Ник. Цикл (СИ) - Ясинский Анджей. Страница 182

Другая картина. Небо затянуто тучами. Море теперь не ласковое, а суровое. Волны высокие. Это уже не легкий ласковый шорох, а мощное ворчание огромного животного, с яростью грызущего берег. Небо хмурится. Я стою на высокой скале, раскинув руки, и грудью принимаю морской ветер. Он грозит мне, пытается прогнать все более сильными порывами. Я смеюсь в ответ: попробуй еще. Он свистит, недовольный…

Я открыл глаза. Под руками что-то мягкое, чувствую запах волос Крисы – я в своем теле. Время – шесть утра. Пошевелился – все в норме. Вспомнил ночные ощущения. Нереальные воспоминания. Не приснилось ли мне это? Я потихоньку встал и стал разминаться.

В кровати сладко потянулась Криса.

– Выспалась? – спросил я, не прерывая отжиманий от пола.

– Ага. – Она снова потянулась. – Какой счет?

– Сто сорок три… четыре, – размеренно отжимаясь и чуть сбив дыхание, ответил я. – Хватит. – Я поднялся. – Как спалось? – спросил как бы между прочим и, затаив дыхание, стал ждать ответа.

– Хорошо, – мечтательно улыбаясь, ответила Криса.

– Ладно. – Я нахмурился. Не хочет говорить – не надо. Значит, ничего не получилось. Жаль, мне нужен был результат. Придется что-то придумывать на ходу. Хотя все равно надо попробовать проделать ту же фишку с девочкой, может, сообразится, как поступить. – Одевайся, идем завтракать. Пойдешь со мной? Не передумала?

Криса возмущенно посмотрела на меня:

– Только попробуй меня оставить! Загрызу! – Она бросилась мне на шею и легонько укусила.

Я улыбнулся и погладил ее волосы. Затем шлепнул по голой попе и отправил прямиком к двери.

– Жду тебя внизу, на кухне. Не опаздывай, а то все съем. – И Криса специально легонько хлопнула дверью.

Я вздохнул. Не будет мне сегодня покоя.

– Я дочь одну не оставлю! – твердо заявила жена Бринхорта. Вообще-то не одну, а со мной, Крисой и Солой. Почему же это «одна»? Маленькая девчушка цеплялась за платье мамы с сильным испугом на лице.

В доме их’Гренадиров нас встретили приветливо. По крайней мере, отец семейства. Его жена, Сорина, глядела на меня все еще с подозрением. Не знаю почему. Зато Крисе она явно обрадовалась. Пациентка, Лина, уже проснулась и не отходила от матери, прячась за ее спиной. Выглядывало только ее испуганное личико. С полчаса я объяснял, что мне понадобится и как будет проходить процесс лечения. Моя просьба подготовить небольшую ванну для девочки Бринхорта и его супругу очень удивила, если не сказать шокировала. На их лицах появились сомнения в моих… если и не умственных способностях, то лечебных. Но, слава богу, особо перечить они не стали и быстро нашли нужное. Ванночка для маленьких детей у них была.

Я хотел было всех выгнать, кроме Крисы и Солы (не люблю толпу народа вокруг, когда работаю), но девчушка раскричалась и здоровой рукой крепко уцепилась за платье матери. Тогда и Сорина отказалась уходить. Я мог бы, конечно, сразу усыпить Лину, но Умник посоветовал делать это, только когда она успокоится. Иначе, как он подсказал, негативные эмоции и плохие воспоминания могут прорваться в сон, что явно затруднит лечение.

Я беспомощно посмотрел на Крису. Она меня поняла.

– Так, Ник, Сола, погуляйте пока, – встала она, – а мы тут немножко поговорим с Линой и ее мамой.

Я облегченно вздохнул и, взяв под локоток Солу, молча вышел из комнаты. За нами последовал Бринхорт. С полчаса мы сидели в гостиной, пили чифу и негромко разговаривали. Глава торговой гильдии разоткровенничался, и хотя при дочери он избегал прямых высказываний, однако я понял, что дела его идут не шибко хорошо. Уже сейчас он не может контролировать события в гильдии и, того и гляди, окажется вообще не у дел. Я все время кивал, сочувствуя.

Но вот нас позвали. Я медленно вошел в комнату. Лина внимательно и серьезно посмотрела на меня.

– Дядя, а правда ты меня будешь лечить? – не сводя с меня глаз, тихо спросила она. Я кивнул. – А правда ты фокусник?

