Королевские милости - Лю Кен. Страница 17

– Мир полон хаоса, кастелян, – сказал он со вздохом. – Иногда тем, кто служит, бывает трудно ясно выразить свою верность. Я готов следовать за тобой.

Пира улыбнулся.

Император Мапидэрэ лежал в своей постели и размышлял о том, каким должен был стать Дара в его мечтах.

Его первым проектом стали Великие туннели, которые должны были объединить острова Дара, способствовать процветанию торговли и увеличению количества смешанных браков. Имперские солдаты смогут попасть из одного конца Дара в другой, не поднимаясь на палубу морского или воздушного корабля.

«Это безумие, – заявили инженеры и ученые. – Природа и боги нам не позволят. Что будут есть и пить путешественники? Как станут дышать в темноте, на морском дне? И где мы найдем людей для таких грандиозных работ?»

Император отмахнулся от их опасений. Разве они не считали, что Ксана не сможет одержать верх и покорить все острова Дара? Сражаться с людьми и победить – славные деяния, но еще достойней покорить небеса, приручить море и изменить форму земли. Любая задача имеет решение. Через каждые двадцать миль придется выкапывать пещеры, чтобы построить промежуточные станции для путешественников, направляющихся с одного острова на другой. Светящиеся грибы, выращенные в темноте, обеспечат людей пищей, а воду будут добывать из влажного воздуха при помощи туманных заграждений. Если потребуется, будут установлены гигантские кузнечные мехи у входов в туннели, чтобы нагнетать туда свежий воздух, используя систему бамбуковых труб.

Император издал закон, по которому всякий человек, избранный лотереей, должен оставить свою профессию, поля, мастерские и семью и отправиться туда, куда скажет император, чтобы работать под тщательным надзором солдат Ксаны. Молодым людям придется покинуть свои семьи на десятилетия или больше, чтобы состариться в морских глубинах, прикованными цепями к месту своих трудов, для осуществления самой грандиозной и невозможной мечты. Когда люди умирали, их тела сжигали, а пепел отсылали домой в крошечных простых коробочках, размером не превышающих блюдца для косточек от фруктов. Их сыновей император призывал, чтобы они заняли места погибших отцов.

Близорукие крестьяне не желали вникать в его прожекты, жаловались и тайно проклинали, но он продолжал упорно добиваться своего, а когда видел, что сделано мало, призывал еще больше людей.

«Жестокость ваших законов противоречит учению Кона Фиджи, великого мудреца, – заметил как-то выдающийся ученый Хазу Туан, один из императорских советников. – Так не должен поступать мудрый правитель».

Император был разочарован. Мапидэрэ всегда уважал Туана и надеялся, что такой просвещенный человек способен видеть дальше, чем другие, поэтому не мог позволить ему жить после таких слов. Туану были устроены грандиозные похороны, а затем Мапидэрэ опубликовал ряд его работ, которые лично отредактировал.

У императора имелось множество других идей по улучшению мира. Например, он считал, что все люди Дара должны писать одинаково, то есть отказаться от собственных вариантов древних и сложных логограмм ано и складывать буквы зиндари только одним способом.

Воспоминания о том, как жаловались ученые покоренных королевств Тиро, когда он издал «Эдикт единообразия речи и письма», вызвали улыбку на лице императора. Эдикт вознес диалект и алфавит Ксаны над стандартами всего Дара. Буквально все писатели за пределами островов Руи и Дасу, принадлежавших Ксане, исходили на пену от злости и называли его эдикт преступлением против цивилизации.

Но Мапидэрэ прекрасно знал, что на самом деле они возмущались из-за того, что лишились власти. После того как все дети начали обучаться стандартному письму и общему диалекту, местные ученые мужи уже не могли диктовать, какие мысли следует распространять в сферах их влияния.

