Моя любовь навсегда (СИ) - Мелевич Яна. Страница 62

— Ты меня не поняла, доченька, — выплюнул Глеб ядовито. — Я не спрашивал твоего мнения.

— А я не маленькая девочка, чтобы ты мне раздавал указки, папочка. Попытаешься шантажировать моими подопечными, и, клянусь богом, я пойду в полицию и в СМИ, — холодно процедила Милана и вцепилась ногтями в подлокотники.

От улыбки отца стало дурно. Слишком довольным и непринужденным он выглядел, словно держал в руках какой-то козырь. Она вся напряглась и сжалась в кресле. После чего пыталась мимикровать под кожаную обивку, когда Глеб поднялся на ноги. Запах его парфюма смешался с горьким ароматом сигарет, который въелся в его тело.

Если от перегара и пота спасали душ с зубной пастой, то с дымом он ничего поделать не мог. Провонял им, словно грязная курилка в самом зловонном и дешевом баре Москвы. Потому Милана набрала в грудь побольше воздуха и настороженно посмотрела на отца, когда он подошел вплотную.

— Другого я и не ждал, — Глеб присел на подлокотник, взял сухими пальцами ладонь Миланы и стиснул до боли.

Вздох сорвался с губ раньше, чем она успела его остановить. Еще немного, и фаланги превратились бы в труху от сильного сжатия.

— Пусти, — против воли из горла вырвался писк, затем она дернула кистью.

Послышался хруст. У Миланы навернулись слезы на глазах.

— Слушай сюда, маленькая тварь, — Глеб схватил ее за волосы и дернул так, что зрение ненадолго пропало. — Запомни или высеки себе внутри черепной коробки: и ты, и твоя мать принадлежите мне.

— Отпусти!

Милана заскулила, а он продолжал тянуть.

— Не сделаешь, как я скажу, твои подопечные станут самым ценным товаром на черном рынке. Поверь, у меня есть и нужные связи, и покупатели. Детские и женские органы стоят очень дорого, дочка.

Его змеиное шипение сжало все внутренности. Казалось, что даже ребра затрещали от цепей, которые плотным коконом опутали неподвижную Милану. Ужас и ярость перемешались в дикий коктейль. В порыве неконтролируемого гнева она вцепилась ногтями в руку Глеба. Да с такой силой, что те сломались под напором и разодрали в клочья жесткую кожу.

— Сука! — взревел Глеб, отпуская Милану, и она подскочила с места.

Ненадолго. Потому что через секунду тело рухнуло обратно в кресло, как подкошенное. Во рту появился металлический привкус от собственной крови. Правая половина лица сначала онемела, затем запульсировала от невыносимого жжения. Горячие слезы потоком хлынули из глаз, когда Глеб вновь накрутил ее волосы на кулак и потянул их со всей силы.

Запрокинув ей голову, он с ненавистью посмотрел в заплаканное лицо. Внутри все заледенело от страха, когда вкрадчивый голос прорезал звенящую тишину:

— Думаешь, сопливый выродок Канарейкина придет за тобой? Ждешь, что папенькин принц прискачет и вытащит тебя, маленькая тварь?

«Неужели Тони раскрыли?!» — промелькнула в голове пугающая мысль перед новым ударом.

Милана свернулась в кресле калачиком, тихо воя и стирая бегущие слезы, пока Глеб ходил за бутылкой виски. Коснувшись незаметной панели на встроенной стенке, он дождался, когда выдвинется мини-бар. После чего громко звякнул бутылками, достал два бокала и набрал в оба немного виски, затем подошел к ней.

— Есть еще один выход, — Глеб настойчиво вложил в дрожащую руку Миланы стакан. Стекло приятно охладило горящую кожу, а на рифленой поверхности остались кровавые разводы.

— О чем ты? — хрипло прошептала она и залпом осушила содержимое. Алкоголь обжег гортань, стало трудно дышать.

— Подпиши соглашение, по которому все деньги твоей бабки переходят мне, и катись. На все четыре стороны.

Вздрогнув, Милана подняла на него ошарашенный взгляд.

— А… Мама? — сипло выдохнула она.

От его полубезумного взора по языку растекся кислый привкус страха.

— Илона принадлежит мне. Так что ее судьба тебя больше не должна заботить, — Глеб издевательски хохотнул и сделал глоток. — Ну что, дочка? Договорились?

