Играй жестко (ЛП) - Геркулес Мишель. Страница 50
Это четырехэтажное здание с подогреваемым бассейном на крыше. Тренажеры находятся на втором этаже, так что я отправляюсь туда. Надеюсь, Райдер еще не закончил тренировку и не в сауне. Я не собираюсь вести с ним этот разговор голым, если не считать полотенца, обернутого вокруг моей талии.
Зал тяжелой атлетики занимает весь второй этаж, и это просто мечта, с самыми лучшими тренажерами на рынке. Найти Райдера не составило труда. Он делает жим лежа, но, как и подобает наглому ублюдку, его никто не замечает.
Я встаю позади него и хватаю штангу, прижимая ее к груди.
— Какого хрена ты делаешь? — спрашивает он.
— Я пришел поболтать.
— Это не смешно, Алекс, — он пытается поднять штангу вверх, но не может сдвинуть ее с места, пока я держу ее.
— Ты видишь, что я смеюсь? Я хочу знать, почему ты умолял меня забрать Блэр из клуба в Бостоне.
— Ей нечего было там делать. Этот клуб — не место для нее.
— Чушь. Мы были там на дне рождения Джиа, и все отлично провели время.
Его глаза сужаются, когда я упоминаю имя Джиа.
— Уверен, что так и было.
— Ты попросил нас уйти из-за твоего приятеля Ильи?
Перемена в его выражении лица — как день и ночь. Обострение сменилось озабоченностью.
— Почему ты спрашиваешь про Илью?
— Потому что я только что поймал его, когда он проезжал мимо квартиры Блэр. Что с ним за дела?
Зрачки Райдера расширились, а затем его адамово яблоко покачивалось вверх-вниз, когда он тяжело сглатывал.
— Отпусти меня, и мы поговорим.
— Ты собираешься сказать мне правду?
— Да.
Я помогаю ему поднять штангу на опоры и отхожу. Райдер сидит, сгорбив плечи, и вытирает лицо белым полотенцем. Когда он закончил, то уставился в пространство, ничего не говоря.
— У меня нет всей ночи, — выдавил я из себя. — Блэр в опасности?
Он поворачивает свое лицо к моему.
— Может быть. Она рассказала тебе о своей сделке с нашей матерью?
У меня забурчало в животе.
— О том, что она должна бросить свою жизнь и выйти замуж по расчету?
— Да. Семья Ильи очень влиятельна, и они хотят укрепить свои отношения с моим отцом. Брак с ним даст им возможность закрепиться в этой семье.
— Твоя мать хочет, чтобы Блэр вышла замуж за этого парня? — мой голос повысился.
— Нет. При всех ее недостатках, последнее, чего хочет моя мать, — это чтобы Блэр вышла замуж за представителя семьи Болкоски. Именно поэтому последние пару месяцев она впихивала Блэр ухажеров в глотку. Но теперь Илья заинтересовался Блэр и… — он отводит взгляд, откидывая рукой волосы назад. — Это все моя гребаная вина.
— Почему это твоя вина?
— Я облажался. Я пытался перехитрить их, но все, что я сделал, это позволил им еще глубже вонзить свои когти в мою семью.
— Ты несешь чушь. Кто они?
Он встречает мой взгляд.
— Опасные люди, Алекс. Мы не можем позволить Блэр выйти замуж за этого сукиного сына.
Мой пульс учащается, а ревность и ярость смешиваются в моих внутренностях.
— Как мы можем этому помешать? Блэр твердо намерена исполнить желание твоей матери. Она слишком боится отказаться от денег.
Лицо Райдера искажается от гнева.
— Ты так думаешь? Блэр не волнуют ни деньги, ни статус.
— Тогда почему она не может сказать твоей матери, чтобы она убиралась восвояси?
В его глазах блестят смятение и чувство вины. Что, блять, он скрывает? Он отворачивается первым.
— Блэр не та, за кого ты ее принимаешь, Алекс.
Она определенно не та, за кого я ее принимал. Если дело не в деньгах, то… блять. Не могу поверить, что такая возможность не приходила мне в голову до сих пор.
— Твоя мать держит чем-то Блэр, не так ли?
Он не отвечает, и я почти вижу, как в его голове работают шестеренки. Он взвешивает все за и против того, чтобы рассказать мне правду. Наконец, слова вырываются из него со вздохом поражения.
— Да, но ты должен спросить об этом Блэр. Я не могу тебе сказать.
— Не можешь или не хочешь?