Внешние идеи – такие, как имперские эдикты, поэзия, плоды культуры других королевств Тиро, официальная история, которая сменила местные интерпретации, – могли распространяться по всем островам Дара без древних барьеров, которые ставили семь различных несовместимых алфавитов. А если ученые не могли показывать свою эрудицию и хвастаться умением писать одно и то же семью разными способами, туда им и дорога!

Кроме того, Мапидэрэ считал, что всем следует строить корабли в соответствии с одними и теми же стандартами – то есть самыми лучшими, по его мнению. Император свято верил, что древние книги содержат одни лишь глупости и в них нет ничего полезного для будущего, поэтому по его приказу их собирали и сжигали – все экземпляры, кроме одного. Последние копии он хранил в глубинах Великой библиотеки в Пэне, Безупречном городе, где все было новым и где к ним могли прикасаться лишь те, кто не испорчен древней глупостью.

Ученые протестовали и писали трактаты, в которых называли Мапидэрэ тираном, однако ученые всего лишь ученые, не способные поднять мечи. Две сотни он замуровал живьем, а еще тысяче отрубил правую руку, чтобы не могли писать. Протесты прекратились, новые трактаты перестали появляться.

Мир все еще оставался несовершенным, а великих людей не понимают современники.

«Стрела времени» прибыла в Руи. Там гонцы, ведомые ищейками, понесли послание императора глубоко под землю по Великим туннелям, на дно моря, пока не уловили запах наследного принца Пуло и генерала Гота Тоньети.

Наследный принц распечатал послание и достал вложенный в него маленький пакет, а когда прочитал письмо, сильно побледнел.

– Плохие новости? – спросил генерал Тоньети.

Пуло протянул письмо генералу.

– Должно быть, это подделка, – сказал тот, закончив чтение.

Наследный принц покачал головой.

– Здесь стоит имперская печать. Видишь маленький скол на краю? В детстве я часто видел такую печать. Это не подделка.

– Тогда произошла какая-то ошибка. Зачем императору лишать тебя титула и делать твоего младшего брата наследным принцем? И что в пакете?

– Яд, – сказал принц Пуло. – Он боится, что я могу начать войну из-за престолонаследия с моим братом.

– Но это лишено всякого смысла. Ты более мягкий, чем твой брат, с трудом отдаешь приказ, когда необходимо кого-то выпороть.

– Мне было всегда трудно понимать отца.

Ничто из его деяний не могло больше потрясти Пуло, который видел, как отрубали головы верным советникам за одно неосмотрительно произнесенное слово. Пуло множество раз их защищал, пытался спасти им жизнь. За это отец считал его слабым и поэтому назначил старшего сына руководить реализацией своего проекта: «Ты должен хорошо усвоить, что сильный всегда диктует слабому свою волю».

– Нам нужно отправиться к императору и попросить его все объяснить.

Пуло вздохнул.

– После того как мой отец принимает решение, уже ничего невозможно изменить. Должно быть, он посчитал, что мой младший брат больше подходит для роли императора, чем я. Вероятно, он прав.

Пуло аккуратно сложил письмо, передал гонцу, а затем вытряхнул на ладонь содержимое пакета – две большие таблетки – и без колебаний проглотил.

– Генерал, я искренне сожалею, что вы решили следовать за мной, а не за моим братом.

Наследный принц лег на землю, словно решил поспать, и довольно скоро закрыл глаза и перестал дышать. Тоньети, опустившись на колени, обнял неподвижное тело молодого человека и сквозь слезы увидел, как посланцы обнажили мечи.

– Так вот какую благодарность я получаю за службу Ксане, – заметил генерал.

Его яростные крики еще долго эхом разносились в туннеле, после того как гонцы его зарубили.

– Пуло здесь? – спросил император, едва шевеля губами.

– Скоро. Он прибудет через несколько дней, – ответил Пира.

Император закрыл глаза.

Пира подождал еще час, потом наклонился, но дыхания не уловил. Тогда он протянул руку и коснулся губ Мапидэрэ. Они были холодными.

Пира вышел из шатра.

– Император мертв! Да здравствует император!