кольцо раньше, чем умрет.

— Он тебе все еще нравится?

— Не будь глупой, Ава. Он мне не нравится. Я люблю его. Он, кстати, тоже меня любит.

— Он знает об этом?

— В глубине души знает, — она усмехается.

— Как ты можешь быть уверена? И нет, заблуждение — не ответ, Ари.

— Я не заблуждаюсь. Это ты заблуждаешься.

— Ага, — господи. Хоть что-то не изменилось.

— Не надо мне этого говорить, — в ее голосе прорывается раздражение. — Это ты заблуждаешься настолько, что думаешь, будто все еще не замужем или что-то в этом роде.

— Ари! — Сесили кричит на нее.

— Что? Она вышла замуж вопреки всему и разозлила папу. Я никогда не видела его таким злым.

— Об этом, — я откинулась на подушку. — Что-то не так. Вы обе знаете, что я никогда бы не вышла замуж за Того-Чье-Имя-Нельзя-Называть по доброй воле. Я ненавижу этого ублюдка.

Ари поднимает подбородок.

— Видимо, недостаточно, потому что ты сказала, что никому не позволено вмешиваться в твое решение.

— Я так сказала?

— Папе.

— Ни за что.

— И маме, и бабушке, и дедушке, и мне.

— И мне, — пробормотала Сесили.

— И папа разрешил мне?

— Вначале нет, — говорит Ари. — Он был так зол, говорю тебе. Я никогда не видела его таким раньше. Он поехал домой к Кингам посреди ночи и чуть не утопил Илая в их бассейне. Если бы дяди Эйдена не было рядом, ты бы сейчас плакала на могиле Илая. Но даже после этого случая и многих других, включая, но не ограничиваясь, преследование его клюшкой для гольфа и отправкой бандитов избить его, ты все равно настаивала на своем. Ты даже не извинилась или что-то в этом роде. Ты была… холоднокровной.

Сесили снова качает головой на Ари.

— Она не была холоднокровной. Она через что-то проходила.

— Перестань защищать ее, Сеси. Она чуть не разрушила нашу семью, ясно?

— Ари! — говорит Сесили.

— Что? — говорю я одновременно с ней.

Ари выглядит виноватой.

— Ничего.

— Скажи мне. Сейчас же.

— Ну, мама и папа ругались из-за этого дурацкого брака. Папа сказал, что ты выйдешь за Илая только через его труп и что его решение окончательное. Мама сначала пыталась его успокоить, но когда он начал выяснять отношения с Илаем и отказывался менять свое решение, она дала ему отпор и сказала, что он не имеет права диктовать тебе как жить. Мама забрала тебя и уехала загород примерно на две недели, пока он не успокоился. Я ненавидела это время.

Она это не сказала, но я слышала это в ее невысказанных словах.

Она также ненавидела и меня. За то, что вбила клин между нашими родителями, которых мы всегда считали воплощением идеальной пары.

Я в одиночку чуть не разлучила их.

Мой самый страшный страх материализовался перед глазами в виде темного чудовища с впалыми глазами и чешуйчатыми, расплывчатыми чертами лица.

Что же я наделала?

— И что случилось потом?

— Ава, может, тебе нужно отдохнуть, — Сесили похлопывает меня по плечу, вечная пацифистка, но сейчас мне нужна жестокая честность Ари.

И сестра дает мне ее, вздыхая.

— Он так и не согласился на свадьбу. Я не думаю, что он согласен и сейчас, если честно. Особенно после того, как ты попросила, чтобы Илай стал твоим законным опекуном вместо него. Папа не повел тебя к алтарю, и дедушка предложил сделать это вместо него, но папа в последнюю минуту передумал. Он все еще злился, а ты плакала, обнимая его и извиняясь. Ты сказала, что не хотела его злить, но хотела выйти замуж.

— Это просто бессмысленно. Я бы никогда не пошла против папы, особенно ради этого психопата Илая.

— И все же ты это сделала, — Ари надулась.

— Сеси, — я поворачиваюсь лицом к подруге. — Я что-то говорила тебе? Должна же была быть какая-то причина за этим нехарактерным решением.

— Никто, кроме тебя и Илая, не знает.

— Но ты же моя подруга. Я должна была тебе что-то рассказать. Хоть что-нибудь?

