Его сокровище (ЛП) - Росси Эмилия. Страница 23

Тяжесть нашего разговора рассеялась, когда Сиенна начала рассказывать о ремонте в своей квартире. Она показала мне фотографии своих дизайнерских идей, спросила мое мнение и сказала, что мне придется прийти и посмотреть на все лично.

Я пыталась сосредоточиться на разговоре, так как это был мой первый шанс завести настоящую подругу, но мое тело было на грани срыва. Я почувствовала облегчение, когда обед закончился и Анджело сказал, что нам пора возвращаться.

Когда мы вернулись домой, Сиенна пригласила меня к себе, но я едва сдерживала слезы от боли, пронизывающей суставы. Я извинилась, помахала ей рукой, когда она вышла на своем этаже, и направилась в пентхаус.

СОФИЯ

Боль разбудила меня среди ночи. Лодыжки, колени и бедра кричали от болезненных спазмов, а голова раскалывалась. Я всхлипнула, закрывая лицо рукой, проклиная себя за то, что во время покупок использовала ходунки вместо инвалидной коляски. Я была глупа и самоуверенна, но Сиенна была такой идеальной и красивой. После дня, проведенного с ней, я не могла представить, что она осудила бы меня за использование коляски, но в начале знакомства этого нельзя было знать наверняка.

Теперь я расплачивалась за свое решение.

Я схватила телефон, прищурившись от яркого света экрана, и простонала, увидев, что было всего два часа ночи. Я нуждалась в лекарствах и грелке, но для этого нужно было встать с постели. Я почти заплакала, осознав, что оставила грелку в кухонном ящике. Я использовала ее вечером и, по какой-то необъяснимой причине, решила оставить там.

Не знаю, сколько прошло минут, прежде чем я набралась мужества сесть. Я вытерла слезы, поскольку движение усилило боль в суставах. Ходунки стояли рядом с кроватью, но коляска была у стены. С тех пор, как меня измерили для новой коляски, старая казалась еще громаднее и неудобнее.

Боже, какая же ты глупая.

Ну, ничего не поделаешь. Я протянула руку и схватила ходунки, поднимаясь на ноги. Я не смогла удержаться от крика, когда боль затмила зрение. Я сделала неуверенный шаг, снова всхлипнув. Коляска была всего в нескольких шагах, что казалось непреодолимой пропастью.

Перестань быть ребенком. Просто продолжай идти.

Пот стекал по спине, когда я сделала еще один шаг. Колено было на грани вывиха, но прежде чем я успела решить, стоит ли пытаться сесть на пол и ползти к коляске, лодыжка подвела, и я рухнула на пол. Ходунки отлетели, ударившись о коляску с таким громким металлическим звуком, что я почувствовала, как он отдается в моих костях.

Подняться не было сил, поэтому я свернулась на полу, слезы стекали по моему лицу. Я вела себя как ребенок, но во время тяжелых обострений со мной всегда была Мила, и я отчаянно скучала по ней.

Дверь спальни с грохотом распахнулась, и я вскрикнула. Я повернула голову, чтобы увидеть, кто это. Свет из коридора осветил крупную мужскую фигуру. Сердце застучало в страхе, пока я не поняла, что это Маттео.

Он включил верхний свет, и я зажмурилась, когда яркость пронзила голову.

— Что, черт возьми, происходит? — прорычал он.

Мне следовало извиниться за то, что разбудила его, за то, что создала столько шума, но я знала, что если открою рот, то смогу лишь всхлипнуть. Поэтому я стиснула зубы и мысленно умоляла его уйти.

— Черт. Ты упала?

Я приоткрыла глаза и увидела, как Маттео присел рядом. Должно быть, он пришел домой после того, как я легла спать, потому что я не видела его с утра. Его грудь была обнажена и покрыта татуировками, хотя зрение было слишком размытым, чтобы разглядеть их. Темные спортивные штаны висели низко на бедрах.

— София, — сказал он строгим голосом, — ты упала?

Моя нижняя губа задрожала, но я сумела прошептать «да».

— Хорошо, давай вернем тебя в кровать. — Сильные руки обняли меня, поднимая с пола и осторожно укладывая на матрас.

Мое лицо пылало от стыда, что он нашел меня в таком состоянии.

— Прости, — прохрипела я.

