Любовное письмо - Райли Люсинда. Страница 6
– Это моя игра, и играть будем по моим правилам, – властно настаивал он, нацепив на голову большую ковбойскую шляпу.
Они гонялись друг за другом по жесткой траве вересковой пустоши, и Саймон неизбежно догонял ее и хватал сзади.
– Пиф-паф, ты мертва! – кричал он, наставляя на нее свой игрушечный пистолет.
И Джо, пошатнувшись, падала на траву, затем каталась, изображая агонию, но в конце концов сдавалась и умирала.
В тринадцать лет Саймона отправили в школу-интернат, и они стали видеться реже. И хотя во время каникул между ними сохранялась прежняя близость, по мере взросления у обоих появились новые друзья. Когда Саймона приняли в Тринити-колледж в Кембридже, они отпраздновали это бутылкой шампанского на вересковых пустошах. Два года спустя Джоанна поступила в университет в Дареме, выбрав в качестве специализации английский язык.
Затем жизнь почти полностью развела их в стороны. В Кембридже Саймон познакомился с Сарой, а на последнем курсе Дарема Джоанна встретила Мэтью. И лишь когда они вновь столкнулись в Лондоне, где, как оказалось, жили всего в десяти минутах езды друг от друга, их дружба снова расцвела.
Джоанна знала, что на самом деле Мэтью никогда не нравился Саймон, хотя бы потому, что тот превосходил ее парня ростом. К тому же после окончания Кембриджа Саймону предложили очень неплохую должность на государственной службе. И пусть он в свойственной ему манере всегда скромно заявлял, что всего лишь офисный работник в Уайтхолле, Саймон очень быстро заработал себе на небольшой автомобиль и отличную квартиру с одной спальней на Хайгейт-хилл. Тем временем Мэтью подрабатывал в рекламном агентстве. И хотя пару лет назад его взяли на должность младшего специалиста, он по-прежнему мог себе позволить только унылую комнатку в Стратфорде.
«Вдруг он надеется с помощью Саманты сделать себе карьеру в агентстве?»
Джоанна покачала головой и прогнала эту мысль. Сегодня ей больше не хотелось думать о Мэтью.
Стиснув зубы, Джо сунула в CD-проигрыватель диск Аланис Мориссетт и прибавила громкость.
«К черту соседей», – решила она и направилась в ванную комнату, чтобы наполнить себе ванну.
Под шум льющейся горячей воды Джоанна хрипло распевала во весь голос «You Learn» и не услышала шагов на дорожке, ведущей к входной двери, не увидела лица, мелькнувшего в окнах гостиной на первом этаже. К тому времени, как она вышла из ванной, возле дома уже никого не было.
После мытья на душé стало немного легче. Джоанна задернула шторы в гостиной, сделала себе бутерброд с сыром и устроилась перед камином, грея ноги у огня. Будущее вдруг показалось ей не беспросветно-мрачным, на горизонте замаячил слабый проблеск оптимизма. Пусть во время беседы с Саймоном на кухне слова ее звучали легкомысленно, в них все же содержалась правда. Глупо отрицать, что у них с Мэтью на самом деле было очень мало общего. Но теперь она стала вольной птицей, ей больше не придется кому-то угождать и задвигать свои чувства на второй план. Она будет жить своей жизнью, следовать призванию и ни за что не позволит Мэтью разрушить ее будущее.
Цепляясь за позитивный настрой и не желая вновь скатываться в депрессию, Джоанна приняла две таблетки парацетамола и отправилась спать.
3
– Пока-пока, милый. – Она сжала его в объятиях, вдыхая знакомый запах.
– Пока, мама.
Он еще пару мгновений прижимался к пальто матери, потом отстранился и взглянул в ее лицо, ища признаки нежеланных эмоций.
Зои Харрисон прочистила горло и сморгнула набежавшие слезы. Сколько бы раз она вот так ни прощалась с сыном, момент расставания не становился легче. Однако не стоило плакать перед Джейми или его друзьями, так что Зои храбро улыбнулась.
– Я заберу тебя в воскресенье через три недели, чтобы вместе пообедать. Можешь взять с собой Хьюго, если он захочет.
– Конечно. – Джейми неловко переминался с ноги на ногу возле машины.
