Мой безумный Новый год (СИ) - Веленская Наталия. Страница 20

- Поставьте тогда просто на стол, но не открывайте, - я чуть поджимаю губы, кидая недовольный взгляд на дарителя. Придвигаю свой бокал, - А мне, пожалуйста, повторить Ланзерак Пинотаж.

Официант кивает и удаляется, чтобы наполнить мой бокал. А во мне начинает закипать ярость. Не дают спокойно насладиться музыкой! Надо было Ковальчука с собой позвать, сидел бы рядом, молчал и заодно отпугивал ненужных кавалеров. Хотя сильно сомневаюсь, что он бы молчал, да и про платье он меня предупреждал, м-да… Может всё-таки позвать сюда? Ничего с ним не случится, если он начнёт пыхтеть над своими книгами спустя парочку часов? А что, по-моему, отличная идея! Или это во мне три бокала красного уже говорят?

Рука потянулась к металлическому клатчу, но раскрыв его, я обнаружила на дне лишь помаду и пудреницу. Свой айфон я благополучно забыла в номере. Вроде бы… По крайней мере, я помню, как в последний раз держала его в руках именно там, когда наносила макияж. А здесь, в банкетном зале я его ни разу и не доставала, дав себе возможность отдохнуть от социальных сетей.

Вот чёрт! У меня даже банковской карточки с собой нет! Вся наша жизнь уже давно заключена в один смартфон. И как расплачиваться теперь? Не «тёмный костюм» же просить, хотя не сомневаюсь, он бы заплатил, но вовсе не по доброте душевной.

Официант подошёл, чтобы вновь наполнить мне бокал вина. А я смотрю растерянным взглядом на сцену, на вино льющиеся по стенкам бокала. В голове какой-то калейдоскоп из мыслей, чувств и образов и почему-то невольно всплывают строки: «Ты право, пьяное чудовище! Я знаю: истина в вине».

Неужели я реально захмелела? Но будет ли пьяный человек так точно цитировать стихи Блока? Вопрос, хороший вопрос…

И Ковальчука теперь на помощь не позовёшь никак. Я с грустью и досадой сделала глоток и чуть не закашлялась, когда неожиданно у самого уха услышала голос:

- Красивым девушкам противопоказано грустить в одиночестве.

Глава 19

Поднимаю глаза. Надо мной возвышается тот самый местный альфач в тёмном дорогом костюме. Улыбается одними уголками губ, а смотрит холодно, властно. От такого взгляда у меня по коже даже озноб прошёл. Задержал свой взгляд на моём v-образом вырезе, хищно усмехнулся и без приглашения уселся рядом.

Прелестно, просто прелестно.

- Противопоказано подкрадываться к ним сзади, - отвечаю я, спокойно, чуть улыбаясь. Но при этом стараюсь вложить во взгляд максимум льда. Тебе ничего не светит. Ничего. Даже если я очень много выпью. Даже если ещё больше, чем сейчас – раза в два. Всё равно – ничего!

- Не вели казнить, вели миловать, - вскидывает руки он, засмеявшись. – Я, кстати, Герман.

Выжидающе смотрит мне в глаза, явно изо всех сил сдерживаясь, чтобы снова не нырнуть в моё декольте. Что ж, придётся тоже представиться, хоть мне и не особо хотелось. Нужно постараться как-то аккуратно от него отделаться. И как можно скорее каким-то чудесным образом оказаться в своём номере под крылышком у товарища писателя. Что выглядело сейчас как задача со звёздочкой – без способности к телепортации и без моего гаджета, которым я должна была расплатиться за счёт в ресторане.

Интересно, смогут ли они записать оплату на моё имя и номер, в котором я проживаю? Или заставят перемывать посуду в качестве отработки? Так ведь обычно делают с нерадивыми посетителями ресторанов в американских фильмах? Но то Америка, а то суровой сибирский край… Да и сильно сомневаюсь, что альфач, который распустил рядом со мной свои павлиньи перья, позволит мне намывать посуду в качестве оплат счёта за вино. Обязательно ведь вызовется помочь. И разумеется, не безвозмездно, а с последующей отработкой мной долга.

Чёрт! Как же я сейчас была бы рада товарищу писателю! Даже если бы он начал выносить мне мозг своими нравоучениями по поводу длины и развратности моего платья. Или если бы прилюдно начал меня отчитывать и говорить «а я ведь предупреждал».

