Мажорная лапка (СИ) - Грант Игорь "IGrant". Страница 3

- Баре давно кончились. Могу веник дать, сами и обметёте.

Что-то шевельнулось у меня в груди, похожее на презрение. Такие наглые типчики обычно и гнутся потом ниже всех. Я уже собрался поставить дворника на место какой-нибудь едкой фразой, когда он добавил, оттопырив мягкую нижнюю губу:

- Ручонки-то не переломятся, думаю.

Злость на собственную глупость, на перелёт, на лихача-таксиста, на этот сраный снег лавиной метнулась внутри и слетела с губ необдуманной фразой:

- Да ты знаешь, с кем разговариваешь?

Типчик прищурился, словно кот на солнышке. Остро захотелось стереть эту сладость с очень даже привлекательного лица. Ну, ничего, думаю, дядя пойдёт навстречу давно не виденному племяннику. Я с некоторым торжеством в голосе процедил:

- Завтра ты здесь уже не работаешь, понял?

- А чего ж не понять-то? – всё так же лениво ответил дворник и вернулся к обметанию крыльца. Словно я тут молча стою! Охранник проводил меня в холл, как-то странно глянув. Но взгляд этот был настолько мимолётный и не имеющий значения, что я и думать забыл о такой мелочи. Уже в холле я недоумённо остановился и спросил:

- А чемодан?

Блин! Здесь же не принято хвосты заносить за посетителями… Внутренне обсмеяв свои замашки, я хотел было вернуться за помятым «другом», когда уличная дверь распахнулась и в фойе первого этажа бодро вошёл всё тот же дворник. Он прошёл ко мне, поставил у ног позабытый багаж и невозмутимо сказал:

- Вы забыли.

- Что, уже прогибаешься? – с неким торжеством усмехнулся я.

- Ага, - кивнул дворник, лишив меня дара речи. Да он издевается! Пока я соображал, что ему ответить, охранник меня опередил:

- Ты бы, Андреич, шёл погрелся. А то вон обледенел уже.

- И пойду, чайку выпью, - согласился работяга. Я проводил его долгим взглядом, а потом спросил у довольно-таки пожилого секьюрити:

- Что за тип вообще?

- Человек, как человек, - пожал плечами тот.

Я почувствовал совсем уж запредельное раздражение. Кажется, в моей жизни появилась новая цель. Этот дворник не проработает тут больше ни часа – видеть его не хочу! Хотя нет! Это слишком просто… Надо сделать так, чтобы сам ушёл. А уж как это сделать… Одобрительно улыбнувшись собственным мыслям и лифту в двухэтажном здании, я прокатился наверх, поблуждал по фойе и коридорам и в итоге оказался в приёмной у дяди. Симпатичная секретарша тут же проводила в кабинет, где моему взору предстал солидный седоватый мужчина в неопрятном костюме. Сергей Витальевич встал из-за роскошного стола, тепло пожал мне руку и пригласил садиться в одно из мягких кресел. На стене за его спиной воронёной тенью маячил мирно повисший на ремне автомат АК-47. Я тут же спросил:

- Настоящий?

- Боевая часть удалена, это только корпус, - разочаровал дядя. – Как долетел-доехал?

- Хорошо, - сказал я, усевшись в мягкое нутро кресла. – Может, сразу к делу?

- Прыткий, - усмехнулся Сергей Витальевич, - весь в мать. Думаю, с перелёта отдохнуть захочешь?

- Успею, - я отмахнулся. – Вопрос есть.

- Что-то случилось? – дядя вскинул брови.

- Что за человек тут у вас дворником работает? Наглый такой.

- А что? – серо-водянистые глаза дяди прищурились.

- Уволь его, - прямо потребовал я.

- Ну, точно, прыткий, - усмехнулся дядя. – Как выглядит-то хоть?

- Блондин с карими зенками, лет тридцать, наглый такой.

- Если ты про Андреича, то он у нас скорее подрабатывает. У него три речных судна и судоходная компания за душой. Не последний человек в городе.

- В смысле? – не понял я. – А чего же тогда он снег метёт?

- Забавляется, - дядя вернулся в своё огромное кресло во главе директорского стола. – И с налогами там что-то у него по схеме. Мутная история, зато все наши дамы от него в восторге. Холостой же.

- Не понимаю, - в моей голове не укладывалось, как можно вот так вот взять лопату и грести снег, имея свой хороший бизнес.

- У каждого свои тараканы в голове, - непонятно ответил дядя. Я окончательно растерялся. Тараканы? В голове? Кошмар какой… Видя моё вытянувшееся лицо, дядя засмеялся, извлёк из стола початую бутылку скотча, два бокала, тетрапак сока, поставил всё это на стол и спросил:

- Ну, что? За приезд, дорогой племянничек?