Что ж, ей пора уезжать. Не в силах сдержаться, Зои протянула руку и убрала с лица сына прядь светлых волос. Он закатил глаза и на миг вновь стал похож на маленького мальчика, живущего в ее воспоминаниях. Хотя, стоило признать, Джейми уже вырос и постепенно превращался в серьезного юношу. Зои безмерно гордилась, глядя на сына в темно-синей школьной форме с аккуратно завязанным – как научил его Джеймс – галстуком.
– Ладно, милый, мне пора. Позвони, если что-нибудь понадобится. Или просто захочешь поболтать.
– Конечно, мама.
Зои скользнула за руль машины, закрыла дверцу и завела двигатель. Потом опустила стекло.
– Люблю тебя, милый. Береги себя. Не забывай надевать жилет и снимай мокрые носки для регби сразу после игры.
– Хорошо, мама. – Джейми покраснел. – Пока.
– Пока.
Зои выехала с подъездной дорожки, наблюдая в зеркало заднего вида, как Джейми весело машет ей рукой. Потом повернула за угол, и фигура сына пропала из виду. Миновав ворота и выбравшись на главную дорогу, Зои резко смахнула слезы и порылась в кармане пальто в поисках носового платка. И в сотый раз заверила себя, что в такие моменты страдает больше, чем Джейми. Особенно сегодня, поскольку Джеймса уже нет рядом.
Следуя указателям, она свернула к автостраде, ведущей обратно в Лондон. Еще час пути – и Зои будет дома. В голове вновь возник вопрос, не совершила ли она ошибку, отправив десятилетнего сына в школу-интернат, особенно сейчас, всего несколько недель спустя после тяжкой утраты – смерти прадеда. Однако Джейми нравилась эта частная школа, распорядок дня, общение с друзьями – все, чего Зои не могла обеспечить ему дома. В стенах школы он взрослел и развивался, становясь все более независимым.
Это отметил даже ее отец, Чарльз, когда Зои вчера вечером отвезла его в аэропорт Хитроу. Смерть отца сильно повлияла на него, и на красивом загорелом лице уже стали проявляться признаки старости.
– Ты у меня умница, дорогая, и можешь гордиться собой и своим сыном, – прошептал он ей на ухо, сжимая в прощальных объятиях. – Привози Джейми ко мне в Лос-Анджелес на каникулы. Мы так мало времени проводим вместе. Я по вас скучаю.
– Я тоже скучаю по тебе, папа, – призналась Зои.
А потом, немного потрясенная, смотрела вслед отцу, который проходил через арку металлоискателя. Обычно он почти не хвалил ее. Или ее сына.
В восемнадцать лет, поняв, что беременна, Зои чуть не спятила от потрясения и поселившейся в душе пустоты. Она только что закончила школу и поступила в университет. Сама мысль о ребенке казалась нелепой. И все же, несмотря на гнев и осуждение отца и друзей вкупе с давлением, исходящим совсем с другой стороны, в глубине души Зои понимала, что даст жизнь растущему внутри нее малышу. Ведь Джейми стал плодом любви, особенным, волшебным даром. И даже сейчас, когда прошло больше десяти лет, та любовь не стерлась полностью из ее сердца.
Мчась по автостраде в потоке других машин в сторону Лондона, Зои будто наяву вновь слышала слова отца, сказанные много лет назад.
– И что, он намерен жениться? Тот, кто тебя обрюхатил? Как бы то ни было, разбирайся сама, Зои. Ты совершила ошибку, тебе ее и исправлять!
Она с горечью подумала, что никогда и не надеялась выйти за него замуж.
В этой ситуации лишь любимый дедушка Джеймс сохранял спокойствие. Он просто молча находился рядом с Зои, поддерживал ее, тогда как все остальные вокруг, казалось, негодовали во весь голос.
Джеймс всегда по-особому относился к внучке. Этот добрый пожилой мужчина с глубоким, звучным голосом не любил, когда его звали «дедушкой», объясняя, что так чувствовал себя старым. В детстве Зои и понятия не имела, что он один из самых прославленных классических актеров в стране. Она росла в уютном доме в Блэкхите с матерью и старшим братом Маркусом. К тому времени, как ей исполнилось три года, родители уже развелись и она редко видела отца Чарльза, который перебрался в Лос-Анджелес. Так что именно Джеймс стал для нее воплощением отцовского образа. Его просторный загородный дом в Дорсете, Хейкрофт-хаус, с фруктовым садом и уютными спальнями в мансарде, хранил ее самые приятные детские воспоминания.