Колонизаторы (СИ) - Юдин Игорь. Страница 14

Вернулся я только через часа через полтора, пришлось заехать в штаб посмотреть, как там движутся дела, и заодно кое-что приобрести, чтобы порадовать Хейну. В общем, как только я открыл дверь и зашёл внутрь, я сразу же обомлел. Правду говорят, что в каждой женщине сидит дьявол, просто он до поры до времени не высовывается. То чудо природы, которое сейчас сидело с обиженным видом в кресле, только отдалённо теперь напоминало мою прежнюю Хейну. Благодаря, конечно, своему новому облику, который она кардинально изменила. Теперь на ней была красная блузка которая ей очень шла и небесно голубая короткая юбка, придавая дополнительной свежести и очарования. Ну и про косметику она естественно не забыла, существенно изменив этим свой образ. Увидев наконец мою физиономию на пороге, она соизволила произнести только одно слово:

— При ш ё ёл! — Притом таким тоном, словно я отсутствовал у неё целую вечность, а обязался быть через 10 минут.

— Ну задержался, моя! На работу пришлось заехать, ну и кое-что в магазине прикупить по случаю выходного.

Выложив на стол содержимое пакетов, я сказал:

— Представь, достал шампанское при том из старых запасов с того мира — я показал пальцем вверх.

— А не наш местный суррогат!

Взглянув на меня, потом на бутылку, потом снова на меня, она поправила свою причёску, про которую, видимо, только сейчас вспомнила, и ласково так заметила:

— Напоить, моя, хочешь⁈

— Почему напоить⁈' — удивился я.

— Просто немного расслабиться, пока возможность есть!

Посмотрев изумлённо на меня, она подошла ко мне и, присев на корточки, радостно объявила:

— Та зачем, моя твоя и так даст!

Поняв, что моего словарного запаса явно недостаточно, чтобы ей объяснить прописные истины моего странного для неё поведения, я просто ударил рукой по столу и тихо произнёс:

— Быстро села на своё место, будем сначала пить, а всё остальное потом! Ясно!

Посмотрев на меня округлёнными от удивления глазками, та быстро ретировалась на своё место забравшись с ногами на кресло.

— Так-то лучше! — сказал я и разлил шампанское по фужерам. Точнее, ей шампанское, а себе коньяк. Придвинув к ней шоколад, я пояснил:

— Этим закусывают! Поняла!

Взяв в рот плитку шоколада, та попробовала его на вкус и, довольная, кивнула головой, видимо, он ей понравился. Затем, взяв в руки фужер, она глубоко вздохнула и, зажмурившись, сразу всё выпила. Через некоторое время, видимо, когда осознала, что ничего страшного с ней так и не произошло, она удивлённо заметила:

— Та другое! Не как та гадость в той бутылки!

— Конечно, другое, та тебе нельзя, а это можно!

Через некоторое время, когда бутылка с шампанским уменьшилась почти наполовину, в настроении Хейны наметились явные перемены. До этого в её поведении прослеживалась некоторая скованность и боязливость, а в глазах стояла смертная тоска. Словно она постоянно была в напряжении, ожидая какого-нибудь подвоха и неприятности. Именно поэтому она всё это время, думаю, пыталась мне всячески угодить, лишь бы я её не прогнал и не отправил обратно в камеру. Сейчас же в ней уже начала проявляться некоторая раскованность и раскрепощённость. Глаза оживились, а на губах наконец-то появилась улыбка. Так как в моём рационе уже закончились все хранящиеся в моих архивах нужные анекдоты, я решил перейти к более насущным вещам и, чтобы отбить у неё охоту полностью забраться с ногами мне на шею, тут же огорошил её своим вопросом:

— Хейна, девочка моя, как думаешь, почему я решил пойти у тебя на поводу и даже выделил отдельное место для твоего проживания⁈

Некоторое время она молчала, пытаясь осмыслить мной сказанное, затем её губы задрожали, и она, опустив глаза, еле слышно произнесла:

— Не знаю, моя до сих пор в растерянности! Подняв голову, она с явным испугом посмотрела на меня и вдруг добавила:

— Только не прогоняй меня, моя этого не переживёт! — После чего протянула руку к бутылке и, налив дрожащей рукой целый бокал шампанского, большими глотками выпила почти весь его до конца.

