Мой безумный Новый год (СИ) - Веленская Наталия. Страница 45

- Ну тот ресторан, в который, ты говорила, не так просто попасть, …

- Да, но…

Что он задумал? Нет же такого ресторана! Не признаваться же ему, что я его выдумала, лишь бы поскорее отшить. Куда он меня поведёт? Может, открыли какое-то новое место, название которого очень созвучно придуманному мной перевёртышу? А Захаров решил, что это и есть тот самый ресторан? Ввожу в поиске «адгокин ресторан Петербург» , но гугл ожидаемо выводит мне в результатах какую-то бессмысленную абракадабру.

- Что «но»? Только не начинай выдумывать на ходу никаких планов, - безапелляционным тоном заявляет Захаров. - Это вечер наш, и только наш, Лерусь. К тому же, ты сама говорила, как туда сложно попасть… Грех упускать такую возможность.

- Ладно, - ошарашенно соглашаюсь я.

И тут же щипаю себя за руку. Свидание с Захаровым? Я что согласилась? Серьёзно? Почему небо сейчас не рухнуло мне на голову?

- И не забудь надеть своё лучшее платье, - довольно промурлыкал в трубку Костик и отключился. А я так и продолжила сидеть с раскрытым ртом и пялиться в экран своего айфона.

Я до последнего не понимала, что же задумал Захаров. Машина уверенно миновала центр, проскочив все пробки и чуть снизила скорость, когда мы проезжали вдоль Таврического. Костя не знал, но я любила этот сад всей душой с самого детства, когда судьба распорядилась так, что Петербург стал для меня родным домом. Коренные жители, наверное, услышав подобное заявление, в ответ лишь пожмут плечами и скажут, что это довольно обыденное явление. Все любят Таврический и все приходят туда летом. Но у меня была какая-то своя особая связь с этим местом. В остальных садах для меня все было как-то слишком правильно и упорядочено, а в Таврическом – дико и свободно. Именно там мне дышалось как-то особенно легко, там я чувствовала себя настоящей, живой. Но к моему сожалению, машина промчалась мимо. А значит Костя решил разыграть свой спектакль в каком-то другом месте. А жаль… могли бы поскорее закончить этот фарс и нормально прогуляться по моим любимым местам. Пускай моя обувь сегодня и максимально не располагала к прогулкам, но полчасика я бы точно выдержала в компании Захарова. Пора бы уже признаться самой себе – мне нравились наши с Костей перепалки и увлекательные дискуссии на совершенно разные темы. Они не только были интересными, но и заставляли быстрее бежать кровь у меня по венам. Хотя, казалось бы, куда уж быстрее? От тех взглядов, что сейчас бросал на меня Захаров, сердце-то и дело срывалось на бешеный ритм, и я ничего не могла с ним поделать.

А вот Костя явно не спешил поскорее закончить спектакль, в котором исполнял главную роль, да ещё к тому же был ответственен за режиссуру. Я чувствовала, как он смаковал каждый момент нашего свидания с тех самых пор, как я спустилась к нему и продемонстрировала своё лучшее платье – ярко-красный струящийся шёлк, длиной почти до середины икры. Которое сверкало точно огонь, облегало фигуру и идеально подчёркивало все изгибы. И пикантный, практически до неприличия низкий вырез по спине он также оценил – это я тоже без труда считывала по пылающему омуту тёмно-зеленых глаз. Да, не только моё платье отливало огнем, взгляд Кости сейчас запросто мог посоревноваться с ним за первое место. И то, как он постоянно касался меня, пока мы ехали в машине, как он время от времени переплетал наши пальцы, и это тягучее, волнительное молчание, которое прерывалось только нашим дыханием – всё это ещё больше меня распаляло и добавляло нереальности всему происходящему.

Потому что я чёрт возьми еду на свидание с Захаровым!

Су-мас-шес-тви-е! От первой до последней буквы. Но почему-то сегодня я решила добровольно вступить в ряды настоящих безумцев. Внутри меня горел дикий азарт, помноженный на природное женское любопытство – узнать, как же Костя планирует выкручиваться из этой непростой ситуации. Ведь в Петербурге не было ни одного заведения с названием похожим на «Адгокин». Даже Настюха, главный тусовщик в нашей женской компании, это подтвердила. А она у нас была ходячая энциклопедия по всем интересным и модным местам города.