Однако, Россия действительно дикая страна дикого бизнеса. Я кивнул, вспомнив тёмные глаза нахального блондина. И они надо мной смеялись. Вот же чёрт… Взбесил не на шутку. Ладно, мы ещё посмотрим, чьи акции взлетят выше. Судовладелец, говорите? Но сначала надо как-то устроиться. Всё-таки мне здесь два месяца жить.

========== 3. 26 декабря, пятница. Михаил. Методы курощения по-европейски. ==========

*«курощение» - метод отладки социальных отношений из арсенала Карлсона.

–––––––-

Наивный мальчик решил, что сможет устроить мне личный трудовой ад. Типа, сам сбегу… Утром следующего дня мы для порядка отзанимались физзарядкой на лопате, расколотив огромную лужу льда перед крыльцом и отшкрябав остатки снега с асфальта вокруг речвокзала. Внутренне усмехаясь, я терпеливо ждал, когда же молодой человек начнёт изгаляться. Петрович потихоньку ржал над моим задумчивым видом, а ребята из бригады всё допытывались, чего случилось. Я же деловито грёб снег и вспоминал вчерашний цирк, чувствуя, как настроение подкрадывалось к отметке сверхпозитива.

Веник начал атаку прямо в день приезда, в лучших традициях золушкиной мачехи. Это когда поручают кучу мелких дел одновременно, стараясь, чтобы объект атаки вконец запутался в зачастую противоречивых распоряжениях и напортачил. Не на того напал, однако.

А как всё хорошо начиналось… Для приезжего, естественно. Мне-то и без того было хорошо. До вчерашнего дня, мать его. Побывав у дяди, племяш сосредоточился на доставании меня. Похоже, моё затянувшееся инкогнито таки может выйти боком, если не мне, то заму – точно. Наверное, он решил мне таким образом отомстить за что-то давнее… Или проверить, надолго ли хватит племянника. Три раза «ха-ха»!

Первое поручение новоявленного обормота состояло в том, чтобы я перетаскал из захламлённого кабинета по правую руку от директорского кучу коробок с архивом – явно рассчитывал приютить свою пятую точку в кожаном кресле. Сам же Веник повёз на новоселье свой чемодан, как рассказал Аркадий, когда я спустился взмокший в холл после галерного труда с бумагами. Добрый друг моей семьи заботливо спросил после того, как дал расклад по «обидчику»:

- Ты уверен, что надо именно так?

- А то! – улыбнулся я. – Вот погоди, он вернётся и начнётся – то не так, это не сяк. Почувствуй себя Золушкой, называется.

- Андреич, ты бы всё-таки поберёг мальца, - покачал головой охранник. – Он же в шоке будет.

- Ничего, дядька Аркадий, - я усмехнулся кривее кривого. – Он сам напросился. И обязательно будь на корпоративе, понятно?

- А чего ж тут тупить, - бывший афганец, так и оставшийся на речвокзале после давней истории охранять мою священную тушку в память о родителях, покачал головой. – Но ты уж сильно-то не усердствуй… А вот и он.

Двери вокзала распахнулись, пропуская засыпанного снегом Веника. Он потоптался на коврике, даже попрыгал, стряхивая белые хлопья с дорогого кашемирового пальто, после чего уставился на меня и спросил:

- Надеюсь, всё в порядке? Вы управились?

- Так точно! – я нарочито по-военному вытянулся перед директорским племянником, «поедая глазами начальство». И сделал это так, что всем вокруг стало понятно, кто кого дураком считает. Уборщица тётя Клава чего-то хрюкнула себе под нос, спешно исчезнув в подсобной части холла. Аркадий невозмутимо угнездился на посту с раскрытым журналом посещений. Мы же с Веником на лифте поднялись на нужный этаж. В кабинете, когда-то отданном мною под склад ненужной макулатуры, остались только: массивный чёрный стол, кожаное кресло, тумбочка с высохшим сухостоем в горшке и презабавная картина на левой от окна стене. Пару лет назад эту картину мне подарил какой-то иностранный партнёр. Настоящий шедевр безвкусицы и маразма. Явно детской рукой намалёванные белки с пьяными харями грызли нечто, даже издали не похожее на орехи. И белки эти были красными, да на чёрном фоне. Отпад полный. Помню, я тогда ещё очень просил партнёра передать большое спасибо его сыну, нарисовавшему этот шедевр персонально для меня. Похмелье лечит влёт – только глянул на полотно, и трезвяк тут как тут.