Наследница (СИ) - Невейкина Елена Александровна. Страница 55

— И сколько секунд ты бы выдержал? — Элен завелась не на шутку. — Пятнадцать? Двадцать?

Гжесь остановился посреди улицы, по которой они шли.

— Теперь ты решила меня оскорбить? — прошипел он.

— Оскорбить? Нет, я всего лишь говорю правду.

— Что ж, твоя правда мне не нравится. Я воспользуюсь тем, что ты сама захотела быть в школе юношей, а значит, мы равны. Я требую удовлетворения! — пафосно, но тихо сказал Гжесь.

— Удовлетворения? — удивлённо переспросила Элен, подняв брови. — Ты вызываешь меня?

— Да.

— Нет, — покачав головой, усмехнулась Элен, — я не буду с тобой драться.

— Это ещё почему? — вскинулся Гжесь.

— Потому что мы оба знаем, что я сейчас лучше подготовлена, чем ты; потому что я не считаю правду, пусть даже неприятную, оскорблением; и потому, в конце концов, что мы — друзья. Хоть ты сейчас и злишься на меня, — улыбнулась она.

— Мы были друзьями, — пробормотал Гжесь и, резко повернувшись, зашагал прочь. Элен постояла немного, поджидая слугу, следовавшего за ними на почтительном расстоянии, и они направились дальше вдвоём.

Было обидно потерять друга. Элен вспомнила, как она переживала, когда Гжесь начал уходить на занятия, и она оставалась одна. Ей его очень не хватало. Ей было скучно и одиноко, хоть они и встречались почти ежедневно, пусть и ненадолго. Сейчас Гжесь старательно стал избегать встречи с ней. Виделись они теперь в основном только в школе и за столом. Но и в том и в другом случае общение свелось к минимуму и стало подчёркнуто вежливым. Янош и Войтек заметили эту перемену и каждый со своей стороны пытались выяснить, что же произошло. Но ни тот ни другой ответа так и не получили.

Тем временем, Элен с удивлением обнаружила, что несмотря на вполне естественное огорчение, разрыв дружеских отношений с Гжесем не вызвал у неё никаких особых эмоций. Скучать ей было теперь просто некогда, времена всевозможных диких выходок прошли вместе с детством, к тому же, она занималась тем, чего добилась с трудом, и чему теперь отдавалась самозабвенно. Кроме этого дядя Янош не давал ей забывать об обязанностях молодой девушки — их выезды следовали один за другим: то на прогулку, то на охоту, то с визитом к очередному знатному шляхтичу. Янош был доволен воспитанницей. Она не давала ни малейшего повода для упрёка или замечания. Он, конечно, видел, что всё это не увлекает Элен, но всё ещё надеялся на лучшее. Огорчал его только разлад отношений воспитанницы с Гжесем. Но, подумав хорошенько, он и в этом увидел положительную сторону. Если бы дружба молодых людей продолжалась, она вполне могла перерасти в чувство более тёплое. А это вызвало бы ненужные затруднения. Как бы хорошо ни относился Янош к Войтеку и его сыну, всё же для Элен он желал бы другого жениха и мужа. При её внешности и уме, да при его состоянии Элен могла бы сделать очень удачную партию. А вот пан Морозевич как-то раз сказал сыну в разговоре, в очередной раз затронувшем вопрос ссоры с Элен:

— Вы, молодой человек — глупец, к моему великому сожалению.

Но пояснить эту нелестную характеристику несколько ошарашенному Гжесю он отказался.

Когда весна вовсю уже давала знать о своём скором приходе, настроение у пана Буевича заметно улучшилось. К лету обучение заканчивалось. Некоторые ученики ушли раньше. Тут всё зависело от желания человека (или его родителей) и от уровня, которого он хотел достичь. От первоначального состава остались Элен с Гжесем, Юзеф, Василий и Лешек. Юзеф имел слишком большие амбиции, чтобы бросить обучение, Лешек был слишком педантичен, а Василию просто нужно было заниматься чем-то таким, что позволило бы получать от отца деньги. В этом составе Элен теперь занимала устойчивое второе место по подготовке, уступая только Юзефу. Как она ни старалась, как ни пыталась обыграть, обмануть его, ничего не получалось. Рослый, изящный, гибкий и подвижный в поединке, несмотря на некоторую вальяжность в манерах в жизни, он был великолепным бойцом.

