Женись на мне до заката - Линдсей Джоанна. Страница 2

Вайолет засмеялась.

– Я познакомлюсь с ними, чтобы тут же расстаться на неопределенное время?

– Нет, нет, ты должна заверить их, что скоро вернешься. Им вовсе незачем знать правду. Мама в приглашениях не упоминала о том, что это прощальная вечеринка в твою честь. Ей просто хотелось, чтобы ты развеялась перед отъездом. И ты такая красивая, Вайолет! Ты должна была разбить пару сердец этим летом. О нет, я ни капельки не ревную! Ведь тебе нужен один-единственный суженый! А сегодня вокруг тебя будет много достойных джентльменов. И, возможно, ты встретишь того, о ком мечтаешь. Это было бы великолепно! Тогда ты скучала бы по нему за океаном и спешила бы вернуться к нам! – со смехом закончила Софи.

– Но как же сборы… – начала было Вайолет, но Софи перебила ее:

– Все вещи в основном собраны. Слуги закончат паковать багаж, пока мы будем развлекаться. Ничего не поделаешь, кузина, сегодняшний вечер ты должна веселиться с гостями и радоваться жизни!

Радоваться жизни? Вайолет на минуту задумалась. Возможно, она могла бы беззаботно веселиться, если бы ее не терзало беспокойство о братьях и отце с тех пор, как четыре дня назад пришло письмо от Даниэля. Вайолет хотелось плакать от того, что ей предстояло расстаться с семьей, которую она всем сердцем полюбила. Однако все негативные чувства она держала при себе. Если она чему-то и научилась за время пребывания в Лондоне, так это тому, как нужно делать хорошую мину при плохой игре.

Тетя Элизабет тоже умела скрывать свои истинные эмоции. Когда девушки вошли к ней в комнату, она вытерла слезы и с ослепительной улыбкой посмотрела на них. На голубоглазой блондинке Софи было вечернее платье цвета бледной морской волны. Вайолет тоже была блондинкой, но предпочитала сиреневый цвет, который подчеркивал глубину ее фиалковых глаз. Ее вечернее платье было отделано белым атласом, а на шее, на ленте, красовалась камея матери. До этого вечера у нее не было случая надеть фамильные украшения.

Отец прислал ей все драгоценности матери на шестнадцатилетие. Вайолет надеялась, что он все же приедет в этом году третий раз в Лондон, но у него оказались другие планы. Отец, видимо, ожидал, что дочь, окончив обучение, вернется домой, ведь Вайолет больше не нуждалась в заботе Элизабет. Только вот в письмах он не звал ее домой, а просто писал, что любит дочь и скучает по ней. Вайолет собиралась устроить ему и братьям хорошую взбучку, когда вернется, за то, что они редко ей писали. Особенно ее раздражало последнее письмо Даниэля, в котором он толком не объяснил, что случилось. Она надеялась, что вслед за ним отправлено другое письмо с полным отчетом о том, что произошло и почему потребовался ее срочный приезд, но за последние четыре дня никаких писем больше не приходило. И хотя Вайолет воображала всевозможные причины, заставившие брата срочно вызвать ее в Филадельфию, ей было трудно предугадать, что действительно ждет ее в родном доме.

Глава 2

Его звали Элиот Палмер, а точнее, лорд Элиот Палмер. И в тот вечер, увидев его в элегантной гостиной Фолкнеров, Вайолет решила, что выйдет замуж за этого человека. Очарованная Палмером, девушка то учащенно дышала от волнения, то хихикала от смущения и постоянно краснела, что было ей не свойственно. Но контролировать эмоции в его присутствии она не могла. А Палмер продолжал оказывать ей знаки внимания, не отходя от нее весь вечер, что было явным нарушением правил приличия. Поэтому Вайолет не сомневалась: ей тоже удалось очаровать его.

Белокурый, зеленоглазый лорд Элиот был на три-четыре дюйма выше ее. Он обладал прекрасным чувством юмора, был обаятелен и добродушен. Палмер развлекал Вайолет рассказами о предыдущих трех сезонах, и она время от времени глупо хихикала, хотя обычно не находила ничего забавного в описаниях того, как кто-то споткнулся, совершил оплошность на людях или опростоволосился. Но Палмер так озорно улыбался, рассказывая ей о чужих промахах, что Вайолет не могла удержаться от смеха.

– Этим летом мне исполнится двадцать один год, – сообщил Элиот, а затем, придвинувшись к собеседнице, прошептал: – Я полагаю, мне пора искать себе жену.

