Первый поход (СИ) - Кленин Василий. Страница 12

Поскольку Три армии растянулись на огромное расстояние, не все могли услышать речь Ли Чжонму. И тот не поленился, прошел сотню шагов… и прокричал свои славословия еще раз! Слово в слово! И с той же истовостью — будто, в первый раз. А потом еще раз. И еще. Чем дальше, тем теплее встречали его воины: слушали главнокомандующего, затаив дыхание, а потом кричали, срывая горло.

Достигнув рядов Средней армии, Ли Чжонму немного поменял речь.

— Я знаю, что именно ваши воины добили врага на последнем рубеже, — с улыбкой обратился он к простым бойцам. — Прошли по голой скале и ударили в спину пиратам с одними ножами в руках. Я хочу знать, кто это сделал? Кто придумал этот план и кто повел воинов?

Командир корпуса, юный Хван Сан стоял впереди, гордо расправив плечи — похвала была ему приятна. Но последние слова его изумили. А воины позади, весело перешучиваясь, уже толкали вперед кого-то.

— Ого! — со смехом воскликнул генерал Ли.

Перед ним стоял медведь в дурумаги! Нет, тигр. Медведь неуклюж, а этот здоровяк, несмотря на свои габариты, явно мог быть быстрым и ловким. Это чувствовалось, хотя, сейчас воин стоял деревянным истуканом, не зная, куда деть себя, под пристальным взглядом сотен глаз.

— Кто таков? — подбоченясь, спросил Ли Чжонму.

— Десятник Чу Угиль, сиятельный! — гаркнул тигромедведь. — Кличут Звездой.

Почему кличут, Гвануку с его стороны было отлично видно: на правой щеке здоровяка багровел шрам от стрелы — как разорванная точка. И впрямь, на звезду похоже.

— Вижу, в боях ты бывал, — покивал головой старый генерал. — Откровенься, как придумал былой план?

— Два года в крепости Чанган банды чжурчженькие ловили, сиятельный, — кровожадно улыбнулся Угиль по прозванью Звезда. — Те тоже любили в неприступных скалах отсиживаться. А я уж ведаю: в таких случаях промедленье опасно. Несподручно простому воину в гору лезть, особенно, под каленым дождиком. Если запал перегорит — отряд потом не поднимешь… Вот пришлось что-то спешно решать.

— Неплохо решал, сотник! Такой достойно награды! Приходи вечером в ставку меня — не обижу!

Солдаты корпуса Хван Сана весело перешучивались — видно, что слова генерала их радовали. Сам же Ли Чжонму двинулся было дальше, но обернулся. Внимательно оглядел воинов. Нахмурился.

— Хван Сан! — подозвал командира. — Здесь стоит весь твой корпус?

— Да, — слегка побледнев, ответил столичный командующий.

— Твой доклад мне был, что тысяча вся есть. Но даже зрение мое видит — тут много меньше.

— Бой… Потери… — юный Хван не был готов врать.

— Всего потерей меньше двести! С поврежденными! — главнокомандующий уже рычал, а не говорил. — А у тебя и триста нет! Где-то…

Столичный вельможа уже просто молчал.

— Крестьяне есть, — наконец, выдавил он.

— Есть? А доклад твой писал — нет! 980 потрясающих воителей! Изысканное оружие! Опыт в каждом!

И совершенно незнакомый человек в теле старого Ли Чжонму повелел:

— Ко мне! — Сана, словно, неведомая сила подвела к генералу. — Врал мне! Я особо рёк — нужна истина! Не моему, всему Чосону нужна! А ты врал. Предатель!

Старый Ли повернулся к бойцам.

— Весть горести у меня, славные воины! Нет у вас больше командира!

Хван Сан дернулся, как от удара.

— Будешь следить за крестьянами без оружия, — презрительно бросил главнокомандующий. — Начальник мотыг. Я давал предупреждение. Врать мне? Шутошничать?

— Нет! — в столичном командире наконец прорезался голос. — Нельзя меня! Никто не смеет…

— Я — кто! — Ли Чжонму схватился за рукоять своего хвандо. — Это ты никто. Щенок. Крестьяне — уже нет. Связать предателя! В клетку!

Какое-то мгновение все не двигались. Связать командира корпуса? На глазах у солдат?

— Чей слух не слышал мой приказ? — Ли Чжонму обвел глазом свою свиту, и тут же на несчастного Хвана кинулись почти все; даже невоенные. — Снять с него железный чалгап, воину в бою он больше пользы выделит. А этого — положите в клетку. К вокоу.