Что? Какой такой фокусник? Я с удивлением посмотрел на Крису. Что она там наплела девочке? Вся поза Крисы выражала раскаяние, и на меня она упорно не смотрела. Тоже мне, блин, умеет она, видите ли, обращаться с детьми! Во подстава! И перед кем? Я обреченно вздохнул:

– Правда, Лина.

– А покажешь мне фокус? – с загоревшимися глазками спросила девочка. Вообще-то дело свое Криса сделала, девочка меня уже не боится, можно было бы и усыпить ее сейчас. Только вот как это скажется на ней? Ну то, что ее обманули и не показали фокус? Нехорошо обманывать детей…

И что бы ей такого показать? Я почесал затылок. Криса, ухмыляясь, смотрела на меня. Ну погоди! Я тебе это еще припомню, пообещал я ей ответным взглядом. Сорина тоже заинтересованно пялилась мне в лицо. И что же придумать? Внезапно в голову пришла одна мысль.

– Скажи, а ты рисовать умеешь? – Я присел перед Линой на корточки.

– Умею, – важно кивнула она.

– А что обычно ты рисуешь?

– Ну, – девочка смущенно подергала подол своего платья, – кукол там, птичек, зверушек тоже.

– А кто у тебя лучше всего получается?

– Птички, – неуверенно улыбнулась Лина. – Сейчас покажу! – Она соскочила с коленей Крисы и неуклюже полезла в шкаф. Больную руку она прижимала к боку и шевелила в шкафу только здоровой. Сорина смотрела на дочь с искаженным гримасой боли лицом. – Вот смотри…. – Девочка вывалила мне на колени стопку листков бумаги, на которых были рисунки: куклы, собаки, деревья… Вот явно мама с дочкой на руках. А вот нарисован мужик, под ним корявая подпись «папа». Но больше всего действительно было рисунков птиц. И почти все в полете. Полноту и достоверность картинам придавал фон: облака, деревья, реки, порой обозначенные лишь штрихами. Да, для ее возраста рисунки очень неплохи. У девочки явный талант.

– А сама ты мечтала когда-нибудь летать? – перебирая рисунки, спросил я.

– Ага, – устроившись рядом и тоже глядя на свои картинки, ответила она, – только у меня крыльев нету.

– А какие они должны быть? – продолжал допрашивать я.

Девочка задумалась. Потом вскочила и показала руками:

– Вот такие, большие и белые, и с перьями, чтобы, когда холодно, ими можно было укрыться.

– Понятно. – Я отложил рисунки и задумался. – В общем, так, я не великий волшебник, поэтому крылья тебе дать не могу. Я всего лишь фокусник. Поэтому я подарю тебе нарисованные крылья. Но очень большие. Ты согласна?

Девочка, завороженно глядя на меня, кивнула.

– Хорошо. – Я огляделся, подыскивая необходимый мне материал. Больше всего для моей цели подходили гардины, висящие на окнах и сейчас сдвинутые в сторону. – Это будет волшебный фокус. Для начала давай завесим шторы. Тут будет немножко темно, но мы зажжем светильники. Ты не испугаешься?

Девочка отрицательно помотала головой. Сола помогла мне быстро все сделать.

– Так, садись вот на этот стульчик… – Я поставил небольшой стул напротив окна, примерно в двух метрах, и усадил на него Лину. Затем поставил рядом еще один, на который уселся сам. – …возьмем твой карандашик, – продолжал я, взяв со стола один из карандашей. – Сейчас я превращу карандаш в волшебную палочку, и мы вместе будем рисовать волшебную картину. Ты готова? – Я серьезно посмотрел на девочку. Лина немножко замялась (видимо, чуть испугалась), но потом схватилась за мою руку и отважно кивнула. – Принеси и зажги светильник, – негромко попросил я Крису.

Она резво побежала выполнять поручение. Похоже, ей тоже было интересно.

– Можно я сяду рядом с дочкой? – тихо спросила Сорина, глядя на меня. Я кивнул. Так мы и сидели втроем: я слева, посередине Лина и справа Сорина, обнимавшая дочь рукой, – и ждали, пока Криса вернется. Вернее, ждали остальные, а я готовился.

«Ну что, Умник, мы готовы?»

«Яволь, мой фюрер!» – Вот юморист. Нет, положительно, нужно что-то придумать. Эти его дурацкие шутки в самые неподходящие моменты здорово сбивают меня с концентрации.

«А вот этого не надо. Смени пластинку».

«Понял, не дурак. Джинн готов выполнить твой приказ, о господин!»