— Да не собираюсь я тебя никуда прогонять, мы же с тобой теперь в одной лодке! — заявил я и тут же остолбенел, так как только сию минуту въехал в суть подобного умозаключения, так как до этого думал, что у неё понятие «моя» просто заменяет собственное обозначение слова «меня» или «я», что это одно и то же, но оказалось, что она подразумевает совсем разные вещи и обозначения. Поэтому я и переспросил.

— Почему ты постоянно говоришь про себя не виде обозначения Я или меня, а только в форме прилагательного «моя» — как о какой-то вещи⁈

Бросив искоса взгляд на меня, она просто произнесла:

— Поэтому моя и готова отдать тебе меня в пользование! Ведь я же принадлежу ей!

— И где же тогда эта твоя самая «моя» находится⁈ — поинтересовался ошарашенно я, думая, что она меня опять разыгрывает.

— Там! — произнесла она с недоумением и показала рукой на низ живота.

После чего я уже полностью выпал в осадок.

— И как же вы общаетесь с ней⁈ — задал я уже сам сквозь слезы от еле сдерживаемого смеха умопомрачительный вопрос, думая, что кто-то из нас двоих, наверное, точно спятил.

— Да просто она твоя сейчас сама покажет! — просто ответила она и взглянула на меня так, что я тут же потерял все остальные ощущения и системы координат в пространстве. Кроме одной.

Встав в полный рост, я вдруг, перестав вообще соображать, что творю, начал усиленно срывать с себя всю одежду, после чего, как обезумевший, накинулся уже на неё. Все мои ощущения и мысли подчинились только одному простому и примитивному древнему желанию — вогнать этой лежащей передо мной маленькой стервочке свой враз разбухший и горящий адским желанием член как можно глубже. Обхватив дрожащими от нетерпения руками её бёдра, я с яростным рвением начал с ходу вводить его туда, проникая постепенно всё глубже и глубже. Но на этом моя дальнейшая инициатива вдруг резко закончилась. Что-то живое у неё там внутри вдруг проснулось и посмотрев на всё это дело тут же ударило меня по рукам и словно обхватило мой член своей цепкой рукой. А может чем-то наподобие рта. Поскольку это что-то тут же начало там творить с ним такие умопомрачительные вещи от которых я чуть тут же не не полез прямо на потолок. При этом все эти действия сопровождались слабыми электрическими разрядами тока, от которых я со своим ошалевшим от этого дружком ту же кончил. Распростёртое же подо мной тело Хейны, точнее её бёдра ходили всё это время просто ходуном в такт движениям её озверевшей киски, а её коготки на руках просто вонзились мне в спину. Глаза от сотрясающего всё её тело экстаза покрылись поволокой, а я, впрочем, вместе с ней заорал так от раздирающей меня эйфории, а затем и обрушившегося оргазма, что, если бы стены не были звуконепроницаемыми, сюда запросто сбежался бы весь посёлок. Подумав, что с нас кто-то живьём сдирает шкуру. Кто кого изнасиловал и отодрал при этом, было для меня теперь очень большим вопросом. Но теперь я точно знал, что такое у Хейны — «моя»!

Отойдя немного от такого непривычного для меня вида секса, я посмотрел на ещё распростёртое тело пребывающей, видимо, пока в полной прострации Хейны и задался сакраментальным вопросом: «А что мне теперь делать с этим милым только на вид чудовищем⁈» Которая может тебя запросто выпотрошить и пережевать, как беспомощную гусеницу, в любой момент стрельнув только одними глазищами. То, что эти миленькие до ужаса вампирши в скором времени захватят этот мир вместе со всеми нами, а может, и всю Галактику, я уже нисколько не сомневался. Им достаточно было просто заглянуть нам в глаза.

Приподняв голову и посмотрев на меня небесно невинными глазками, Хейна прогнулась всем телом, как довольная кошка, и, подползя ко мне, положила свою головку мне на колени. Взирая на меня снизу вверх, она чуть ли не замурчала, когда я начал её непроизвольно гладить рукой. Что ни говори, а так хотелось её хоть как-то отблагодарить за потрясший меня чуть ли не до самых печёнок этот сногсшибательный секс.