Вайолет чуть не упала в обморок от такой провокационной фразы. Софи старалась вырвать ее из цепких рук Палмера.

Гостей пришло куда больше, чем они ожидали. Вайолет познакомилась со всеми приехавшими в дом Фолкнеров молодыми джентльменами, но при этом лорд Элиот не отходил от нее ни на шаг.

– Ты понимаешь, что нарушаешь все правила приличия? – прошептала Софи, снова оттаскивая Вайолет от Элиота.

– Знаю, но к тому времени, когда я вернусь, все об этом забудут, – ответила Вайолет.

– Да, лорд Палмер, конечно, красивый, – неохотно признала Софи.

– Невероятно красивый!

– На твоем месте я бы не заходила так далеко. Нельзя влюбляться на первом же званом вечере!

– Я вовсе не влюблена! С чего ты взяла? – попробовала возразить Вайолет, но тут же перешла в атаку: – А если и так, что с того?

На ее губах заиграла обезоруживающая улыбка, и Софи всплеснула руками.

– Ну, по крайней мере, теперь ты постараешься поскорее вернуться назад!

– Вот именно!

Тетя Элизабет, заметив, какие знаки внимания Элиот оказывает Вайолет, шепнула ей на ухо:

– Я хорошо знаю его мать. Она довольно часто жалуется на сына и говорит, что он вряд ли когда-нибудь остепенится. Буду рада сообщить ей, что она, возможно, ошибается.

Дядя отвел племянницу в сторону и, понизив голос, сказал:

– Хороший выбор, милочка. Придет день, и Элиот станет виконтом.

Уходя, Элиот украдкой поцеловал Вайолет в щечку. Это был невинный поцелуй, но молодой человек, отважившись на столь дерзкий поступок, покраснел. Возможно, он наконец понял, что нарушил сегодня не одно правило, принятое в светском обществе. Он уехал, так и не узнав, что Вайолет утром отплывает в Америку.

После встречи с лордом Палмером ей очень хотелось остаться в Лондоне, но нужно было ехать. Вайолет решила ничего не говорить Элиоту о поездке, хотя в течение вечера несколько раз порывалась поделиться своими планами. Теперь она намеревалась быстро решить все проблемы дома в Филадельфии и через неделю сесть на корабль, чтобы вернуться в Лондон.

Отныне всеми ее мыслями безраздельно владел Элиот Палмер. Всю дорогу до дома она не могла думать ни о ком другом. Она перебирала в памяти волнующие воспоминания о вечере, и это помогало ей справиться с беспокойством о родных. Вайолет не знала, что ждет ее в Филадельфии. Джейн Элфорд, ее новая горничная, тоже отвлекала Вайолет от тяжелых мыслей.

Эту дородную, общительную женщину тетя Элизабет наняла специально, чтобы та сопровождала ее племянницу в путешествии за океан. Вайолет было жаль, что с ней не поехала горничная, которую она хорошо знала. Однако Джоан все эти годы прислуживала не только Вайолет, но и Софи. Вайолет не могла оставить кузину без служанки, к которой та привыкла. К тому же Джоан, пожалуй, и не согласилась бы отправиться в столь дальнее путешествие. Тетя Элизабет жаловалась, что большинство потенциальных горничных, с которыми она проводила собеседование, наотрез отказались ехать в Америку. Джейн была единственной, кто согласился, – и то при условии, что ей дадут денег на обратный путь на случай, если она вдруг затоскует по дому и захочет срочно вернуться в Англию.

Вайолет устала повторять служанке, что Америка – цивилизованная страна, а Филадельфия нисколько не хуже Лондона.

По мере приближения к родным местам, волнение Вайолет нарастало. Она уже пять лет не видела отца и братьев! И вот, наконец, настал день, когда Вайолет остановилась перед домом, в котором родилась. Рядом с ней громоздились сундуки и чемоданы.

Она не сразу подошла к двери и долго, застыв с улыбкой на лице, смотрела на дом. Нахлынули воспоминания. Здесь прошло ее детство. Большой дом был просторной игровой площадкой для братьев Вайолет. Как часто ей приходилось гоняться за ними по лестницам, опасаясь, что они переломают мебель. Мальчишки были озорными и шумными. Она не рассказывала отцу об их диких выходках. Правда, если братья все-таки что-то ломали, Вайолет приходилось делать осторожные признания. Чарлз не часто бывал дома днем, а слуги боялись ругать его сыновей.