— Нет! — Хван Сан, истерично забился в чужих руках, вцепился в свой богатый ламелляр, который с него уже начали снимать. — Господин Ли, я согласен! Я буду командовать крестьянами!

— Кому-то нужно твое согласие? — усмехнулся генерал.

Вопящего Хвана потащили в сторону Одзаки, а дальше Ли Чжонму сделал то, что потрясло Гванука еще сильнее: он прошел еще сотню шагов и обратился к воинам с изначальной речью. С тем же напором и радостью! Как будто, не было ничего.

— Если нет умения говорить войску — предводителем не стать, — чуть после шепотом пояснил главнокомандующий. — Мне важнейше скорее вспомнить все слова речи.

— Господин… — бледнея от ужаса спросил слуга. — Вы правда кинете командира Хвана в клетку к пиратам? Благородного вельможу?

Генерал Ли помолчал.

— Запомни, О, — сказал он, убедившись, что их никто не слышит. — Нельзя давать приказы, которые не воплотят. А, вдруг их не воплотили — то карать. Сразу! Или всё попортится.

— Но вы же помните про его связи в Ханья?

— Ханья — далеко, — беззаботно улыбнулся старик и пошел к просторному дому, который выбрали в качестве его резиденции.

Несколько местных пленных женщин уже расставляли неказистые низкие столики и готовили скорый ужин. Как у всех ниппонцев, здесь ели почти только одну рыбу и иную морскую живность. Главнокомандующий решил совместить сытный ужин с советом.

В Одзаки темнеет рано, так как солнце уходит за скалы на западе. И шестеро вельмож пришли, уже в густых сумерках. По большой комнате расставили множество светильников, сквозняк гонял язычки пламени, так что помещение было наполнено легким мерцанием. Довольные вельможи активно ели и пили, радостно обсуждая перипетии прошедшего сражения. Гванук и еще пара слуг из местных носились от столика к столику, подливая, подкладывая, меняя блюда. Продолжалось это недолго — главнокомандующий трижды звонко хлопнул в ладоши, требуя тишины.

— Настало время серьезности, — объявил Ли Чжонму. — Слушать меня. Вы слышали слова для слуха воинов? Забудьте! Всё не так. Бойня ушедшего дня — это позор для Трех армий. Мы уступили вокоу во всем, кроме числа. Плохое снаряжение, плохая выучка, плохая отвага… плохое управительство. Я говорю так: мне не нужна такая армия. Я хочу, чтобы у меня… у Чосона была лучшая армия. И мы ее выстроим! Здесь, на Цусиме! Пока враг еще мал и слаб.

Командиры недоуменно переглядывались. Особенно, насторожило их слово «пока». Генерал Ли, меж тем, поворотился к охране:

— Пришли ли Сон Чахун, Ри Чинъён и Чу Угиль?

— Они ждут, господин!

— Введите!

В зал вошли трое: капитан флагмана Ри недовольно хмурился, огнестрельщик Чахун смущенно прятал свои непомерно длинные руки, а тигромедведь Звезда топал по залу с особой неуклюжестью, опасаясь что-либо задеть и опрокинуть. Гванук уже подготовил для них сидячие места.

— Приятные знакомства, господа! Это — новые единицы штаба Трех армий. Отныне они участвуют в военных советах. Сначала ты, Ри. Ты назначен мной командиром ударственной эскадры. Память о нашей беседе забудь — ты еще не генерал моря, — Ли Чжонму хитро улыбнулся. — Скажи количество наших судов, кто могли бы на равных сталкиваться с пиратами.

Всё еще хмурый Ри Чинъён потер крепкий подбородок.

— Паноксоны малы, но сдюжат… Из мэнсонов — ну, где-то шестнадцать… Думаю, самое большее — шестьдесят, сиятельный.

— Я поручаю для тебя завтра отобрать эти шестьдесят кораблей. Остальные просто отодвиньте вглубь земли и подальше. Эти же суда должны быть готовы биться и плыться. Всегда!

— Сиятельный, у многих не хватает экипажей, — подался вперед Ри. — Кто греб на веслах — теперь воины в отрядах благородных вельмож…

— Узнай у всех капитанов — какие нехватки — и завтра наберешь требовательное из безоружных крестьян. В избытке…

— Они же ничего не умеют!

— Отучи! Но чтобы корабли плавали ходко! Самые быстрые суда пусть держат дозорность в открытом море — ждут вокоу. И день, и ночь. Следить за всем заливом, похватать любые лодки! Это понятно?