Кочевники (СИ) - Владимиров Александр Владимирович. Страница 44

— Мне это неизвестно, хан.

Отчего Мэнэр нервничал. Наконец появился ягычи. Хан недовольно взглянул на его и поинтересовался, выбрал ли тот тех двух воинов, которые должны были отправиться в город. Тысячник тяжело вздохнул, и, проговорив, что больно уж жесткие требования предъявил Великий хан.

— Так ты не нашел? — Воскликнул хан, и гонцу показалось на мгновение, что сейчас вот именно в это мгновения полетят головы. Ну, или на худой конец, ягычи лишится своего доходного места. Но этого не произошло, тысячник улыбнулся и проговорил:

— Я нашел таковых, хан. Разреши мне за ними послать.

— А разве ты не привел их с собой, ягычи?

— Нет, хан. Я ведь не знал, для чего вам понадобился.

— Зови.

Ягычи вышел из юрты. До гонца донеслись его распоряжения по поводу двух воинов. После этого тысячник вернулся и сел напротив батыра. Пристально смотрел в глаза, отчего тот занервничал. Чтобы как-то скрасить ожидание хан Мэнэр протянул ему чашу с кумысом. Правда гонец и глотка не успел из нее испить, когда вошли два воина. Оба как на подбор. Небольшого роста, среднего телосложения, облаченные в одинаковые доспехи.

— Братья близнецы, — прошептал гонец.

— Это они, хан. — Проговорил ягычи вставая. — Братья Жаргал и Жиргал. Батыры храбрые и отважные. Да ты и сам, хан, не раз видел их в деле.

— Что верно, то верно, — согласился правитель Улуса.

В памяти всплыли те дни, когда он, воюя с ханами Урнуром и Улзием, не раз отмечал этих воинов за храбрость.

Хан встал, обошел обоих батыров по кругу. Оглядел со всех сторон и произнес:

— Странные действительно требования у Великого хана. Но, Небеса свидетели, я ему предложил бы и других.

Мэнэр вернулся на свое место. Взглянул сначала на ягычи, затем на гонца.

— Завтра можешь забрать их с собой.

Батыр поднялся со своего места. Поклонился, сначала хану, затем тысячнику.

— Где ты будешь ночевать, батыр, — вдруг поинтересовался Мэнэр.

— Высплюсь в хурдане. — Проговорил воин.

— Это та повозка, на которой ты приехал? — спросил хан.

— Да, хан. Именно она. На ней мне приказано доставить воинов из Улуса в Джучистан.

Братья недовольно переглянулись. Хан приметил их реакцию и улыбнулся.

— Ничего. Я прикажу позаботиться о ваших жеребцах. А когда ваша миссия закончится, их вам вернут.

— Спасибо, хан, — хором проговорили воины.

— А теперь ступайте.

Утром, как только Юлдуз взошла над горизонтом, хурдан отъехал от юрты хана Мэнэра. Сейчас его путь лежал в обратную сторону. Эпоха перемен, о которой твердил в последние дни Ширэ Джиладкан, началась.

За несколько дней, до указанного Великим ханом срока, город начал бурлил, как растревоженный улей. Правда причиной стала не предстоящая экспедиция, а женитьба Едугея. Накануне, по Джучистану прошел слух, что в город приехали, в сопровождении воинов, хатун Басанг и дочь хана Улзия — Зана. Отец будущей правительницы Ченгези по неизвестным ни для кого причинам остался в своем Улусе. Отчего суйбаши Кайрат-бек, только еще сильнее, убедился, что решающую роль в семье хана Улзия все же играла хатун. Это тут же проявилось, когда молодая прибыла во дворец. Басанг потребовала предоставить им с дочерью отдельное помещение. А так же поставила условие, чтобы Великий хан Едугей до свадьбы не видел своей будущей супруги. Кайрат-бек не на шутку испугался, посчитав, что девушка не такая уж красавица, как ее описывала хатун. Какого же было его удивление, когда опасения не подтвердились. Зана оказалась не просто писаной красавицей, так еще и обладала, как потом выяснилось, не заурядным умом. Суйбаши уже после свадьбы заподозрил, что характером она ничуть не уступала Басанг. О своем предположении, что семнадцатилетняя девчонка участвовала в сражениях, проводимых два-три года назад ханом Улзием, он умолчал. Хотя, суйбаши очень хотелось задать такой вопрос ее матери. О том, что существовал в Улусе женский отряд, ходил среди воинов Урнура слух, да вот только в это никто отчего-то не верил. Сейчас, Кайрат-бек думал, что, скорее всего, зря.

