Бастиано Романо (ЛП) - Хантингтон Паркер С.. Страница 39

Определенно поэтому ты не двигаешься, — рассудила я, прежде чем заколебалась, потянулась вверх и опустила бретельки платья. Ткань упала, и я поймала ее, прежде чем она упала за талию. Я собрала верхнюю часть платья и прижала ее к животу, при этом моя обнаженная грудь уперлась в стену. Грубая ткань вытянула соски в твердые пики, которые требовали внимания, но я игнорировала их, как игнорировала рациональные мысли.

Я замешкалась с объяснением, прежде чем пролепетала:

— Мне так приятнее, когда кожа к коже.

На самом деле не существовало никакого объяснения, чтобы оправдать это. Боли в теле можно было снять горячей ванной, а не частным массажем топлес от человека, связанного с одной из самых опасных преступных семей города. И урода, из-за которого я вообще оказалась в такой ситуации.

Бастиан что-то пробормотал себе под нос, что-то среднее между стоном и ругательством, но его руки вернулись на мою голую спину, и он наклонился, чтобы прошептать мне на ухо.

— Скажи мне остановиться.

Остановиться?

Как я могу?

Я хотела этого. Я хотела его. Рационально я понимала, что не могу. И не смогу. У меня была ответственность, которую я должна была выполнить, клятва, которую я поклялась соблюдать, а в этой ситуации не было ни капли той честности, которой я когда-то гордилась.

Но, может быть, если я уступлю хотя бы раз, то смогу избавиться от желания, царапающего мне горло, и продолжить работу над легендой, не рассыпаясь на части. Я ухватилась за эту плохую логику, словно она могла отпустить мне грехи, и оттащить от прикосновения Бастиана.

— Не останавливайся, — взмолилась я.

Его пальцы замерли на моей коже, и я откинула голову назад, ища его глаза. Они выглядели растерянными, совсем не похожими на его обычную самоуверенность, пока его глаза не встретились с моими и не сузились от вожделения. Он протянул руку и направил мою голову, пока моя щека не уперлась в стену.

Мои пальцы прижались к кирпичу, не в силах за что-то ухватиться, пока его пальцы скользили вниз по моей спине, увлекая за собой ткань платья, пока оно не легло вокруг моих лодыжек. Ожидание причиняло мне боль, пока он осыпал поцелуями мою шею и позвоночник, а его руки следовали за его губами вниз по моему телу.

— Раздвинь ноги пошире. — Грубость его голоса царапала мои внутренности, разгоняя похоть головокружительными кругами, и я знала, что если он протянет руку и запустит пальцы в мои трусики, я буду мокрой и готовой для него.

Черт возьми.

Я подчинилась его приказу, и его руки вознаградили меня, разорвав нижнюю часть моих трусиков, пока они не повисли открытыми, не заботясь о том, что мне придется работать либо в разорванных трусиках, либо вообще без них. Поцелуй с открытым ртом, который он прижал к моей заднице, предшествовал укусу: его зубы впились в мою плоть до боли, посылая толчки вожделения прямо к моему клитору.

Я дернулась, возбужденная, желая большего, но не в силах заставить себя попросить об этом. Шлепок раздался в комнате, и мне потребовалось мгновение, чтобы осознать, что произошло.

Он шлепнул меня по киске слегка по моему набухшему клитору.

— Перестань двигаться. Прижми ладони к стене.

Я прижала их к кирпичу, но не смогла остановить свои движения, когда он наклонился вперед и лизнул дорожку по моей щели сзади. Его руки обхватили мои бедра с обеих сторон, когда я дернулась вперед. Он держал меня неподвижно, пока его язык скользил по моим губам, проводя по моему клитору.

— Что? — Я замялась, когда он встал.

Я убеждала себя, что не хочу этого, но теперь, когда он начал, я уже не могла остановиться. Никогда. Вместо того чтобы уйти, Бастиан проигнорировал мой вопрос и стянул с меня трусики, пока они не порвались на бедрах, оставив сердитые красные следы на боках. Затем он встал, схватил каждую мою руку, сцепил их за спиной и крепко связал вместе с трусиками.

— Когда я говорю "прекрати двигаться", ты прекращаешь двигаться, мать твою. Поняла?