- Лера, - отзываюсь я после небольшой паузы. Перевожу взгляд на сцену, полностью игнорируя присутствие Германа.

- Хорошо играют ребята, да? - кивает в сторону сцены. Ха! Что-то я не заметила до этого, чтобы за их столиком хоть один человек с упоением слушал группу. Переговаривались между собой, громко смеялись, лапали девиц и периодически ходили курить. Они были самой многочисленной и шумной компанией, на которую волей не волей все временами бросали взгляды.

- Да, я вот как раз сижу и наслаждаюсь.

- А зачем сидеть? - вскидывает он брови вверх. - Под такую музыку нужно танцевать. Пойдём, Лер?

Я злобно прищуриваюсь:

- Это где это написано, что нужно?

- Ну как же? Это общеизвестное правило.

- Спасибо, но я не танцую.

Герман снова смеётся, мои злобные взгляды и игнор ему явно по боку. Снова отворачиваюсь и с полным равнодушием продолжаю медленно цедить вино.

- Не танцуешь, и подарки не принимаешь. Нехорошо так, - подвигается ближе, я даже не успеваю среагировать и отодвинуться от него. - Так ненароком и сердце ведь можно разбить. А моё сердце дорого стоит…

«Он ведь явно не отстаёт» - с какой-то грустью и безнадёжностью думаю я. Придётся выкладывать козырь, которым я пользуюсь очень редко. Но больше на свою пьяную голову мне сейчас ничего не сообразить.

- Герман, я замужем. Как только мой муж решит срочные деловые вопросы, он присоединиться ко мне. Поэтому извини, - вымучиваю из себя подобие улыбки, - Потанцевать не получится.

Молчит несколько секунд, потом переводит взгляд на мои пальцы.

- Замужем? - ухмыляется. - А где же кольцо?

Лёгкими, едва уловимыми движениями проводит пальцами по тыльной стороне моей ладони. Я спокойно убираю руку без резких движений. Неизвестно ещё сколько он выпил, но злить его сейчас точно не нужно. Внутреннее чутье мне подсказывает, что с ним нужно быть максимально осторожной, продумывать каждое свое слово, хоть это и нелегко было делать на пьяную голову. Несмотря на приятную наружность, обжигающий и одновременно подчиняющий взгляд, который, я уверена, ни одну женщину сводил с ума, Герман вызывал у меня отторжение.

- Не носим, ни я, ни муж, - деланно пожимаю плечами. Вопрос не застиг меня врасплох. Этот козырь я разыгрываю уже не в первый раз и никогда не таскаю с собой фальшивые обручальные кольца. В современном обществе отсутствием кольца сейчас никого не удивишь.

- Да? А у мужа есть имя?

Вопрос разносится эхом в неожиданно наступившей тишине, когда группа доиграла очередную композицию.

Чёрт! А вот этот вопрос с подвохом. Потому что над деталями своего брака я как-то забыла подумать. Наверное, всё-таки сказывалось количество выпитого…

И что ему сказать? Кого назвать? Захарова сюда ни в коем случае нельзя приплетать – вдруг этот хмырь окажется каким-то знакомым Кости. Но и долгое молчание будет выглядеть максимально подозрительно и может поломать мне всю игру!

Так, соберись, Лера!!

Мысли лихорадочно проносились в моей голове, мешая сосредоточиться на поставленной задаче. Ладно, нужно просто брякнуть первое рандомное имя, которое придёт мне в голову. Главное вещать с максимально уверенным видом – тогда этот треклятый Герман поверит и отстанет.

Уже открываю рот, но тут неожиданно рядом с нами раздаётся:

- Есть. И зовут его Роман Алексеевич.

Глава 20.

Не верю своим глазам – передо мной стоит Ковальчук. Собственной персоной! В тёмных джинсах и белой рубашке, с небрежно расстёгнутой пуговицей сверху. Наклоняется ко мне и демонстративно целует меня в шею. Я прикрываю глаза, чтобы не выдать степень своего изумления и не испортить спектакль. Но кожу будто опалило жаром в том месте, где он прикоснулся губами. И ведь как удачно взял и сразу попал в эрогенную точку… И откуда только узнал. Удачливый такой что ли? Или талантливый?

Со стороны, наверное, выглядит так, будто я обрадовалась и разомлела в его объятиях. Ну и плевать! Зато местный альфач явно напрягся. И если пока он ещё не готов свалить в закат, то уже точно об этом подумывает.