«Огненное зелье». Град Китеж против Батыя - Стрелков Владислав Валентинович. Страница 6

Потом, как-то осунувшись, он наклонился к гриве и застонал. Конь отошел от елок, и я увидел обломок стрелы в бедре парня.

Тут ветки раздвинулись, и на поляну выскочил степняк в доспехах. Последний? Он оглядел поляну и развернулся к Борису. Ну, это он зря, хотя откуда ему знать про меня, если я невидим.

Я взял саблю, сдернул ножны и, сделав шаг, ударил. В последний момент воин, видно, почуяв, резко присел и развернулся. А затем его глаза округлились – висевшая в воздухе сабля сделала оборот и воткнулась в землю. Я решил этого взять живым и, воспользовавшись ступором степняка, перехватил его руку привычным приемом, ударом руки в кисть выбил саблю, резко выкрутил руку, затем подсечкой и ударом локтя в загривок впечатал степняка землю. Завел руки оглушенного назад и его же ремнем связал.

– А-а-а! – Это Верея оторопело смотрела, как степняк, непонятно почему, стал корчиться, выгибая неестественно руки, затем упал на землю и сам связался. Тут застонал Борис, и девка, выйдя из ступора, кинулась к нему. Я наклонился, подобрал клинок степняка и стал его рассматривать. Отличная сталь, с булатным узором. Сняв ножны, кивнул связанному:

– Ты не против? – И привязал саблю к своему ремню.

Вид у меня внушительный! В выцветшем старом камуфляже и с саблей на боку. Жаль, не видит никто, чтобы оценить. Что там у Бориса? Верея не стала вынимать обломок стрелы. Она обложила рану сухим мхом и перевязала тряпицей.

– Ну, теперь точно на Заимку ехать.

Она быстро сбегала в чащу и привела навьюченных коней. Я наблюдал, как девка перевязывает поводья коней, составляя караван по-другому. Первой она поставила свою лошадь, затем жеребца Бориса, потом коней с тюками, последней – мою, на которую, думаю, она хотела поместить связанного. Но, подумав, она взяла лежащее на земле копье и всадила его в степняка. М-да, как просто они убивают. Жизнь наших предков, насыщенная такими событиями, и хлопнуть человека – им как два пальца…

Е-мое! Только сейчас до меня дошло – я ж его коснулся! И завалил приемом. Не понял. Может, я уже видим? Состроил рожицу в сторону Вереи. Ноль эмоций. Хотел коснуться и ее, но Верея, плюнув на убитого, быстро взобралась на переднюю лошадь и осторожно повела караван по лесу. Я, слава Богу, успел забраться на последнюю и теперь опять старался крепко держаться за гриву.

Через полчаса петляния между деревьев караван вышел к пролеску, и Верея пустила лошадей легкой рысью. Блин, надо было лучше учиться на лошадях ездить. Но кто же знал?

Выскочив на более чистое от деревьев место, кони ходу прибавили. На небольшом повороте караван огибал дерево с торчащим суком, увернуться от которого не смог только я.

Потирая грудь, проводил глазами отдаляющихся коней. Отряд не заметил потери бойца. Достав сигареты, закурил. Интересно, та это Заимка или не та? Дело в том, что мой отец родился в деревне с таким же названием. Правда, деревни давно нет, и на ее месте лес пророс. А если та? Древняя деревня, получается. Нет, не та. Если, к примеру, Борис мне дальний предок, то, интересно, он мне дед в какой степени? Впрочем, где она находилась – я знаю и найду без труда, а пока надо проверить мое чудесное дерево.

Продрался через очередную стену елок и оказался у дуба. Забрался по склону и подошел к месту, где корень дуба образовал природное кресло. Обошел ствол несколько раз – никаких следов. Шагнул к стволу, положил ладони, а затем прислонился щекой. В первый миг показалось, что от дерева шел тихий гул. Прислушался – нет, показалось. Развернулся, собираясь присесть и…

– Вот, етить!

Огляделся – никого. Затем наклонился и снял с сучка термос. Свинтил крышку, щелкнул клапаном и нацедил полную чашку кофе. В голове прояснилось, но вопросов не убавилось. Что за чудеса? Вот стоит корзина, и термос на месте, даже трость рядом лежит. В голове щелкает догадка. Чашка летит в мох, а я сдираю с себя куртку и тельник – все шрамы на месте. А нога?

