Темный грех (ЛП) - Олтедж Нева. Страница 56

— Я хочу, чтобы данные с камер наблюдения поступали в помещение охраны, на главный компьютер в офисе на первом этаже и на мой ноутбук, — говорю я специалисту по безопасности, который возится с главным блоком сигнализации на стене. — Убедитесь, что это будет сделано.

— Хм… Не думаю, что в этом есть необходимость, сэр. Все записи будут переданы в наш штаб, и у нас есть команда, которая будет следить за ними двадцать четыре часа в сутки.

Я угрожающе делаю шаг к нему и приковываю его взглядом.

— Конечно. — Мужчина отступает на два шага. — Без проблем.

Я киваю и направляюсь к своей машине, припаркованной на подъездной дорожке на некотором расстоянии от других автомобилей. Кейс со снайперской винтовкой лежит на заднем сиденье, поэтому я сначала достаю его, а затем открываю багажник. Две большие спортивные сумки с моим дополнительным оружием лежат в правой части грузового отсека, но я решаю пока оставить их и взять только сумку с одеждой.

Ранее ко мне подошел невысокий мужчина в костюме, похожем на костюм пингвина, и сообщил, что моя комната готова и я могу найти ее на втором этаже здания для персонала. Я оглядываюсь через плечо на указанное строение. Оно расположено примерно в двухстах футах от главного здания. Ничего не происходит. Зная, что мне предстоит еще одно “сражение”, я оставляю свой снайперский кейс в багажнике и направляюсь к входной двери виллы Леоне.

В холле горничная занята уборкой стеклянных дверей, ведущих в офис. Когда она замечает меня, то бросает тряпку на пол, а затем убегает со всех ног. Должно быть, ей повезло, что не пришлось вытирать кровь в зале заседаний.

Поднимаясь по лестнице на второй уровень, я осматриваю окрестности, отмечая детали, которые упустил, когда разведывал дом сегодня утром. Стены отделаны плетеным деревом. Картины маслом в огромных витиеватых рамах. Огромные старинные дедушкины часы. Хрустальная люстра и соответствующие бра на стенах. Он выглядит как музей. Здесь даже пахнет так же. Ничто в этой квартире не напоминает комнаты ее сестры наверху. У нее все современное, как в ее квартире давным-давно. У нее даже до сих пор есть свои садовые сорняки, высаженные в горшки вдоль стен и окон.

На лестничной площадке есть две двери. Та, что справа, ведет в отдельную комнату. Я воспользовался балконом этой комнаты, чтобы попасть внутрь прошлой ночью, после того как разобрался с киллером на крыше. Двойная дверь передо мной ведет в апартаменты Неры. Я берусь за ручку и вхожу внутрь.

Нера стоит у барной стойки, отделяющей кухню от столовой, на ее лице написаны растерянность и тревога. На мраморной стойке перед ней стоит желтая миска в форме сердца, частично заполненная порезанными кусочками апельсинов и яблок. На разделочной доске лежит половинка яблока.

— Что ты здесь делаешь?

— Я остаюсь там же, где и ты, — Я киваю в сторону большого коричневого дивана в центре гостиной.

— Мы так не договаривались — Ее голос кажется спокойным, но в нем чувствуется едва уловимая нотка паники.

Я подхожу к стойке для завтрака и останавливаюсь на противоположной стороне. В центре прилавка в глиняном горшке растет петрушка. Слабый аромат травы покалывает мои ноздри.

— Мы договорились, что я буду обеспечивать твою безопасность. Я не могу сделать это, оставаясь в другом здании.

Когда Нера открывает рот, чтобы произнести несомненно язвительную реплику, ее взгляд резко поворачивается влево. Я достаю пистолет и поворачиваю голову, чтобы проследить за ее взглядом. Мой взгляд падает на открытую белую дверь в другом конце комнаты, и все внутри меня замирает. Крошечная девочка в розовой пижаме с белыми цветочками стоит в дверях, прижимая к груди плюшевого медвежонка. Спутанные темно-русые волосы, так похожие на волосы моего тигренка, частично скрывают ее лицо.

— Я хочу пить, мамочка, — бормочет девочка и сонно трет глаза тыльной стороной ладони.