Он смеется без юмора.
— Есть ли разница?
— Когда речь идет о тебе, думаю, нет. Как ты предлагаешь помешать Блэр выйти замуж за Илью или кого-нибудь еще?
Райдер изогнул одну из своих бровей.
— На ком-нибудь еще? Почему тебя это волнует, Алекс? Ты влюблен в мою сестру?
Черт. Как Райдер так быстро пришел к такому выводу?
— Ты не в своем уме. Мы с Блэр просто развлекаемся.
— Блэр не развлекается просто так. Если она пустила тебя в свою постель, значит, ты что-то для нее значишь.
Я не смею поверить, что Блэр может испытывать ко мне какие-то чувства. Черт. Я веду себя как гребаная простушка.
— Ты не знаешь свою сестру так хорошо, как тебе кажется.
Его губы кривятся в сардонической ухмылке.
— А ты знаешь?
— Я, наверное, знаю ее лучше, чем ты.
— Возможно, но это не отменяет того факта, что моя сестра тебе небезразлична. Ради дружбы, которая нас когда-то связывала, я прошу тебя присматривать за ней, Камински.
— Что? Ты хочешь, чтобы я играл роль ее телохранителя?
— Не стой и не притворяйся, что это будет для тебя в тягость.
Я крепко сжимаю челюсть, чтобы выиграть время и придумать умную реплику, но ничего не придумываю. Он меня уже раскусил.
— И как ты собираешься помешать Блэр обручиться с Ильей?
— Я что-нибудь придумаю.
— Ты только что сказал, что уже один раз облажался. Ты явно не в себе. Мне нужно знать, с чем мы имеем дело. Кто такие Болкоски?
Его взгляд становится холодным, когда он встречается с моим.
— Чем меньше ты знаешь, тем лучше.
— Чушь. Я должен быть готов.
Он встает.
— Этот разговор окончен. Иди домой, Алекс. Скоро ты получишь все, о чем мечтал.
— Ты не знаешь, чего я хочу!
— Правда? Ты хочешь сказать, что не хочешь играть в НХЛ? Я слышал, что "Майами Лайонз" собираются предложить тебе и Логану контракты в конце сезона.
— Хоккей — это еще не все.
— Раньше так и было, — отвечает он торжественно, и я не знаю, говорим ли мы все еще обо мне.
Он уходит, и я ему позволяю. Я получил от него всю информацию, какую мог. Больше он ничего не скажет.
Но в одном он не прав. Играть в НХЛ — это уже не все, о чем я мечтаю. Есть еще одна вещь, и я скоро ее потеряю.
ГЛАВА 41
БЛЭР
Я понимаю, что что-то не так, когда не просыпаюсь раньше будильника. Я так привыкла вставать раньше шести в будни, что ставлю будильник только потому, что я ненормальная. Когда я пытаюсь встать с кровати, у меня болит все тело и горит горло. Черт. Не может быть, что я заболела.
Когда я добираюсь до ванной, то понимаю, что, возможно, уже слишком поздно. Не хватает энергии и болят мышцы. Я уже больна, и, глядя на свое отражение в зеркале, я подтверждаю это. Моя кожа бледная и имеет зеленый оттенок. Я трогаю лоб. Температуры пока нет.
Может быть, мне станет лучше после того, как я приму горячий душ и позавтракаю.
Если бы все было так. Мне становится хуже, и я успеваю съесть только пару ложек хлопьев с молоком. Я наполняю свой стакан соком и подхожу к окну. Небо серое, а внизу улица покрыта тонким слоем снега.
Печенька царапает дверцу своей клетки, пытаясь привлечь мое внимание. Мне нужно его выгулять. Я еще не наняла нового выгульщика. Но мысль о том, чтобы надеть одежду и отправиться на холод, меня нисколько не привлекает.
— Я бы хотела, чтобы ты был кошкой и ходил бы в туалет дома.
Он лает один раз, как будто понимает меня.
Я выпиваю половину апельсинового сока, затем надеваю угги, пуховую куртку и толстую шапку. Я не могу накраситься. Неважно, что под пальто на мне флисовая пижама. В такой час кого я увижу?
Сначала я беру поводок Печеньки, а потом достаю его из клетки. Он прыгает мне на ноги, весь в восторге, и жаль, что я не могу ответить ему взаимностью. Я просто хочу забраться обратно в постель и уснуть.
— Пойдем, дружок. Это будет быстрая прогулка, — я надеваю его крошечный жилет и выхожу на улицу.