Подвигал…

Ха! Чуть ли джигу не станцевал. Хоть все шрамы заняли свои привычные места, но нога абсолютно здорова! Чудеса! Расскажи кому – не поверят. Ладно, пойду домой. Поднял корзину с грибами, трость, термос повесил на плечо и весело зашагал к поселку.

Глава 2

Где это я? Оглянулся – всюду лес. Куда я попал? Сделал шаг и вдруг оказался на дороге. Странной дороге. Не широкой, с высокой и плотной стеной леса по краям, состоящего из одних елей, которые, казалось, растут так плотно, что руку не просунуть меж веток. Дорога впереди поворачивала, оглянулся – там тоже поворот. Но за тем поворотом пылал пожар. Огромное зарево освещало все небо, казалось, затмевая заходящее за горизонт солнце. Так могут гореть только дома. Слышался треск рушившихся прогоревших перекрытий.

Вдруг среди треска пожара я услышал пение. Нет, не пение – молитву. Молитву, звучащую множеством голосов. Из-за поворота показалось шествие. Сделал шаг навстречу и… оказался рядом с людьми. Впереди шел священник. Лицо его было очень знакомо, но кто это – я никак вспомнить не мог. Следом за ним два человека несли икону. С нее на меня печально смотрел образ Богородицы, нежно прижимающей маленького Христа. На мгновение мне показалось, что из глаз обоих льются слезы. Икона медленно проплыла мимо, и я увидел, что она на самом деле мироточила.

Люди с вдохновением читали молитву, и их глаза неотрывно смотрели вперед. Казалось, что они видят что-то необычное.

И тут они стали проходить сквозь меня. Я, словно привидение, не чувствовал ничего. Вытянул руку, и через нее прошел старик, прижимающий к груди маленькую иконку с ликом Христа. Сквозь меня шли тысячи людей, и конца этому шествию не видно.

Вдруг я увидел женщину. Мне показалось, что я ее знаю. Нет, точно знаю! Это Агафья. Она шла, как все, смотря вперед, и проговаривала слова молитвы, держа на руках маленького ребенка. Это же Глеб! Он улыбался и смотрел на меня. За Агафьей следом шел Третей. Я вспомнил их имена. Но откуда я их знаю?

Людской поток вдруг кончился, а я смотрел на спины удаляющихся людей и не мог сдвинуться с места. Куда они идут? Почему сзади большой пожар?

Люди скрылись за поворотом.

И вдруг среди треска пожарищ услышал гул, медленно переходивший в частый топот, очень похожий на топот конского табуна. Я увидел, как из-за поворота показались всадники. Много всадников. Лица их пылали от ярости. Они размахивали оружием и орали.

Я вдруг понял, кто они. Это были монголы. Монголы, пришедшие покорить, а непокоренных разорить, растоптать, разрушить…

Оцепенение спало, и я кинулся по дороге.

– Люди! Уходите!

Конная злобная лава настигла меня. Замелькали кони, я споткнулся и… оказался на полу. Едрит твою медь! Опять кошмарный сон, и все на одну тему. Это следствие вчерашних приключений? Только не уверен, было это на самом деле или нет. Черт, башка болит и сушняк жуткий. Только опохмелиться нечем, все выдул вчера. Как прибежал с лесу, так к соседу за самогоном сходил. Снял, называется, стресс! Пошел на кухню и открыл холодильник. Из «лекарств» только рассол, и того на самом дне банки. Допил. Мало.

Я сидел за столом, пил крепкий кофе и вспоминал вчерашний день.

Так, с чего все началось? Пошел за грибами. Вышел на рыбн… грибное место. Потом сидел и отдыхал на корне, затем каркнул ворон, я подскочил и приложился головой о нарост. Дальше пошла какая-то хрень. Вышел к поселку, а его и в помине нет. Потом вообще непонятный кошмар начался. Я вроде привидения был. Еп, там же я кого-то грохнул, степняка какого-то, и не одного…

Прислушался к себе. Хм, совесть молчит. Впрочем, чего беспокоиться? Сколько у меня «холодных» на счету? Враги есть враги. А может, не было ничего? Или мне все это привиделось? И ворон, и степняки, и пропавшие шрамы…

Начинаю осторожно двигать правой ногой – не болит и гнется от и до. Вскакиваю и начинаю шагать, затем прыгать, под конец сплясал джигу и упал на шпагат. Правой ногой толкнул некий предмет под столом. Сабля! Значит, это все на самом деле было? Чудеса!