Я дергаюсь, как будто кто-то вонзил нож мне прямо в сердце. Весь воздух покидает мои легкие, когда лавина чувств обрушивается на мою грудь.

Шок.

Обида.

Предательство.

Я отпускаю пистолет и делаю шаг назад, не сводя глаз с маленькой девочки.

Вернувшись в Бостон, я поклялся, что на этот раз не подойду ближе, чем это необходимо для обеспечения безопасности моего тигренка. Феликс сообщил мне, что она вышла замуж, но этот сумасброд больше ни о чем не говорил. И мне никогда не приходило в голову, что у нее и ее покойного мужа был ребенок.

Нера бросается к дочери и подхватывает ее на руки. Девочка опускает свой маленький подбородок на плечо Неры и наклоняет голову, ее невинные глаза блестят, когда она с интересом наблюдает за мной.

— Это Лючия. — Голос тигренка проникает в оцепенение, охватившее меня. — Моя дочь.

Я хватаюсь за край стойки, сжимая ее изо всех сил, и закрываю глаза. Я не имею права чувствовать эту душераздирающую боль и одновременный гнев, но обе эмоции раздирают меня изнутри.

— Прости, я не знал. — Я заставляю себя сказать эти слова и отпускаю мраморный бортик, за который держалась как за спасательный круг. Конечно, она не хочет, чтобы кто-то вроде меня находился рядом с ее ребенком. — Я отнесу свои вещи в комнату для персонала.

Подхватив свой чемодан, я направляюсь к двери номера. Мысли крутятся в голове, но я знаю, что смогу справиться с этим. Днем я буду обходить территорию и держаться подальше от глаз Неры, но ночью ни за что не оставлю ее и девочку одних и без охраны в доме. Я просто возьму спальный мешок, который хранится у меня в багажнике, и займу позицию за дверью, как только все лягут спать.

Когда моя рука опускается на ручку, я не могу удержаться и бросаю на них еще один взгляд. Нера не потрудилась обернуться. Она все еще стоит ко мне спиной, прижимая к себе девочку. Я встречаюсь взглядом с ребенком, и она хихикает и зарывается лицом в волосы матери.

Наблюдая за тем, как девушка сжимает локоны Неры своими маленькими кулачками, в моей груди расцветает странное чувство. Это сочетание боли, тоски и ревности, но есть и счастье. У моего тигренка теперь есть кто-то свой. Возможно, в другой жизни эта девочка могла бы быть и моей.

— Она очень похожа на тебя, тигренок, — тихо говорю я и поворачиваюсь, чтобы уйти.

— Да. Кроме глаз, — отвечает Нера, ее голос хриплый и дрожащий. — У нее глаза отца. Бледно-серые, как первые лучи солнца в беззвездную ночь.

Я разворачиваюсь так быстро, что моя сумка ударяется о дверную раму. В ушах появляется слабый звон, становящийся громче с каждым ударом сердца, пока мне не начинает казаться, что голова вот-вот взорвется.

Нера все еще стоит на том же месте, что и раньше, но теперь она смотрит на меня, а по ее щекам текут слезы.

— Твои глаза, демон, — говорит она едва слышным шепотом.

Ее приглушенные слова — это еще один удар в грудь, достаточно сильный, чтобы я попятился назад, ударившись о дверь позади себя. Сумка соскальзывает с моего плеча, и с грохотом падает на пол. Я даже не замечаю, что иду через комнату, пока не оказываюсь прямо перед своим тигреноком и маленькой девочкой. Мои руки сами собой поднимаются — левая, чтобы коснуться мягкой щеки, правая, чтобы сжать пропитанную слезами кожу, которая преследовала мои сны, — и тут на меня обрушивается реальность.

Брызги крови.

Крики.

Смерть.

Выброшенный красный шарф лежит на земле у ног моего тигренка, когда она держала на руках тело своего отца. Живой красный оттенок шелка, насмешка над лентой крови, вытекающей из красного отверстия в центре его лба.

Мои пальцы останавливаются в дюйме от небес. Я делаю глубокий вдох и опускаю руки, отступая на шаг. Затем еще на один. Я отступаю от единственного, чего когда-либо хотел, через всю комнату. Моя спина прилипает к стене, и все, что я могу делать, это наблюдать за ними.