Моя любовь навсегда (СИ) - Мелевич Яна. Страница 81

Произошедшее, конечно, вызвала интерес у журналистов. Они кровожадными пираньями толпились у покореженных ворот, но пройти через наряд полиции не смогли. Их не пустили на территорию ресторана и отказывали в комментариях. Но самые ушлые работники СМИ все равно запустили дронов дальнего действия для съемок и бросались вопросами с расстояния в несколько метров.

— Вам нужно в больницу, — решительно пробился сквозь толпу родственников Марк.

— Мама… — впервые за долгое время подала голос Милана и громко всхлипнула, когда в ее сторону повернулись остальные.

У Антона сжалось сердце, но не от потрепанного вида невесты. А от слез, что сверкали в уголках голубых глаз. Сажа отстиралась бы, царапины и синяки прошли, но тоска с болью и виной за случившееся поселились внутри нее навсегда.

— Она сейчас в клинике с лучшими врачами, — Настя погладила подругу по руке.

— Ее увезли на скорой. Дядя Стас поехал с ней, Мил, — добавила Алиса и переглянулась с Елисеем.

— Глеб…

При упоминании отца Миланы Антон сжал кулаки и повернулся к Марку. Чересчур резко, потому что в глазах внезапно потемнело, и колени подкосились. Опираясь на него, он с трудом выровнялся.

— В больницу. Сейчас, — процедил Марк тоном, который не предполагал лишних вопросов. — Боярышниковым занимается полиция. Его местонахождение уже известно Родиону и его команде.

— Тогда…

Непослушные пальцы нащупали пистолет, спрятанный впопыхах за пояс. Семья со всех сторон окружила их, чтобы оружие никто из журналистов или любопытных зевак не заметил. При виде него Милана вся позеленела и чуть не рухнула в обморок. Благо, что рядом оказались верные подруги и родители Антона.

Марк впился в пистолет внимательным взглядом и вопросительно выгнул бровь.

— Я оставил подстреленного Вадима умирать в подвале, — тихо сказал Антон.

Кто стрелял и почему — не уточнил. Да оно и не требовалось. Марк без лишних вопросов забрался оружие, сунул в карман и холодно проговорил:

— Вадим погиб в результате несчастного случая. В пожаре, устроенном им же.

— Но…

— А все остальное не имеет значения, Тони. Ни для общества, ни для семьи. Ты понял меня?

Антон на мгновение утонул в гипнотической синеве широко распахнутых глаз, после чего моргнул, сбросил наваждение и выдохнул:

— Спасибо, друг.

Кривая ухмылка перекосила лицо Марка.

— Какая гадость, — пробормотал он.

— Я тоже тебя ненавижу, Тасманов, — кашлянул Антон и устало прикрыл глаза.

[1]Код Konami, или Konami Command (яп. コナミコマンドКонами Командо), — секретная комбинация клавиш (чит-код), присутствовавшая во многих видеоиграх компании Konami. Впервые она появилась в 1986 году в версии игры Gradius для игровой консоли NES, но большую известность среди игроков получила благодаря американской версии игры Contra (как «код на 30 жизней»). Код имеет разный эффект в разных играх, например увеличивает количество попыток или даёт полное вооружение в начале игры.

Код был создан Кадзухисой Хасимото (1959-2020), выполнившим портирование аркадной игры Gradius (1985) на игровую консоль NES. Обнаружив во время тестирования, что игра имеет слишком высокий уровень сложности, он ввёл в неё секретный код, позволяющий игроку получить полное вооружение в начале игры. Код также присутствует во всех последующих играх серии Gradius.

Впоследствии этот код и его вариации были использованы в сотнях других игр, как самой Konami, так и других разработчиков, подчас в виде пасхального яйца.

Код Konami стал частью популярной культуры, встречаясь во множестве неожиданных мест. Например, в анимационном фильме «Ральф» один из героев вводит этот код, чтобы получить доступ к закрытой части игры «Сладкий форсаж». Код можно встретить во множестве сайтов, включая официальные сайты GOG.com, BuzzFeed, VOGUE, игры Overwatch. Сотрудники трекера «Пиратская бухта» на письменное предупреждение правообладателя использовать «правительственный уровень 3» ответили, что после введённого кода Конами им не угрожают никакие уровни сложности.

