Будь моим мужем - Бут Пат. Страница 79

Его вдруг охватил страх. Может быть, что-то у них было не так? Но этого даже представить себе невозможно. Путешествие было самым прекрасным и захватывающим в его жизни. Он словно заново родился. Сейчас Чарльз вновь испытывает ощущение необычайности, новизны, будоражащего душу волнения, как в те первые дни с Розой. К нему вернулась повышенная чувствительность, радость жизни, острота восприятия окружающего мира. Теперь достаточно малейшего повода, и чувства словно воспламеняются. Он опять в состоянии писать, творить. Теперь он вновь замечает, что мир полон радости, красоты, счастья, и эту перемену в нем произвела Рейчел. И вот она куда-то исчезла без всяких объяснений.

Он одернул себя. Что за паника? Исчезла? На один день? Он ведет себя как подросток. Сейчас он испытал на себе, каково было влюбленной Рейчел целую неделю, когда он не звонил ей.

– Скучаешь по Средиземному морю? – спросила Кэрол, появившаяся в дверях гостиной.

Он повернулся к ней, обрадовавшись возможности отвлечься от своих тягостных размышлений.

Кэрол позвонила еще рано утром и выразила желание воспользоваться его приглашением приходить на ранчо в любое время, чтобы порисовать. В ответ он предложил ей и позавтракать вместе с ним.

– Если откровенно, то да. На яхте ведь никаких забот, кроме скорости ветра, приливов и отливов. Никакого падежа скота. Никакой ответственности.

– Только близкие люди, – уточнила Кэрол.

– Да, – ответил он, слегка приподнимая завесу таинственности. – Только близкий человек.

Кэрол подошла к столу, чуть заметно улыбнулась.

– Как твой глаз? – спросил он.

– Хорошо, спасибо. Если бы ты не извлек это насекомое, то оно обязательно ужалило бы меня. Удивительно, как ему удалось не погибнуть в хлорированной воде. Спасибо, доктор Форд.

– Будешь завтракать?

– Да, но у меня сейчас творческий подъем. Хочу только кофе с тостом – и сразу же назад.

– Рисуешь гору?

– Да. Надо поторопиться, не будет же она неподвижно стоять на месте и дожидаться меня, – засмеялась Кэрол.

– Нет, на это даже не надейся, – подхватил ее шутку Чарльз.

Он сел за стол. Кэрол подошла сбоку, налила себе кофе и лишь склонилась над столом, не желая усаживаться основательно. Посмотрела на Чарльза. Что-то явно его тревожит. Неужели это творит с ним любовь?

– С тобой все в порядке? – осторожно поинтересовалась она.

– Да. Все хорошо. Просто немного досадно, что пришлось возвращаться в этот хаос.

– Наверное, когда владеешь таким хозяйством, это неизбежно. Непогода, болезни животных, всякие несчастные случаи.

– Да, – кивнул Чарльз.

Кэрол видела, что мысли его далеки от ранчо.

Она подумала о своем портрете. Сейчас, вот в эту самую минуту, посылка находится у него в квартире на Манхэттене. Стоит там нераспакованная, поэтому предложение ее так и не сделано. Сказать ему о ней сейчас? Нет. Тогда не будет элемента неожиданности. Она так гордится этой своей картиной. Чарльз увидит картину в свое время. И, как она надеялась, по достоинству оценит ее. Может быть, даже и лучше, что это произойдет не сейчас, когда на душе у него так неспокойно.

Кэрол все-таки села. Что-то подсказало ей, что он хочет выговориться. Такое с ним бывает редко.

– Я был на яхте не один, – вдруг сказал он.

– Я так и думала.

Чарльз не мог скрыть своего удивления.

– Женская интуиция, – улыбнулась Кэрол.

– Ах да, уж что-что, а она-то у женщин очень развита, не так ли?

– И замечательно провел время?

– Да. В общем-то, я влюбился. – Чарльз произнес эти слова неожиданно для себя и с заметным усилием, точно опасаясь, что вообще не сумеет выговорить их, если не заставит себя сделать это быстро.

– Чарльз, но это же великолепно! Я так рада за тебя!

Кэрол вслушивалась в свои ощущения. Отчасти она действительно рада, но вместе с тем как ужасно, что он говорит это. Какие же чувства испытывает она к нему? Миллион самых разных, которые лучше всего переданы на картине и в том письме. Проклятие! Кто мог предвидеть, что так получится.

– Да, в какой-то степени это радостно, но примешивается некая тревога. Видишь ли, она исчезла.

