Звезды южного неба - Хэран Элизабет. Страница 31

Эстелла молила бога, чтобы город не стал еще меньше, хотя, казалось, это уже было невозможно.

— А откуда у вас Звездочет?

Марти замолчал на несколько секунд, и Эстелла пожалела, что задала этот вопрос.

— Один из моих клиентов обанкротился, — наконец ответил Марти. — Он потерял абсолютно все, включая свое пастбище, и не смог заплатить мне свой долг. Поэтому отдал нам Звездочета — тогда тот был еще жеребенком. Я решил, что это проигрышная сделка, хотя он мне сказал, что отец Звездочета — скаковой конь, одержавший много побед. Но мне и в голову не приходило выставлять Звездочета на скачках. Я просто думал, что из него выйдет неплохая ездовая лошадь для Филлис, но мою дочь эта идея так и не увлекла. Она предпочитает механический транспорт. Мерфи учит ее летать на своем самолете.

Эстелла была поражена.

— А я всегда предпочитала лошадей, хотя уже давно не ездила верхом. А как Звездочет стал участвовать в скачках?

— В тысяча девятьсот пятьдесят первом году в наших скачках в Кенгуру-кроссинг участвовало совсем мало народу, а поскольку они проводились для сбора средств на различные благотворительные нужды, то меня попросили записать Звездочета просто для количества. И он выиграл, да так, будто участвовал в скачках всю жизнь. Мертл была так им горда, и мы решили, что Звездочет будет участвовать и в следующих скачках, — он улыбнулся. — Джон Мэтьюз попросил, чтобы Звездочет покрыл одну из его кобыл… и… ну, остальное вы знаете.

— А Мертл когда-нибудь на нем ездила?

— Нет. Хотите верьте, хотите нет, но когда-то в Англии я учился на жокея, пока не поранился, упав с лошади… У меня стальные штыри в ноге, а когда холодает, сильно болит бедро… — он посмотрел на Звездочета, и Эстелла поняла, что Марти в какой-то степени отождествлял свои раны с его травмой.

— Но вы скакали на нем на этих соревнованиях?

— Да, — он грустно улыбнулся. — Я думал, что раз это скачки в Австралии, то все будет совсем не так, как в Англии. Но я ошибался. Все эти жокеи — сумасшедшие ребята. При этом Звездочет — просто удивительная скаковая лошадь. От самого старта до финиша он всегда шел впереди. Это было просто чудо — побеждать таким образом. Толпа ревела, и все болели за него, независимо от того, ставили на него свои деньги или нет, — он снова посмотрел на коня, и его лицо исказила гримаса боли. — Бедняга не заслужил того, что с ним случилось.

Марти отвернулся, но Эстелла успела увидеть, как в его глазах блеснули слезы.

— Мне пора возвращаться в магазин, — буркнул он, уходя.

К трем часам дня Эстелла страшно устала. Она почистила и промассировала голову, шею и плечи Звездочета.

Начала она с его гривы, но конь явно нервничал, и Эстелла поняла, что его выздоровление займет больше времени, чем она вначале думала. По дороге домой Эстелла зашла в гостиницу к Чарли, и тот приготовил ей пару сэндвичей с консервированным мясом. Ей хотелось поесть, принять ванну и пораньше лечь спать.

Подходя к дому, Эстелла увидела дым, который, как она поняла, шел с заднего двора. Она пробежала через дом, заметив, что задняя дверь открыта, а на кухонном столе валяется шелуха от каких-то семян.

— Кайли! — крикнула она, потому что не представляла себе, кто еще мог быть в ее доме. Глянув через заднюю дверь, Эстелла увидела пылавший на дворе костер. Оглянувшись, она никого не заметила, зато услышала, как где-то в доме хлопнула дверь. Повернувшись, Эстелла буквально подпрыгнула от страха, увидев какую-то аборигенку, которая шла по коридору на кухню.

— Ты есть кто? — резко спросила у Эстеллы эта женщина, показав на нее пальцем и ведя себя будто хозяйка. Она была небольшого роста, худая, с курчавыми волосами. Закричав что-то на своем языке, аборигенка замахала руками. Кожа вокруг ее глаз была покрыта глубокими морщинами, а глаза смотрели на Эстеллу с яростью. Одета она была в выцветшее платье, испачканное кровью и отвратительно пахнувшее.