Она покачала головой.

— Честно говоря, мне было немного обидно, что ты не захотела мне довериться, но ты сказала, что это ради меня. Что бы это ни значило.

— Слушай, а что если я была одержима или что-то в этом роде? Я имею в виду, со мной произошел несчастный случай, и призрак мог вселиться в меня и вожделеть Илая, что не так уж и неправдоподобно, ведь он привлекает к себе все внимание. Теперь я вернулась к нормальной жизни, вот почему я ничего не помню о последних двух годах, — я смеюсь, довольная собой. — В этом есть смысл, не так ли, девочки?

Они не присоединяются, очевидно, не находя этот сценарий таким же уморительным, как я.

— Ладно, — я издаю тяжелый вздох. — Могу я посмотреть свадебные фотографии?

— Конечно, — Сесили некоторое время листает свой телефон, прежде чем показать мне альбом под названием «Свадьба Авы».

На первой фотографии я держу букет из розовых тюльпанов и георгинов. Десять из десяти за выбор. Естественно, я одобряю его, учитывая, что я уже выбрала цветы для своей свадьбы, когда мне было лет двенадцать.

Мое платье — сверкающее шампанско-розового цвета без бретелек с великолепными бриллиантами на корсете и огромной юбкой из тюля и кружева, которая не уступит платью диснеевской принцессы. Но мое более гламурное, с розовыми драгоценными камнями, аккуратно вшитыми в ткань с четкими, мастерскими деталями.

— Эли Сааб, — шепчу я.

— У тебя была истерика из-за него, — Ари ухмыляется. — Это было весело.

— Как и должно было быть, — я киваю в знак согласия со своим прошлым «я». По крайней мере, эта часть кажется точной и не совсем похожей на то, что сделала бы одержимая версия меня. Я хотела, чтобы Эли был дизайнером моего свадебного платья с шестнадцати лет.

Я впитываю детали фотографии. Мои волосы собраны в элегантную прическу, а шикарная фата ниспадает на пол, как ковер. На руках у меня изящные кружевные перчатки с маленькими сверкающими драгоценностями. Детали. О, мое сердце. Платье мечты.

Вокруг моей шеи обвивается колье с розовыми бриллиантами, а на руке кольцо в похожем стиле.

— Розовые бриллианты… — шепчу я.

— Свадебный подарок Илая, — Сесили улыбается. — Он подарил тебе весь комплект, единственный в своем роде.

— А где мое кольцо? — я показываю на свою голую руку.

— Наверное, у Илая, — Ари пожимает плечом. — Может, они сняли его, когда тебя положили в больницу.

Что-то не так. Не знаю, связано ли это с моей голой рукой или с тем, что отсутствие кольца кажется… странным.

В плохом смысле странным.

Опасно странным?

Что это за мысли?

Я просматриваю фотографии, на которых я с девочками. Сеси, Ари, Глин и Анни выглядели чертовски сексуально. Особенно Сеси в ее блестящем золотистом платье и с мягкими чертами лица. Но я, возможно, слишком восхищаюсь.

Есть фотография со мной, девочками, Лэном и Брэном, которые обнимают друг другу за плечи, и Реми, который смеется над Креем, пока тот стоит с безэмоциональным лицом.

Поверить не могу, что не помню свой девичник и всю эту свадебную суету во время подготовки.

Меня пробирает дрожь, когда я дохожу до фотографии, на которой изображены мы с Илаем. Моя рука в перчатке держится за его согнутую руку, и мы оба смотрим в камеру.

Он выглядит аппетитно в сшитом на заказ черном смокинге. Идеальный галстук-бабочка. Широкие плечи. Утонченные линии. Выбритое лицо. Упрямые, поджатые губы.

Штормовые, холодные, леденящие глаза.

Я смотрю на себя на фотографии. Я выгляжу странно. Непохожей на себя. Почти как та версия меня, которую я не узнаю.

С пугающей ясностью я понимаю, что тоже выгляжу холодной. Отстраненной. Безразличной.

И хотя я привыкла к такому поведению Илая, я никогда не была такой. Даже когда сталкивалась с его насмешливыми, грубыми и несносно обидными словами. Я могла притворяться бесстрастной рядом с ним, но это была лишь маскировка того, что я действительно чувствовала.