Княжич, князь (СИ) - Корин Глеб. Страница 49

— Кайюс, как я успел понять, благородный Маркус отсутствует…

Хранитель дома поклонился, развел руками:

— К сожалению, жизнь такова, что служба каждого из нас… — не договорив, он добавил поспешно: — Дон Паоло! Давайте вернемся к этому немного позже. Позвольте мне вначале достойно исполнить долг гостеприимства!

— И то верно. Тогда позволь мне полюбопытствовать хотя бы вот о чем: ты именуешь меня то Nobilis Paulus, то доном Паоло. У многих других новоримлян я тоже успел отметить эту странную смесь из латины и тосцийского наречия. И дело явно не в изменившемся уровне грамотности и возможности обучаться латине. Тут что-то другое. Что-то новое, чего не было раньше. Только прошу: не говори, что вопросы подобного рода — не для твоего плебейского ума. Мнé не говори!

Отец Паисий особо выделил голосом последние слова.

Кайюс вздохнул:

— Тогда считайте, что я уже успел сказать это. Но могу поделиться ощущениями человека, который достаточно долго живет и достаточно долго наблюдает за окружающим его миром. Знаете, дон Паоло, я всё больше и больше убеждаюсь в том, что все мы просто устали притворяться новыми римлянами. Или понемногу начали осознавать, что новые римляне в нималой степени не являются и никогда не смогут стать подобными тем, прежним. Воистину великим. Того желания, которое было вначале, уже нет, а требуемых сил, как оказалось, не имелось вовсе. Оттого и интерес к латине постепенно угасает, и тосканский диалект скоро превратится в державный язык. Вот так… Но для меня не будет обидным, если вы, дон Паоло, назовете мои слова просто старческими бреднями.

— И не подумаю, друг мой. Скорее, я бы с печалью назвал всё сказанное тобою всего лишь малой частью правды. Если угодно, это тоже просто ощущение человека, долго живущего и созерцающего мир вокруг себя.

— Эх-хе-хе… Благородный Паулус, дорогой вы мой! Все эти высокие материи вам бы лучше обсуждать не со мной, а с доном Марко…

Кайюс спохватился, опять вспомнив о своем долге гостеприимства:

— Да! Что же я вас по-прежнему на лестнице держу? Ну всё из головы вылетело от радости, просто всё! Поднимайтесь к себе, дон Паоло, — ваша комната та же, что и когда то. Разберите вещи, подготовьте перемену одежд — а к тому времени и вода успеет согреться, и ванну наполнят…

Отец Паисий охотно сделал вид, что не заметил ничего, кроме проявлений искренней заботы.

Выйдя к ужину, он обнаружил, что стол сервирован на одну персону. Кайюс к этому времени уже исчез. Призвав его обратно, лекарь проговорил с мягким укором:

— Друг мой! Я не забыл порядков этого дома и в присутствии хозяина, и в его отсутствие. Распорядись, чтобы для тебя накрыли вот здесь, напротив меня.

Хранитель кивнул, не споря. Только уточнил:

— Дон Паоло, что скажете о наличии слуг во время еды?

— Вначале ответь: появились ли за прошедшее время новые люди в доме?

— Сменилось только по одному стражнику у парадного и заднего входов… — он поколебался, подбирая слова для объяснения.

— О возможных причинах догадываюсь, но уточнять не стану. Да, пусть прислуживают. Ведь, как и раньше, еще последует далеко не одна перемена блюд?

В ответ Кайюс придал лицу сокрушенное выражение и широко развел руками.

За время ужина отец Паисий особое внимание уделил богатому выбору сыров. Попутно заметив, что и твердые, и мягкие виды их весьма полезны именно людям в преклонных летах, и он очень скучал по здешним сортам. От последней перемены категорически отказался, в свою очередь горестно подняв брови и столь же широко разведя руками.

Со словами «Уберёте позже!» хранитель дома отправил слуг, отодвинул в сторону свою тарелку и положил руки на стол. Подавшись вперед, сказал:

— Благородный Паулус! А ведь вы так и не начали расспрашивать меня о доне Марко. И я знаю истинную подоплеку тому: вы по-прежнему наблюдательны и быстры разумом. Поэтому сейчас сам поведаю обо всём, что при других обстоятельствах получило бы личное одобрение моего хозяина. Когда-то нашего с вами хозяина…

Кайюс сделал паузу, а отец Паисий медленно склонил голову.