— Кто вы? — спросила Эстелла в замешательстве. — И что делаете в моем доме?

— Мой дом, — взвизгнула женщина.

Эстелла так устала за день, что еле стояла на ногах. Она не верила своим ушам.

— Вы что, с ума сошли? Это мой дом. А теперь уходите отсюда, пока… пока я не вызвала полицию!

Женщина сделала руками какой-то жест и ухмыльнулась.

— Уходить ты, — закричала она.

— Посмотрите на весь этот беспорядок, что вы учинили, — сказала Эстелла, бросив взгляд на стол и пол, где увидела даже некоторые из своих вещей. Она понимала, что говорит глупости, но слишком устала, чтобы что-то соображать. — Вы что, рылись в моем доме и в моих вещах? Искали деньги или ценности? У меня нет ни того, ни другого!

— Что ты говорить? Это есть мой дом! — снова закричала женщина.

— Это не ваш дом. Не знаю, откуда вы пришли или где вы живете, но уж точно не здесь. А теперь убирайтесь.

— Этот дом… есть дом моего мужчины, — заорала женщина. — Теперь это есть мой дом, — она развернулась и выбежала во двор.

Эстелла остолбенела, пытаясь понять, что такое сказала эта женщина, но та вдруг вернулась, держа в руках палку, больше похожую на дубинку.

— Не подходите ко мне с этой штукой, — вскрикнула Эстелла и, схватив из угла метлу, направила ее на аборигенку. — Где же тогда ваши вещи, если это ваш дом?

Она хотела заставить эту женщину понять, как нелогичны ее притязания, потому что до сих пор не видела ничего, что могло бы той принадлежать.

Аборигенка недоуменно посмотрела на нее. Эстелла не знала, что у аборигенов нет потребности в личных вещах. Она подобрала с кухонного пола фотографию своих родителей, которая утром стояла в гостиной.

— Это моя семья, — сказала Эстелла. — Как вы смели бросить их фотографию на пол?

Аборигенка посмотрела на Эстеллу так, будто та сошла с ума.

— Мне следует вызвать полицию, чтобы они вас арестовали, — воскликнула Эстелла.

Но эти слова не произвели никакого впечатления на женщину.

— Ты уходить, — сказала она, размахивая дубинкой.

— Я живу здесь уже несколько дней. Если это ваш дом, то где же вы были?

— Я бродил.

Из-за женщины показалась маленькая девочка. Она уцепилась за ее платье и с ужасом посмотрела на Эстеллу.

Глянув в огромные карие глаза ребенка, Эстелла смутилась и опустила метлу.

— Росс Купер есть мой мужчина, — сказала аборигенка. — Это есть Бинни, наш ребенок.

У Эстеллы перехватило дыхание. Маленькая девочка действительно была похожа на метиску, но, по ее мнению, это не могло быть правдой!

— Я… новый ветеринар. Чарли Купер сказал мне, что я могу жить здесь. Он не говорил, что… у Росса была жена… и ребенок, — Эстелла поняла, что если это было правдой, тогда эта девочка — ее единокровная сестра. — А свой брак вы зарегистрировали официально? — спросила она аборигенку, которая, казалось, не поняла этого вопроса. — У вас есть свидетельство о браке?

Эстелла пыталась выяснить, имеет ли эта женщина законные права на дом Росса. Как бы расчетливо это ни выглядело, но ей приходилось быть прагматичной.

— Мы жениться по закону аборигенов.

У Эстеллы от слабости закружилась голова, и она буквально упала на стул, не в состоянии понять, какие права подобный брак давал этой женщине и признавался ли сообществом белых.

— Как вас зовут? — спросила Эстелла.

— Мэй.

— А меня Эстелла. Росса больше нет, он умер… А я новый ветеринар. Мне некуда идти, и я собираюсь пользоваться его приемной. Поэтому остаюсь.

— Оставаться я… — упрямо заявила Мэй.

— Вы не можете остаться, — сказала Эстелла.

— Я оставаться, — снова заявила Мэй.

Они явно зашли в тупик.

— А вы не могли бы снова… отправиться бродить?

Мэй бросила на нее сердитый взгляд, и Эстелла вдруг испугалась, что та ударит ее своей дубинкой, поэтому снова направила на нее метлу. Эстелла понимала, что вела себя не очень приветливо, но не видела другого выхода. Она не могла уйти из этого дома, даже если бы и захотела.