- Что-то я не вижу здесь никакого ресторана, - заметила я, когда машина Захарова затормозила на одной из главных старинных улиц Петербурга.

Рядом с нами располагались красивые дома, построенные незадолго до начала революции. Про один из них, самый крупный и внушительный, я даже кое-что слышала. Опять-таки спасибо за это Насте, которая с завидной регулярностью сыпала в разговоре интересными фактами или таскала нас с девчонками на всякие культурные мероприятия.

- Конечно, не видишь, - согласился Костя, заглушив мотор. Для человека, который не являлся жителем северной столицы, на удивление, он водил по городу вполне уверенно. И даже не прибегал к услугам навигатора. – Потому что всё самое важное и интересное обычно скрыто от глаз.

- Ты сегодня решил пообщаться загадками?

- Ну почему же? Сегодня я хочу быть с тобой предельно откровенным, - усмехнулся Костя, скользя по мне взглядом, от которого моё глупое сердце зачем-то пропускает удар. Чуть задерживается на моих губах, опускается вниз к шее и далее к тонким бретелям платья. Останавливается на груди, и я замечаю, как взгляд её темнеет, становится тяжёлым, но при этом каким-то обволакивающим, манящим за собой туда в темноту… И снова глаза в глаза, пронзает меня насквозь, выбивая из лёгких последний кислород. И пускай сейчас Костя осторожен в словах, взгляд его в полной мере оправдывает последнее заявление про откровенность. Тут всё и так понятно без слов, о чём он думает и чего хочет. И не могу сказать, что я возмущена этому факту или имею что-то против. Но из какого-то глупого принципа я не хочу объявлять добровольную капитуляцию. Пытаюсь справиться с растекающимся внутри жаром, но даётся это мне с огромным трудом. – Пойдём. Мы уже на месте.

Я лишь рассеяно киваю в ответ, облизывая пересохшие губы, которые ещё полчаса назад я щедро увлажнила блеском. Только сейчас на них будто бы разверзлась настоящая пустыня Сахара. Потому что, оказывается, всё это время я ждала и безумно хотела, чтобы Костя меня поцеловал. Но при встрече он почему-то этого не сделал… Спектакль становился всё интереснее и интереснее.

Захаров галантно помогает мне выбраться из машины. Сегодня он вообще будто бы весь соткан из галантности, изысканности и утончённых манер – настолько Костя не похож на себя. Начиная от осторожных, выверенных фраз и до продуманного внешнего вида, которому он явно уделил особенное внимание. Он и в офис одевался, как с иголочки, но сейчас Захаров превзошёл сам себя: очень дорогой, идеально сидящий костюм, запонки, которые отлично дополняли часы и сочетались с цветом его глаз. Галстука нет, что несколько снижает градус официальности и помогает выкинуть мне из головы мысли о работе и о возможных последствиях этого свидания.

Как я и предполагала, финал своего спектакля Костя решил разыграть в одном из известных старинных домов Петербурга. Неторопливо заходим в парадную. Захаров вновь уверенно ведёт меня за собой, точно он прожил и в этом доме, и в этом городе всю свою жизнь. Удивительный человек! И как в нём только может сочетаться в равных пропорциях абсолютная невозмутимость, безграничная самоуверенность и обаятельная наглость?

- Я по-прежнему не понимаю, откуда взяться ресторану в жилом доме, - озвучиваю я вслух вполне резонное и дельное замечание.

Но Захаров в ответ лишь ухмыляется и пропускает мою реплику мимо ушей.

С интересом оглядываюсь по сторонам – пожалуй, это одна из самых красивых парадных, какие мне довелось видеть. Мраморные подоконники, окна с частично сохранившимися витражами, и просто невероятная мраморная лестница, ступени которой были в таком отличном состоянии, что я просто не верила своим глазам. А Настя точно мне про этот дом[1] рассказывала? Неужели ему и правда больше ста лет?..

- Лер, аккуратнее, смотри под ноги, - усмехается Костя, крепче сжимая мою ладонь. С самодовольной улыбкой замечает, как я кручу головой, пытаясь рассмотреть каждую деталь. – Знаешь, у меня проскакивала мысль завязать тебе глаза, чтобы сюрприз получился ещё более эффектным. Но нам с тобой нужно подняться всего лишь на третий этаж. И уж извини, но я решил обойтись без лифтов и этих ваших старинных подъёмников, или как там они называются. Нет у меня к ним никакого доверия.