Месье Андрэ теперь часто ставил в пару Элен и Юзефа. Жеребьёвка была отменена, и учитель сам формировал пары. Юзеф серьёзно относился к поединкам с Элен. Свои выводы он и по сей день считал правильными, и был почти уверен, что пан Ален — не тот, кем его все считают. Но, тем не менее, признавал, что даже если это действительно девушка, она достигла многого и превратилась в опасного противника. Месье Андрэ тоже не сомневался, что Ален — не племянник пана Буевича, а скорее племянница. Тем более что ему было известно о таковой в доме у хозяина школы. И имя у неё было вполне созвучно с именем юноши. Обучение уже подходило к концу, результаты, которых добился Ален, учителя более чем устраивали, но он не любил недосказанности. Поэтому месье Андрэ решился на прямой вопрос, который и задал хозяину школы во время очередного его визита. Тот, немного помолчав, задал встречный:

— А что изменится, если я вам отвечу?

— Ничего.

— Тогда зачем вам это знать? Простое любопытство?

— Не совсем. Было бы приятно сознавать, что я смог научить приёмам фехтования девушку. Замечу: талантливую девушку, которая показала, чего можно добиться с нуля, причём обладая минимальными физическими данными.

— Что ж, если приятно — сознавайте.

— Значит, это правда?

— Да, — неохотно произнёс Буевич. — Скажите, а кому ещё «приятно сознавать»?

— По моим наблюдениям — никому. Если бы подозрения были у тех, кто уже покинул школу, то слух об этом давно уже ходил бы по городу. Этого нет. А из тех, кто сейчас занимается… ну, разве что, сын месье Морозевича.

— Он знал всё с самого начала и помогал. А пан Юзеф? Он часто стоит в паре с… Аленом. Он не догадывается?

— Не думаю. Месье Юзеф — любитель подколоть, насмешник. В последнее время он остепенился, но, думаю, всё равно вряд ли бы пропустил такой случай. Между тем, он относится к месье Алену…то есть…гм…да…очень уважительно, явно ценит его, как противника, хотя и не проиграл ему ещё ни одного боя.

— Что ж, вы меня успокоили. Наверное, не стоит просить, чтобы всё осталось между нами?

— Не стоит. Мне и самому не хотелось бы, чтобы всё стало известно.

— Хорошо, — теперь Буевич говорил так, будто сомневался, стоит ли вообще об этом вести речь. — Вы сказали, что пан Юзеф ценит…Алена, как партнёра. Но мне известно, что Юзеф — лучший. Это так?

— Да. Несомненно.

— Тогда получается, что Ален показывает результаты почти такие же высокие, как Юзеф? Или просто остальные так слабы, что он выделяется на их фоне?

— И то и другое. Конечно, месье Ален, — учитель с явным облегчением назвал ученика привычным именем, — выделяется на фоне трёх более слабых учеников. Но его результаты объективно высоки. Он проигрывает месье Юзефу, на мой взгляд, лишь потому, что начал заниматься только год назад, тогда как месье Юзеф ещё в детстве играл с оружием. Ну, и, конечно, они не равны физически. Хотя я и показал месье Алену те приёмы и движения, о которых мы с вами говорили, но всё же… — и он развёл руками.

— Я понял вас. Что ж, я узнал всё, что хотел, очень вам признателен.

Вернувшись домой, Янош никак не мог забыть этот разговор, постоянно мысленно к нему возвращаясь. Что-то его беспокоило. Сомнений в том, что месье Андрэ сохранит тайну, не было. Подозревать кого-то из учеников в излишней догадливости тоже не приходилось. Тогда что же ему не даёт покоя? И внезапно он понял. А поняв, сам удивился своим чувствам. Это была ревность! Странная ревность к учителю. Он учил его Элен! Она занималась с учителем по нескольку раз в неделю, учитель видел, как появились первые успехи, учитель знал её слабые стороны. А он, Янош? Он оказался в стороне? Ведь он сам мог бы её научить. И кто знает, может быть, тогда Элен стала бы лучшей, а не второй. Ведь месье признал, что она талантлива. Но, тем не менее, не сделал её первой. Что он там говорил? Не играла в детстве с оружием? Ха! Знал бы он, чем она играла и как себя вела!

Пан Янош тоже был учителем фехтования. И замечательным учителем. Очень быстро слух о нём разошёлся по округе и недостатка в клиентах он не испытывал. Этим ремеслом он и заработал себе возможность открыть небольшую школу, чтобы отныне не он бегал от ученика к ученику, из дома в дом, а ученики сами приходили к нему. Постепенно школа расширилась, Буевич получил возможность нанять учителя, который взялся обучать тех, на кого у него самого уже не хватало времени. Со временем, пан Буевич и вовсе перестал сам заниматься с учениками, оставив для себя только частные уроки на дому у тех дворян, которые по каким-либо причинам не хотели появляться в школе. Это не занимало много времени, но давало неплохой доход.