Боже, это не лучший способ завоевать симпатию мужа.

— Что ты делала?

— Пыталась сходить за грелкой и лекарствами.

Он нежно убрал волосы с моего лица.

— Где они?

— Лекарства в ванной, а грелка на кухне. В ящике у холодильника.

Он кивнул, затем взглянул на лампу на прикроватной тумбочке. Он включил ее и направился к двери, выключив верхний свет. Мои веки сомкнулись в облегчении от более мягкого света.

Спустя пару минут он вернулся с лекарствами и грелкой в руках. Он молча поставил стакан воды на прикроватную тумбочку и подключил грелку. Я поморщилась, когда попыталась сесть, и Маттео тут же подскочил, чтобы помочь, подложив несколько подушек мне под спину.

— Спасибо, — хрипло произнесла я, принимая пакет с лекарствами.

Он лишь хмыкнул.

Я приняла обезболивающие и мышечный релаксант, затем отложила пакет в сторону.

— Теперь мне будет лучше, — взглянув на молчаливого мужа, добавила: — Можешь вернуться в постель. Прости, что снова причиняю неудобства.

Он скрестил руки на своей мускулистой груди. Он практически светился в теплом свете, и я почувствовала желание провести пальцами по его коже. Быстро отвела взгляд, чтобы не смутить себя еще больше. Почему он должен быть таким чертовски привлекательным?

— Почему ты упала?

Я закусила губу.

— Я сглупила и оставила коляску слишком далеко. Суставы болят, и лодыжка подвела, когда я пыталась дойти до нее.

Маттео окинул взглядом несколько шагов между кроватью и коляской.

— Тебе больно?

Мне, наверное, послышалось напряжение в его голосе. Это был не лучший момент рассказывать, что я практически всегда чувствую какую-то боль, поэтому я просто кивнула.

— Что еще помогает?

Я моргнула.

— О, я не знаю. — Увидев его строгий взгляд, вздохнула. — Горячая ванна с английской солью иногда помогает.

— Хорошо.

Я приподняла бровь.

— Ладно. Прости за то, что нарушила твой сон. Увидимся завтра?

Маттео бросил на меня еще один недовольный взгляд и направился в ванную. Мое удивление возросло, когда я услышала звук воды. Неужели он действительно набирает мне ванну?

Он ворвался обратно в комнату, бросив на матрас передо мной охапку средств для ванны.

— Я не знаю, что такое английская соль. Подойдет что-нибудь из этого?

Передо мной лежали цветные бомбочки и масла в красивых, дорогих упаковках.

— Уверен, что мне можно их использовать? Они выглядят дорогими.

Маттео закатил глаза.

— Выбирай, София. — Он выглядел и звучал раздраженно, но я наклонила голову, наблюдая за ним, и задумалась, не ошибаюсь ли я. Он мог бы легко оставить меня одну, но все еще был здесь… Словно заботился обо мне.

Я выбрала маленькую баночку с цветочной и золотой солью для ванны.

— Эта подойдет, — сказала я, протягивая ему.

Он кивнул, и прежде чем я успела понять, что происходит, оказалась у него на руках. Я вскрикнула и схватилась за его плечи.

— Как будто я тебя уроню, — пробормотал он, заходя в ванную.

— Немного предупреждения не помешало бы, — огрызнулась я.

Он просто усадил меня на тумбочку, облокотившись на нее с обеих сторон руками.

— Ты сможешь сидеть здесь? Или упадешь?

Я нахмурилась.

— Я не упаду.

Он провел пальцем по моему лбу.

— Как скажешь.

Мои губы приоткрылись, когда он повернулся к почти наполненной ванне, чтобы добавить соли. Я могла поклясться, что заметила легкую усмешку на его губах, как будто он дразнил меня. Я не понимала своего мужа. Он был таким холодным и замкнутым, но за короткое время, что я здесь, он был добрее ко мне, чем большинство людей в моей жизни. Кто, кроме моей сестры, вообще так заботился обо мне?

Он выключил воду и повернулся ко мне.

— Поднимай руки.

— Что?

— Ты обычно принимаешь ванну в одежде?

— Но ты здесь, — возмущенно сказала я.

— Верно, я здесь. Руки вверх, София. — Он встал между моими ногами, его пальцы слегка касались края моей рубашки.