Глава 48. Вместе

— Я позвоню Анне. У нее большой опыт работы с травмами психики подобного рода.

— Дядя Ярик…

— Татошка, — в голосе Ярослава послышался металл, и Антон прикусил язык, — это не шутки. Сегодня Лисенок оказался рядом, а завтра? Неужели ты думаешь, что панические атаки пройдут сами собой по желанию?

— Нет, — сдавленно ответил он.

Что здесь спорить, все понятно без пояснений. Ментальные проблемы никуда не пропали, наоборот, усугубились ввиду его нового положения. Постоянный стресс, многочасовая работа, бессонные ночи, а теперь и беспокойство за Илону с Миланой. Все произошедшее сильно било по психике, которая толком не восстановилась после нападения.

Оно усугублялось еще и тем, что Антон не прошел до конца ни один курс лечения. Сеансы с психологом, посланным Марией, прошли впустую из-за его скованности и нежелания нормально общаться. А без этого от их бесед было мало толку.

Ему всегда казалось, что психические травмы не более чем выдумка для выкачивания денег. Пока он лично не столкнулся с собственными демонами, всегда с презрением относился к людям, страдающим депрессиями и всякими странными фобиями. Теперь Антон сам оказался на той грани, когда надо либо прыгать, либо сдаваться на милость врачей.

Потерев лоб, он устало вздохнул и пробормотал:

— Ладно, ты прав.

— Я всегда прав, кроме случаев, когда прав твой отец, — хмыкнул Ярослав и отступил в тень деревьев.

Ветер всколыхнул его платиновые волосы, а за кадром показались знакомые очертания коттеджа в экодеревне. Голос Раисы, супруги Ярослава Тасманова, разносился по участку — так звонко и громко она смеялась над шуткой Кристины Радовой. Пока Антон здесь, в доме Миланы, сходил с ума от беспокойства за всех и вся, где-то в его мире текла жизнь.

Нормальная и счастливая жизнь.

— Дядя Сережа приехал?

— Да. У следствия не нашлось улик для обвинений в мошенничестве. Конечно, они еще потреплют нервы, но в целом у Радовых все хорошо, — Ярослав улыбнулся. — Миша опять уехал в командировку. На сей раз в какую-то дыру, название которой даже я с трудом найду на карте. Там на заводе бунт.

— Угу, слышал. До сих пор идет суд?

— А они не подавали. Отложили же сокращения после заморозки счетов Радовых. Теперь все заново.

— Ну и хорошо, — выдохнул Антон, затем поспешно добавил: — В смысле, хорошо, что счета разморозили. А с заводом Медведь разберется.

— Без сомнений.

— Марк с Настей у вас? Ее должны уже выписать.

Он задал вопрос на автомате, а сам замер в ожидании ответа. Беспокойство за сестру немного скрашивало и заталкивало подальше панику после приступа. Антон отвлекался от своих проблем на проблемы родных, чтобы вернуть себе прежний контроль над бегающими мыслями.

— Нет, — Ярослав покачал головой. — Они поставили на паузу отчаянные попытки сохранить брак. Просто плывут по течению. Сегодня утром вернулись из клиники. Насте назначили курс лечения и прописали санаторно-курортный отдых, так что у нее есть чем заняться в ближайшее время. Но на вечере она обещала быть.

— А Марк?

— Он последует за ней, Татошка. Как и всегда.

Кивнув, Антон задумчиво прикусил губу и оглянулся. Привычный бардак в комнате немного согревал душу; не родительский дом и не родная квартирка в Бутово, к которой он свыкся за год, но тоже неплохо. Здесь легко привыкнуть к уюту. Только мешало понимание того, что под носом торчал Глеб Боярышников.

Светлый декор и простой скандинавский стиль приятно радовали глаз. Антон распрощался с Ярославом, затем повалился на постель, чтобы немного полюбоваться интерьером. Удивительно, но процесс ничегонеделанья в его ситуации оказался лучшим лекарством.

Где-то внутри его все равно тянуло к Милане, в ее розовую спальню. Обнять и послушать размеренное дыхание, вдохнуть цветочный аромат.

Сердце сжалось в болезненном спазме, словно кто-то забрался рукой в грудь и сдавил жизненно важный орган. Выпрямившись, Антон потер лицо и спустил ноги с кровати. Невесть откуда взявшееся беспокойство толкало между лопаток, нашептывало какие-то ужасы на ухо в едва слышимых порывах ветра за окном.