Святые угодники.

Этот человек может меня погубить.

Его слова заставили мою киску еще больше увлажниться. Я даже не могла ненавидеть себя за это, потому что я пыталась, черт возьми. Я пыталась ненавидеть его. Я пыталась вбить в себя ту глубокую, всепоглощающую душу, подавляющую волю ненависть, которая обычно легко возникала, когда дело касалось моих оценок, но с Бастиано она никогда не задерживалась.

Наглое отношение и требовательное поведение только заставляли меня желать его еще больше. Я встречала множество мужчин, которые знали, чего хотят, но никогда не встречала того, кто действительно мог бы взять это. Это доминирование, не терпящее возражений, притягивало меня, как наживка на кончике удочки, а тот мужчина, с которым я общалась и почти целовалась, когда должна была шпионить за его семьей? Это была та его сторона, которую я хотела обнять… после того, как он заставил меня прислуживать ему на глазах у толпы, оттрахав меня так жестко, как меня никогда не трахали.

У меня были проблемы.

— Поняла? — повторил он, прижимая меня к стене, его твердый член впился в мою спину.

— Да. — Я со стоном раздвинула губы, и он просунул два пальца мне в рот, а затем вернул их на мою голую задницу.

Он проверил меня, потянувшись между нами и погладив пальцем мою щель. Я не шелохнулась. Его палец переместился к моему клитору, и он щелкнул по нему. Резкая боль чуть не отправила меня вперед, но я впилась ногтями в ладони и заставила себя не двигаться. Я почти чувствовала его удовлетворение.

— Хорошая девочка, — похвалил он.

Кончик его носа прочертил дорожку по моей шее к плечу, после чего он прикусил. Сильно. Переместив руку назад, он провел большим пальцем по моей киске, собирая влагу, а затем ввел его между моей попки. Я напряглась, не привыкшая к ощущениям, когда он использовал мою собственную влажность, чтобы дразнить мою заднюю часть.

— Тебя никогда здесь не трогали? Ты невинная крошка. — Его снисходительный тон должен был вывести меня из себя. Вместо этого он разжигал мою похоть, и я нуждалась в ненавистном трахе, который он практически обещал мне каждый раз, когда провоцировал меня.

Он наклонился, достал из ведерка с льдом растаявший кубик льда и засунул его мне в задницу, а вместе с ним и кончик пальца. Я вскрикнула, потрясенная холодом и его грубостью, и вцепилась в него изо всех сил.

Он просунул палец еще глубже.

— Ты принимаешь таблетки?

О, Боже.

Это происходило.

Святые угодники.

Я услышала, как опускается молния его брюк, и потеряла всякое подобие контроля над собой. Мое тепло растопило ледышку, и он использовал влагу, чтобы вводить и выводить палец, добавляя еще один, пока я не задохнулась от полноты. Мои руки дергались, борясь с ограничениями, умоляя прикоснуться к нему, пока похоть не разорвала трусики, связывающие мои запястья. Они упали на пол рваными клочьями, как разбросанные улики на месте преступления.

Я не позволяла себе сомневаться в этом.

Бастиан снова шлепнул меня по клитору, когда я не ответила, его голос стал грубее и нетерпеливее, когда он повторил:

— Ты принимаешь таблетки?

— Да! — Слова с трудом протискивались через мои губы, пока я задыхалась и терлась клитором о его пальцы.

Его свободная рука вцепилась в мои волосы, и он оттянул мою голову назад, пока я не посмотрела ему в глаза.

— Я буду трахать твою маленькую тугую киску, пока ты не кончишь на мой член. — Его большой палец вернулся к моему заду, и он стал дразнить мой вход. — А потом я буду трахать тебя сильнее, а когда кончу, то вытащу и оставлю след своей спермы на твоей киске… — Он ввел в меня кончик большого пальца. — …до твоей попки. — Его резкий смех наполнил воздух, когда я вскрикнула. — Кто бы мог подумать, что ты окажешься настолько нуждающейся?

— Пошел ты. — Я наклонила голову в сторону и укусила руку, сдерживающую мои длинные локоны.

Он зашипел и крепче сжал мои волосы.