Брат мой Каин - Перри Энн. Страница 8

Рэйвенсбрук стоял, переминаясь с ноги на ногу. Пламя в камине опало, подняв целый рой искр, и в библиотеке сразу сделалось теплее.

– Да. Позвольте мне говорить начистоту, мистер Монк, – ответил он задумчиво. – Сейчас эвфемизмы неуместны. Я опасаюсь, что с ним случилась серьезная неприятность. У него уже давно появилась привычка посещать самые злачные места Ист-Энда неподалеку от порта… Такие районы, как Айд, Лаймхаус и Блэкуолл. Если на него там напали и ограбили, он, возможно, лежит сейчас где-нибудь без сознания или с ним случилось нечто еще худшее… – Рэйвенсбрук заговорил тише. – Вам понадобится все ваше мастерство, чтобы отыскать его. – Он отступил на шаг от камина, но так и не предложил гостю присесть, да и сам не стал садиться.

– Миссис Стоунфилд говорит, что он навещает брата-близнеца Кейлеба, – продолжал Монк, – который, по ее словам, совершенно другой человек. Она ненавидит его и в то же время неимоверно ревнует к нему мужа. Она считает, Кейлеб мог убить ее супруга. – Детектив пристально вгляделся Майло в лицо и, увидев на нем выражение страха и глубокой скорби, счел их непритворными.

– Я с огромным сожалением вынужден признать, что это на самом деле так, мистер Монк, – подтвердил лорд. – У меня нет оснований полагать, что Энгуса влекут в район порта какие-либо другие причины. Я давно просил его прекратить эти поездки и предоставить брата его собственной судьбе. Надежда сделать его другим кажется мне несбыточной. Кейлеб ненавидит Энгуса за то, что тот многого добился, однако абсолютно не стремится ему подражать, желая лишь пользоваться плодами его трудов. За любовь и привязанность, которые испытывал к брату Энгус, он всегда платил черной неблагодарностью. – Набрав в легкие воздуха, Рэйвенсбрук медленно и тяжело вздохнул. – Однако существует какая-то причина, не позволяющая Энгусу с ним расстаться.

Разговор явно вызывал у опекуна близнецов болезненные ощущения, особенно если учесть, что оба брата выросли у него на глазах. Тем не менее он не пытался уклониться от темы или оправдаться, и за это Уильям испытывал к нему уважение. Лорд, по всей видимости, выработал железную самодисциплину, не позволявшую ему сейчас предаваться гневу или страдать от чувства несправедливости.

– Вы считаете, что миссис Стоунфилд права и Кейлеб мог убить Энгуса либо намеренно, либо случайно во время схватки? – спросил Уильям.

Рэйвенсбрук долго смотрел сыщику в глаза неподвижным взглядом.

– Да, – тихо ответил он. – Боюсь, это возможно. – Линии его рта сделались жесткими. – Конечно, я бы предпочел, чтобы это произошло случайно, но умышленное убийство тоже кажется мне вероятным. Простите, мистер Монк, мы поручили вам опасное дело, из-за которого можете пострадать и вы сами. Найти Кейлеба весьма непросто. – Губы у него искривились в отдаленном подобии горькой улыбки. – Так же, как и выяснить, что случилось на самом деле. В любом случае, если вам понадобится помощь, сразу обращайтесь ко мне.

Детектив собирался поблагодарить хозяина, когда раздался негромкий стук в дверь.

– Войдите! – сказал хозяин с нескрываемым удивлением.

Дверь распахнулась, и в библиотеку вошла женщина необыкновенной наружности. Будучи лишь немного выше среднего роста, она казалась довольно высокой благодаря стройной осанке. Но прежде всего внимание Монка привлекло ее лицо с приподнятыми широкими скулами, маленьким, выдающимся вперед орлиным носом и большим, красиво очерченным ртом. Ее нельзя было назвать красавицей в традиционном смысле слова, однако чем больше Уильям смотрел на нее, тем больше ему нравилась эта дама благодаря таким достоинствам, как уравновешенность и порядочность, которыми она, несомненно, отличалась. Женщина казалась столь же откровенной, как и Женевьева, но вместе с тем более властной. Такое лицо могло принадлежать лишь той, что рождена повелевать.

Рэйвенсбрук сделал легкий жест рукой.

