Развлечение - Лайонз Вайолетт. Страница 12

— Что— то вроде небольших партий одежды от кутюрье?

— Вот именно.

Своим сравнением она заработала улыбку одобрения, от которой у нее даже сердце сжалось в груди.

— Это не только укрепило бы наше положение, но и позволило выпускать самые разные, самые необычные изделия. Мы могли бы следовать повседневной моде, что находило бы гораздо более широкий спрос, чем традиционные изделия отца.

— И он позволил тебе сделать это?

Рот Гейбриела снова скривился:

— Позволил?! Скорее дал мне кусок веревки в надежде, что я повешусь. Мне пришлось вложить в это дело массу своих денег. Если оно не пойдет, я потеряю — и много. Если же наоборот, то отец не будет иметь к этому никакого отношения, я даже не использую фамилию Тернан. Новые магазины называются просто «Т2».

— Вот здорово! — Рейчел протянула бокал, чтобы он наполнил его, глаза ее загорелись. — Мне хотелось бы заняться чем— то вроде этого.

— Что ж, продолжай учебу, а там посмотрим. Ты талантлива, Рейчел, и сможешь достичь самых вершин.

Неожиданная похвала заставила ее слегка покраснеть.

— Ты мне льстишь.

— Нисколько, — заверил он. — Я говорю истинную правду и ничуть не преувеличиваю. Ты сама знаешь, что талантлива, так же, как и то, что красива. А это смертельно опасная комбинация, тебе трудно противиться.

Желая хоть чем— то охладить предательский жар, заставивший ее щеки заалеть еще ярче, Рейчел торопливо поднесла бокал к губам, но тот оказался пустым.

— Можно мне еще шампанского?

— Тебе не кажется, что больше не стоит?

Почти отцовская интонация, прозвучавшая в голосе Гейбриела, заставила ее обиженно надуться.

— Я уже не ребенок, Гейб. Мне девятнадцать лет. — Желая доказать это, она поднялась и наполнила свой бокал сама, — Я взрослая женщина, хотя ты, кажется, этого еще не заметил.

— Как раз наоборот. Что— что, а это я прекрасно заметил. Вопрос только в том, что ты собираешься делать в связи с этим?

— Делать?

— Скажи мне одну вещь, Рейчел… — Гейбриел поставил бокал на ближайшую книжную полку и откинулся на спинку кресла. — Прав ли я в том, что твой сегодняшний визит не случаен, а является частью кампании, должной доказать мне, до какой степени женщиной ты стала?

Ошарашенная подобной проницательностью, Рейчел только и могла, что кивнуть, и вновь сделала большой глоток вина.

— Твои улыбки, взгляды, жесты… даже то, как ты одета… — Его обжигающий взгляд скользнул по темно— синему платью без рукавов, по глубокому вырезу, по идущим сверху донизу пуговицам и вновь остановился на ее лице. — Подобные сигналы означают, что женщина хочет… ожидает от мужчины определенной реакции. А так как здесь я являюсь единственным представителем мужского пола, то должен сделать вы вод, что ты обращаешься именно ко мне.

Неожиданно для себя Рейчел поняла, что все измелилось: только что спокойный, непринужденно ведущий себя Гейбриел куда— то исчез, его стройное, сильное тело напряглось, в воздухе словно повисло ощущение опасности, от которого у нее пересохло в горле, а сердце будто пыталось выскочить из грудной клетки.

— Так ли это, Рейчел? Хочешь ли ты, чтобы я ответил на это?

Она вновь молча кивнула, этот откровенный вопрос заставил ее растеряться.

— Тогда почему бы нам не прекратить эти игры? — Голос Гейбриела упал до тихого, напряженного шепота. — Перестань делать вид, что. не знаешь, зачем ты здесь…

— Делать вид? — воскликнула Рейчел. — Я вовсе не делаю вид!

— Нет? Тогда докажи это. Подойди ко мне, Рейчел! — приказал он, видя, что девушка по— прежнему медлит в нерешительности. — Подойди и поцелуй меня.

Ей казалось, что она не нуждается в поощрении но сейчас, когда наконец ее мечта была так близка к осуществлению, силы словно покинули Рейчел. Разделяющие их дюймы вдруг представились ей пропастью слишком опасной, чтобы ее можно было пересечь.

