Из Тьмы, Арка 5 (СИ) - "Добродел". Страница 75

Заводить подобные речи с Императором, ещё и в присутствии чужих ушей — достаточно спорный ход. О моих словах определённо донесут Онесту и Сайкю, которые непременно сделают свои выводы и, вероятно, захотят тем или иным образом меня наказать, но… Насколько я понимаю, столь сомнительную фигуру, как резко взлетевшая убийца, так и так уберут от юного венценосца. На время очередной миссии или вообще — пока непонятно. Вряд ли это будет физическое устранение или попытка слива — всё же в нынешней обстановке сильная боевая единица очень важна — но мало ли иных вариантов у обладающих значительным влиянием на Импи интриганов?

Учитывая то, что меня «обидели» с наградами, а также то, что я пусть мягко, но обозначила данную обиду в беседе, данный ход и вовсе следует истолковать как ответный укол в сторону начальственных жмотов и снобов. А они, между прочим, даже не потрудились поделиться информацией по расследованию дела арестовавших и пытавшихся меня ограбить ухарей при высоких чинах. Сайкю будто бы забыл о своём обещании держать в курсе. Или в самом деле зарылся в интриги так глубоко, что начал упускать "мелочи"?

В общем, мой нынешний ход выглядит нагло и резко, но чего ещё ждать от убийцы-штурмовика? Хе-хе.

В любом случае, если уж одну добрую девочку-волшебницу всё равно собираются убирать из Дворца, то лучше всего показать юному Макото именно ту причину для этого удаления, которая наиболее удобна именно мне. Всё-таки в будущем я неизбежно войду в конфронтацию с нынешней партией власти. И Император должен понимать причины этого шага, а не воображать нечто вроде «предала былых благодетелей ради непомерных амбиций» или, тем более, верить неизбежным наветам.

Также прозвучавшие слова явно и недвусмысленно демонстрируют моё сближение с командующим, который в общении с новоявленной ученицей как раз-таки вёл себя достаточно честно, в некоторой степени даже открыто. Здесь тоже имеются и отрицательные, и положительные моменты, но позитива предполагается всё же больше.

— Да? — вскинул брови посерьёзневший Император. — Я не знал, что мои солдаты испытывают столь… вопиющую нужду. Тогда это действительно важный и нужный указ. Кокэй всегда был приветливым и весёлым, — качнул он головой. — Я думал, Будо его не любит в силу своего тяжёлого характера. Он вообще не любит никого из министров и придворных и… — тут Макото прикусил язык, сдерживая готовую сорваться с языка фразу, касаемо того, что суровый старик и на него поглядывал как-то слишком уж хмуро. — Неважно! Главное — я теперь знаю, что Кокэй и в самом деле был плохим министром! И Сейги ругал его не потому, что всегда всех ругает. Я поговорю с премьер-министром. Бывшие и настоящие защитники моей Империи не должны влачить столь жалкое существование.

— Вы настолько верите моим словам, ваше величество? — с удивлением в голосе произнесла я, внутри прекрасно понимая, что мне действительно доверяют. Нет, не потому, что я такая располагающая личность — хотя лёгкий флёр деэмпатии, конечно, этому способствовал — просто Макото, интуитивно ощущающий во внутридворцовой обстановке нечто нехорошее, хотел верить хоть кому-то.

Даже странно, что Онест не прочитал данную ситуацию и не подсунул юному государю специально подготовленного «друга» или «подругу».

— А у меня должны быть основания тебе не верить? — когда юный Макото произносил эти слова, мне на краткий миг показалось, что из-за плеча мальчишки выглянула тень того Императора, которым он может стать — властного и проницательного правителя. — Онест хорошо о тебе отзывался, а ещё ты ученица Будо, — впрочем, если мой венценосный знакомец и станет таким, то не сегодня и не завтра.

— Мне очень лестно это слышать, ваше величество. Приложу все усилия, чтобы вас не разочаровать. Только, — чуть опускаю плечи, — теперь мне, наверное, влетит. За то, что лезу со своими предложениями, куда не просят. Раньше, когда ваша скромная слуга даже не являлась капитаном своей группы, было проще. Я бы и сейчас с большим удовольствием провела ещё один или несколько тренировочных боёв с подчинёнными главнокомандующего Будо или с ним самим, чем пыталась лезть со своими мыслями и советами.