— Не мог ли ты, суйбаши, — проговорила хатун Басанг, — выставить охрану у входа в покой. И принести сянцы или Шатрандж Аль-Хасан. Во что предпочитают у вас играть в городе?

От упоминания древних игр, Кайрат вздрогнул. Не всякий мужчина предпочитал в них играть, а уж женщины так они тем более обходили их стороной.

— В городе не знаю, — признался суйбаши, — а вот во дворце играют в обе игры. Вам какую из них, хатун?

— Шатрандж Аль-Хасан.

— Хорошо, хатун. Я распоряжусь, что бы игру доставили вам.

Он уже собирался уйти, но вдруг его посетила мысль. А для чего хатун Басанг стража из дворца, когда с ними прибыла в город личная гвардия хана Улзия? Достаточно было выставить воинов.

Кайрат невольно вопросительно взглянул на хатун.

— Зачем тебе кебтеулы, хатун? — Не выдержав, поинтересовался он. — У тебя ведь есть собственная гвардия. Да и чего вам с дочерью опасаться во дворце?

— Мы никого не боимся, — заявила Басанг. — И за себя постоять, если нам будет что-то угрожать — сможем. А кебтеулы мне твои нужны, так как они знают во дворце всех. И постараются не пустить, если им будет приказано, в наши покои Великого хана.

— Великого хана? — переспросил суйбаши.

— Великого хана. Твой сын, запросто может одурачить наших воинов, выдав себя за кого-нибудь из обслуги. А я уже говорила тебе, суйбаши, что он не должен видеть Зану до свадьбы!

Кайрат понимающе кивнул. Он и сам бы не упустил бы возможности лишний раз, хотя бы издали взглянуть на дочь хана Мэнэра. Тем более, что слух о приезде будущей жены, уже достиг покоев Едугея.

— Хорошо, хатун Басанг, я так и сделаю.

Он уже собирался покинуть женщин, когда вдруг понял, что те вполне возможны, голодны с дороги.

— Я пошлю вам еды, хатун, — проговорил Кайрат.

Суйбаши вышел. Около дверей остановился.

— А ведь такая супруга Едугею и нужна, — пробормотал он.

Неожиданно сам для себя Кайрат-бек вдруг понял, что никого другого на эту роль в сложившейся ситуации, лично он, не видел. Он подозвал буюрука. Распорядился, что бы то выделил несколько человек для охраны помещений.

— И еще, — добавил он. — Чтобы не один из воинов, без моего личного указания, не заходил в покои женщин.

— Все будет сделано, как велишь, суйбаши.

Едугею и не нужно было пробираться в покои будущей невесты. Он, конечно, попытался, но увидев охрану, решил не испытывать судьбу. Тем более что у него был прибор позволяющий взглянуть на девушку. Если уж с помощью аппарата Ван Тие Мина можно разглядывать звезды и ближайшие планеты, то уж заглянуть в окно, где находились покои хатун и ее дочери, он всегда сможет. Поэтому постояв и посмотрев, как суетится прислуга, Едугей развернулся и направился в башню, в которой у него совсем недавно был установлен оптический прибор. Причем постарался сделать это так, чтобы его никто не заметил. За то время, что Едугей прожил уже во дворце, он изучил все тайные ходы.

Башня была самой высокой, среди всех. С ее высоты хорошо просматривался не только внутренний двор дворца, но и город. Обычно сюда поднимались только двое — Великий хан и дервиш. Первый, чтобы взглянуть на свои владения, пусть даже и «невооруженным взглядом», второй, чтобы пообщаться с предками. Говорили, да и сам Ширэ Джиладкан этого не отрицал, что здесь была самая устойчивая связь с духами. Кто-то мог заявить, а как же зал Курултая? Нет, там таких возможностей не было. Амулеты нагревались и на этом все заканчивалось. Чтобы пообщаться с предками приходилось либо уединяться в свои покои, либо подниматься сюда. То же совершал во время Курултая дервиш — было лишь притворство. Получивший ранее информацию нищий, делал всего лишь вид, что вошел в транс. Причем это у него получалось очень даже хорошо. То, что произошло во время вручения ярлыка Едугею, обычный спектакль. Заяви Ширэ Джиладкан, что хану нужны люди для предстоящей миссии вот так вот без представления, и еще не известно выделил бы Мэнэр воинов. Скорее всего — нет. Едугей надеялся, что тайна спектакля останется известна, только троим: дервишу, китайцу и ему.