Глава 63. Пасхальный кролик

Давление нарастало, раскаленный воздух обжигал кожу, которая плавилась под воздействием высокой температуры. Каждый новый вдох приносил боль. Горечь пепла и вонь паленой плоти оседали на стенках носоглотки и языке. Каждая клеточка внутри выла, а угасающий разум подавал сигнал бедствия.

Антон умирал, словно прокаженный под пытками инквизиции. Да он и чувствовал себя таким: проклятым, брошенным, одиноким. Руки и ноги не слушались, собственное тело больше не принадлежало ему. Даже легкие отказывались дышать. Им стало нечем, поскольку весь кислород выжгло безжалостное пламя.

Он умирал, и никто не приходил на помощь. Сколько бы он ни взывал к богу, тот не откликался: ни до выстрела, ни после. Все, что казалось ему правильным до сего момента, просто растворилось в оранжевых всполохах и пропало в бесконечной мгле, окутавшей подвал ресторана «Баболовский дворец».

— Тони…

Так больно. Гораздо больнее, чем было до этого. А склонившаяся тень будто насмехалась над ним.

«Конец игры».

— Антон!

Он распахнул глаза и невидящим взором уставился в потолок. Понадобилось несколько секунд, чтобы воздух пробился в легкие, а грудь поднялась от глубокого вдоха. Вязкая тьма отступила, боль и жжение обратились в прах. Тень, что склонилась над ним, задвигалась и коснулась горячими ладонями его груди.

Любимый аромат роз разогнал свербящий в носу запах дыма.

— Проснулся, — с облегчением выдохнула Милана. В синеве предрассветных сумерек мелькнуло ее обеспокоенное выражение лица. — Ты метался во сне и кричал.

Антон провел ладонью по мокрому лбу, стягивая липкую паутину ночного кошмара, и посмотрел на светящийся циферблат смарт-часов. Семь утра. Воскресенье. Еще слишком рано для подъёма в единственный выходной, но усталости он больше не чувствовал.

Бодрый душ из осколков воспоминаний шестимесячной давности стал отличной таблеткой от зимней сонливости.

— Я так и поняла, — слабо улыбнулась она. — Чай? Кофе?

— Базик сделает. Баз!

«Слушаю и повинуюсь, господин. У вас уровень кортизола зашкаливает, так что добавлю немного витаминов в завтрак», — раздался в ухе привычный голос ИИ.

Где-то в глубине квартиры зашумела многофункциональная машина. Антон в сотый раз порадовался, что вернулся в родные стены после двух лет жизни на другом конце города. Не то чтобы ему не нравилась съемная нора в Бутове, но все-таки современный жилой комплекс недалеко от центра Москвы и шесть просторных комнат лучше, чем две маленькие.

— Я бы могла сама, — Милана повалилась на подушки, когда Антон навис над ней. — Завтрак в постель, сонные поцелуи, романтика…

— Половина утра возле унитаза. Ага, — он коснулся губами кончика вздернутого носа, затем спустился ниже, прихватил мягкую плоть зубами и прошелся к линии челюсти. Ладонь нырнула под флисовую пижамную рубашку и ощупала твердый живот. — Нам не нравится кофе. Да, птенчик? — обратился он к нему.

Тихий смех над головой приласкал слух, точно нежная мелодия флейты. Длинные пальцы зарылись в волосах, когда Антон спустился ниже к пышной груди и расстегнул крохотные пуговички. Неспешное получение удовольствия походило на отдельный вид пытки, но приятной и бодрящей. Лучше всякого кофе или чая.

Ладонь пульсировала от прикосновения к беременной Милане. Трепетность, с которой он относился к ее телу сейчас, была вызвана, прежде всего, бережным отношением к их будущему ребенку. Его крохотной дочери, что росла под сердцем мамочки.

— Она тебя все равно не слышит.

Короткий вздох сорвался приоткрытых губ, когда Антон расправился с одеждой и вновь накрыл Милану своим телом. Аккуратно, чтобы не придавить.

— Слышит. Еще как слышит, — шепнул на ухо и сделал первый глубокий выпад. Она вонзила ногти ему в плечи и охнула, затем привычно выгнулась навстречу.