— Чтобы советовать командующему, требуется храброе сердце, — покивал собеседник. — Но большая власть налагает большую ответственность, — важно повторил старую мудрость юный правитель. — Поэтому ты не должна молчать, когда можешь оказать моим министрам и военачальникам помощь.

«Угу, это при том, что даже благорасположенный к ученице старик принял подобный подкат… со скрипом, — мысленно хмыкнула я. — А уж как обрадуются менее дружественные лица, узнав об «осквернении» ушей Императора прозой жизни его низкорождённых подданных… Ох, так и чувствую, что излишне языкастую убийцу «попросят» из Дворца уже сегодня!»

— …И я хочу, чтобы ты перестала постоянно добавлять «ваше императорское величество», — взмахнув рукой, приказал юный монарх, сидящий на дереве и с несколько притворной беззаботностью болтающий ногами. — Я и так знаю, что оно моё. Мы в саду, а не в приёмной или в зале с другими придворными. Здесь можно не следить за церемониалом, — иллюстрируя свои слова, Макото оттолкнулся от своего насеста и спрыгнул на землю.

Я услышала сразу несколько шорохов с разных сторон. Шум издавали не до конца сумевшие сдержать порыв броситься помогать Императору слуги и охрана. Обладатели тех самых ушей, которыми полнится Дворец. Да, гвардейцы и лакеи в заметных количествах — пусть и рассредоточенные по немалой территории данной части сада — присутствовали во время «личного» общения государя и его то ли фаворитки — вот ведь ловкая змея, уже и вокруг Императора вьётся! — то ли просто временно заинтересовавшей венценосца особы. Мой собеседник уже давно привык их игнорировать, а вот меня данная публика раздражала. Особенно эмоции некоторых, кои были столь ярки и чётко направлены, что легко читались, даже когда я не напрягала эмпатию специально.

И почему всякие завистливые ничтожества постоянно судят других по себе?

— Хорошо, — ответила я с внутренним облегчением.

Ломать язык, постоянно проговаривая величественность Импи мне не особенно нравилось, но начинать панибратствовать без прямого чётко выраженного указания от правителя — означает приманивать проблемы. Не со стороны Макото: тот, если я верно его понимаю, будет рад сближению с интересной и потенциально полезной в неких планах фигурой, — а из-за длинных языков наблюдателей, кои не преминут доложить своим хозяевам, а потом разболтать среди таких же, как они, охочих до грязных и жареных слухов, завистливых сплетников.

Чем больше общаюсь с Императором, тем больше сочувствую этому неглупому и, в общем-то, по-человечески неплохому мальчишке, что, по сути, практически с рождения является заключённым внутри собственного Дворца.

— Отлично! — улыбнувшись, хлопнул в ладоши юный государь. — Тогда пойдём на полигон, Куроме. Раз я не видел настоящих битв с гидрой, той чудовищной многоножкой или мятежными воителями, то хочу увидеть, как ты сразишь наших гвардейцев в экзоброне!

— Ваше величество настолько уверены в силах этой скромной слуги? — с ноткой веселья спрашиваю я.

— Конечно, — важно кивнул тот, — будущий Имперский Рыцарь не может быть слабым. Повелеваю тебе победить сначала этих гвардейцев, а потом стать сильнее и превзойти Будо и Эсдес! — вроде бы и в шутку, но с ощущением, что он действительно этого очень-очень хочет, сказал Макото.

Всё же паренёк если и не понимает своё довольно шаткое и опасное положение «Императора на ниточках», то определённо чувствует нечто нехорошее. Вероятнее всего, замысел «юного интригана» начинается и заканчивается на получении сильного и верного тейгуюзера.

Интересно, что бы он подумал, узнай о состоявшихся между мной и Онестом, а затем мной и Сайкю разговорах, где одной некроманси предписывалось продвигать своему новому венценосному «другу» нужные им идеи, а также докладывать о его настроениях? Впрочем, конкретно эта беседа почти перечеркнула любой эффект от возможного знания о «типа тайных» — не озвученных, но исходя из логики, вполне очевидных — договорённостях. Также любопытно, как он принял бы тот факт, что даже такое положение дел продлится совсем недолго и вскоре новоявленному майору разведки предстоит отправиться на длительную миссию, оставив юного Императора на профессионалок схожего типажа, кои, возможно, должны будут окрутить и растлить входящего в подростковую пору государя?