– Дорогая, это мистер Монк. Женевьева попросила его помочь нам выяснить, что случилось с бедным Энгусом. – Судя по тому, как он прикоснулся к вошедшей, и по выражению лица, с каким он на нее смотрел, сыщик сразу догадался, кем приходится ему эта женщина.

– Здравствуйте, леди Рэйвенсбрук. – Уильям склонил голову в легком поклоне. Детектив не часто приветствовал кого-либо подобным образом, однако сейчас он поклонился совершенно непроизвольно, стоило ему заговорить с хозяйкой.

– Очень приятно, – ответила та, с интересом разглядывая гостя. – Да, нам пора что-нибудь делать. Я бы предпочла предположить что-либо иное, но мне ясно, что Кейлеб действительно может сыграть главную роль в этой истории. Извините, мистер Монк, мы попросили вас выполнить весьма неприятное поручение. Кейлеб – жестокий человек, и он не обрадуется, узнав, что им интересуется полиция или еще какие-нибудь представители властей. К тому же, как вам, вероятно, известно, в южной части Лаймхауса сейчас наблюдается серьезная вспышка брюшного тифа. Мы будем вам очень признательны, если вы согласитесь заняться этим делом.

Затем она обернулась к мужу:

– Послушай, Майло, по-моему, расходы мистера Монка следует возместить нам, а не Женевьеве. В ее положении это вряд ли возможно… На имущество будет наложен арест, и в ее распоряжении останутся только те деньги…

– Конечно. – Рэйвенсбрук жестом заставил супругу остановиться на полуслове. Разговор на подобную тему в присутствии человека, работающего на них по найму, выглядел в его глазах бестактным. Потом он вновь обратился к Монку: – Естественно, мы это сделаем. Если вы представите нам какие-либо счета, мы позаботимся о том, чтобы их оплатили. Какие еще услуги мы можем вам оказать?

– У вас не найдется портрета мистера Стоунфилда? – спросил детектив.

Леди Рэйвенсбрук задумчиво нахмурилась.

– Нет, – поспешно ответил ее муж. – К сожалению, нет. Детские портреты вам вряд ли пригодятся, Кейлеба мы не видели целых пятнадцать лет, если не больше, а Энгус так и не позаботился о собственном портрете. Позирование казалось ему напрасной тратой времени, и он всегда предпочитал, чтобы художники писали портреты Женевьевы или детей. Вообще-то, он собирался когда-нибудь заказать собственный портрет, но теперь, боюсь, ему уже не придется этого сделать… Простите меня, пожалуйста.

– Я могу набросать его для вас, – торопливо предложила леди Рэйвенсбрук, залившись краской смущения. – Конечно, у меня не получится художественный шедевр, но вы, по крайней мере, будете иметь представление о том, как он выглядит.

– Спасибо, – поспешил поблагодарить ее Уильям, не позволив хозяину дома возразить. – Этим вы окажете мне немалую услугу. Если придется выяснять, где он бывал, портрет неизмеримо облегчит мою задачу.

Приблизившись к стоявшему в противоположном конце комнаты бюро, женщина открыла его, достала карандаш и лист бумаги, а потом присела, занявшись рисунком. Спустя примерно пять минут, за которые мужчины не произнесли ни слова, она вновь подошла к ним и протянула листок Монку.

Окинув рисунок быстрым взглядом, сыщик затем посмотрел на него внимательнее, с нескрываемым удивлением и интересом. Вместо грубого наброска, сделанного неопытной рукой, который он ожидал получить, Уильям увидел четкое изображение человеческого лица, сделанное уверенными штрихами. Нос у этого человека был довольно длинным и прямым, брови широко разлетались, словно крылья, а узкие глаза, казалось, говорили о незаурядных умственных способностях. Массивная нижняя челюсть постепенно сужалась от ушей к острому подбородку, а очертания большого рта могли свидетельствовать как о веселом, так и о мрачном настроении. Неожиданно Энгус Стоунфилд превратился в глазах детектива в конкретного человека из плоти и крови, с собственными мечтами и страстями, в человека, о котором Монк пожалеет, узнав, что он был убит в приступе слепой ярости и что его тело было брошено в сточную канаву в порту или оставлено в одном из спускавшихся к реке закоулков.

– Спасибо, – тихо проговорил Уильям. – Завтра я снова займусь этим делом, с самого утра. Всего доброго, господа.