Облизывая пересохшие губы, она стояла перед сидяшим Гейбриелом, глядя в бездонные, непроницаемые глаза. Затем медленно, боязливо приблизилась, опустила голову и прикоснулась к его губам. И немедленно тело ее, каждую его клеточку словно пронизал заряд возбуждения, заставивший сердце затрепетать от наслаждения. Но удовлетворить Гейбриела было не так— то просто. Губы его не смягчились, и голос прозвучал низко и недовольно:

— Ради Бога, Рейчел, ты целуешься как ребенок! Если хочешь показать себя женщиной, то и целуйся как женщина. Если же нет…

Но закончить фразу Гейбриелу не удалось. Рейчел заглушила ее единственным способом, который ей пришел в голову, — покрепче прижавшись к нему губами. На этот раз, целуя его, она мысленно вернулась к поцелую под омелой, вспоминая, как чувствовала себя тогда и чего именно ей хотелось. Необходимо было скрыть свои страхи, недостаток опыта под маской мнимой опытности…

Но маска эта продержалась не более пары секунд. Нахлынувшая волна удовольствия смыла все опасения, всю нерешительность и неуверенность, руки сами потянулись к Гейбриелу, пальцы запутались в его волосах. Рейчел притянула его голову поближе, ища жаждущим языком влажного тепла раскрывшегося навстречу рта.

— Так лучше? — спросила она, когда необходимость отдышаться заставила их прервать поцелуй.

— Лучше, — согласился он с нервным смешком. — Но, полагаю, что это еще не предел.

И Гейбриел усадил ее к себе на колено таким образом, чтобы было удобнее целовать. Если даже Рейчел и посчитала тот, рождественский, поцелуй захватывающим, то по сравнению с чувствами, которые она испытала сейчас, прошлое про сто померкло. Губы Гейбриела становились то мягкими и податливыми, то жесткими и агрессивными, требующими от нее соответствующей по накалу отдачи.

И все это время его руки ласкали и гладили ее тело, опаляя огнем обнаженные участки кожи, а остановившись на мягких округлостях грудей, как будто насквозь прожгли ткань платья. Указательный палец Гейбриела, проследовав вдоль выреза декольте, скользнул между пуговицами, и от этого прикосновения у нее перехватило дыхание.

Подол платья задрался, обнажая ноги, и Рейчел чувствовала кожей обнаженных бедер мягкую ткань вельветовых брюк Гейбриела и твердую плоть под ней.

Дрожь желания и предчувствия предстоящего сотрясла ее. Это была отнюдь не суетливая возня двух неопытных подростков. Без всякого сомнения, ее партнер был воплощением мужчины, с истинно мужскими желаниями. Надо было решать, поддаться ли пожирающей его страсти или уйти немедленно прочь.

Гейбриел, как будто прочитав мысли Рейчел, оторвался от ее губ, прерывисто вздохнул и заглянул в затуманенные глаза.

— Мне необходимо знать прямо сейчас, — сказал он неровным голосом, — пока я еще в состоянии вести себя как джентльмен, действительно ли ты хочешь этого.

Словно окаменев, Рейчел не отрывала от него глаз. Все ее мысли были сконцентрированы на бархатистой подушечке пальца, медленно и осторожно проводившего окружности по белоснежной коже обнаженного бедра.

— Ты должна на что— то решиться, Рейчел, — продолжил он, — останешься ли ты сейчас девушкой или превратишься в женщину. Но поду май хорошенько, потому что, если решишься, — обратной дороги не будет…

6

Обратной дороги не будет… Веские в своей значимости слова ощутимо повисли в воздухе. Что бы ни случилось, Рейчел уже не могла сделать вид, что их не было, и знала, что ответ, который сейчас даст, бесповоротно изменит ее жизнь.

— Ну, Рейчел, что ты скажешь?

Голос Гейбриела звучал мягко и спокойно, даже руки его перестали двигаться и неподвижно лежали теперь на подлокотниках кресла. Он вовсе не давил на нее ни физически, ни морально. Выбор был за ней, и только за ней.

В полумраке комнаты неестественно громко тикали часы, и в унисон с ними билось под лежащей на груди Гейбриела рукой Рейчел его сердце. Обратной дороги не будет…

В конце концов больше всего на ее решение повлияло отсутствие на своем бедре ощущения его легкой ласкающей руки. Без нее Рейчел вдруг почувствовала себя одинокой и покинутой, и это ощущение пустоты неожиданно вызвало жгучее желание, утолить которое можно было лишь одним способом.