– Что ты имеешь в виду под «исчезла»? – непонимающе уставилась на него Кэрол.

– Я расстался с нею в аэропорту в пятницу вечером, и все было хорошо. А в субботу она как в воду канула. И сегодня утром ее по-прежнему нигде нет.

– Срок невелик, Чарльз, и ведь она только что вернулась домой, проведя две недели с тобой. Она работает? – спросила Кэрол, подразумевая: «Есть ли у нее какая-то своя жизнь?»

Чарльз натянуто рассмеялся, скрывая неловкость. К подобным разговорам он не привык. Они были совершенно не в его характере.

– Да, на телевидении.

– Тогда все ясно. Вернулась, а на студии куча всяких неурядиц и неувязок, как у тебя на ранчо. Подумаешь, велика беда! Ничего серьезного, скоро она объявится.

– Да, конечно.

Кэрол попыталась опять перевести разговор на Чарльза и его любовницу.

– На телевидении? – начала было она, однако тут же поняла, что он и так поведал ей много личного и не намерен открывать дальше свою душу.

– Да, – сдержанно произнес Чарльз, и ей стало ясно, что никаких подробностей не последует.

Кэрол встала.

– Ну что ж, мне нужно возвращаться к своей горе.

– Удачи тебе, – рассеянно проговорил он.

– И тебе, Чарльз, – пожелала она.

49

Луи позвонил ему из Нью-Йорка в воскресенье, в середине дня.

– Мистер Форд, – нерешительно начал Луи, – я подумал, вам нужно знать, что мисс Ричардсон только что покинула вашу квартиру со всеми своими чемоданами и с картиной, которую доставили вам в пятницу. Я сомневался, правильно ли она поступает, забирая картину, но она заверила меня, что все в порядке. Мисс Ричардсон показалась мне какой-то странной.

– Правда? – переспросил Чарльз.

Он ничего не понимал, и это было хуже всего. Что могло случиться в Нью-Йорке за этот уик-энд? О какой картине говорит Луи, тоже оставалось для Чарльза загадкой.

– И что же она сказала?

– Да фактически ничего. Просто: «Я уезжаю». Вызвала лимузин, в нем было двое мужчин, они и погрузили в него ее вещи и картину.

– Какую еще картину? Ни о какой картине мне ничего не известно.

– Мисс Ричардсон расписалась за нее в пятницу вечером. Пришла срочной почтой. Я даже не знаю откуда.

– И куда она поехала? – продолжал допытываться Чарльз, испытывая растущее беспокойство.

– Мисс Ричардсон ничего не сообщила, сэр. Хотите, я поднимусь в квартиру и посмотрю там. Может, она оставила записку.

– Да, пожалуйста, Луи. Не кладу трубку.

Никакой записки там, конечно же, нет. Он знал это. Что-то произошло. Весь вопрос в том, что же именно? Таинственная картина или что-то в упаковке, похожее на картину. Может быть, сама Рейчел ее и послала? Было ли это подарком от нее, который она по какой-то причине передумала ему дарить? Стала сомневаться? Испугалась? Никаких вразумительных ответов на ум ему не приходило.

Как только Луи подтвердил, что никакой записки в квартире для него нет, Чарльз сразу же позвонил ей на студию.

Когда Чарльз назвал себя, секретарша, получившая от Джейка строгие указания, сменила тон на сухой и официальный:

– Сегодня мисс Ричардсон будет у себя, но у нее беспрерывные совещания. Как только смогу, сразу же сообщу ей о вашем звонке, но я знаю, что она ужасно занята.

– Послушайте, мы с Рейчел только что отдыхали вместе. Я ее близкий друг.

– Я в курсе, сэр.

Чарльз понял, что имеется в виду. Все ясно. Секретарше приказано не соединять его с Рейчел.

– Пожалуйста, попросите ее позвонить мне в Санта-Фе как можно быстрее. Это срочно!

– Я передам ей, сэр.

50

Рейчел села на край кровати. Ее вновь охватила ярость. Господи, до чего же изболелась душа. Она больше не в силах есть, не в силах спать. Почему на долю людей выпадают такие страдания? На стене, прямо у нее над головой, висит теперь картина Кэрол. Она будет висеть здесь всегда как напоминание о том, что же в действительности представляет собой жизнь. Измена! Предательство! Лживые душонки! Она попалась на удочку внешнего обаяния и прямиком угодила в змеиную яму, в гадючник. Обезумев от своей тоски по любви, исконном праве женщины в этом извращенном мире, она поплатилась за это невыносимой болью.