— В позапрошлом году он навещал нас трижды, всякий раз оставаясь на два-три дня. Сразу же повелел в дальнейшем никому и никогда не упоминать о его визитах. Каковых в прошлом году было два, каждый — длительностью почти сутки. Весною этого года дон Марко появился вскоре после праздника Dominica in Ramis Palmarum. Поздней ночью и, очевидно, пешком, ибо звуков подъехавшей кареты никто не слышал. Или она была оставлена где-то в городе. Вещей при себе не имел, светильников в доме приказал не зажигать. Взяв свечу, проследовал в свои покои, пробыл там недолго. Вскоре спустился вниз с небольшой укладкой для бумаг и тут же вновь покинул нас. Уверен, дон Паоло, вы обратили внимание на определенную тенденцию в изменении числа наездов и поняли ее причины.

— Конечно. Частые посещения с некоторых пор стали представлять опасность для него. Всё более и более возрастающую, к сожалению. О всех вас он тоже беспокоится, как, впрочем, было всегда. Дорогой мой друг! И ты, и я давно осознали, что благородному Маркусу самим Господом предопределено свершить большие дела и достичь больших высот. Но на вершинах, знаешь ли, довольно одиноко. И дуют там холодные злые ветры…

Тяжело вздохнув, хранитель дома потянулся за кувшином с вином:

— Вам налить, дон Паоло?

Отец Паисий отрицательно мотнул головой. Кайюс наполнил свой бокал, выпил его залпом. Немедленно проделал это же еще раз.

— Уверен, тебе неведомо, где находится сейчас наш дорогой благородный Маркус, — как-то отстраненно продолжил лекарь. — На его месте я бы тоже не сообщал об этом никому. Не знаешь — не сможешь выдать. Даже под пытками. Прости за последнее, друг мой, просто мне давно и хорошо известны человеческие пределы.

— Вам не за что просить прощения, дон Паоло! — с каким-то тяжелым удовлетворением возразил Кайюс. — Напротив, это ваше соображение о незнании весьма утешительно.

— Пожалуй… Повторю уже в который раз, друг мой, что благородному Маркусу по жизни повезло с людьми, которые служат ему.

— Им в свою очередь повезло с хозяином. Дон Паоло, я вдруг вот о чем подумал: а ведь дон Марко очень нужен вам. Очень. Что же теперь вы станете делать? О Sanctus Antonius! Наверное, не стоило мне задавать вам подобных вопросов.

— Кайюс! Ты видишь пред собою даже не дона Паоло, а всё того же Павла из Славены. Уже сейчас память подсказывает мне несколько возможных мест для поисков. Далее постараюсь припомнить их все, составлю список и начну методично объезжать. С молитвою ко Господу нашему и уповая на помощь Его. Боюсь только, что теперь и мой приезд может навредить дому благородного Маркуса.

— Об этом не беспокойтесь, дон Паоло: хозяин обеспечил нам кое-какую защиту даже вне стен его. В Аквилее еще остались влиятельные друзья дона Марко. Но отныне как бы и вам самому не стала грозить опасность.

— А об этом не беспокойся уже ты, друг мой. Я заранее запасся несколькими серьезными бумагами. На случай, скажем так, возможных непредвиденных ситуаций. Да и клинком, если помнишь, я немного владею.

— Ну да, совсем немного! — Кайюс ухмыльнулся и покачал головой. — Я-то всё помню, дон Паоло.

— Значит, тем более можешь быть спокойным за меня. С утра попрошу тебя распорядиться о найме какой-нибудь непритязательной, но крепкой и закрытой повозки вместе с возницей. В прошлый раз я, к сожалению, оплошно доверился посреднику, который… Впрочем, неважно. Давай на этом закончим о делах, будем просто вспоминать былое. Теперь и я выпил бы немного вина. С кусочком вон того замечательного сыру из Пармы. Будь добр, налей-ка нам обоим!

Дверь настоятельской келии отворилась. Сидевшая поблизости паломница неопознанных лет опередила Кирилла. Толкнув в затылок бывшего при ней отрока, она прытко повалилась вместе с ним в ноги отцу Варнаве — он едва успел остановиться на выходе. Кирилл отошел к окну, отвернулся из вежества и приготовился переждать.