Сицилийский роман 2 - Скаммакка дель Мурго Елена. Страница 10
Работа им нравилась, зарплата была хорошей, и все их устраивало. К ним присоединилась и Изабель, которой надоело сидеть весь день дома, ведь ее дочь уже ходила в школу и оставалась там до пяти часов вечера. Но теперь их жизненная ситуация изменилась к лучшему, и можно было уже себе вполне позволить больше не работать на чужого дядю, а подумать о создании своей собственной фирмы. На этом настаивали все, кроме Марио.
– Послушай, брат, у нас же хорошие проценты в Швейцарии капают. Зачем нам тут корячиться? Давай уже подумаем о чем-нибудь своем! – Коста был хорошим работником, для сицилийца довольно трудолюбивым, но с дисциплиной у него всегда были проблемы.
Южанин – что с него взять: медлительный и непунктуальный. А американцы опозданий в офис и задержек по исполнению определенных заданий очень уж не любили!
– Нет, Коста, не будем торопиться! Давай еще годок тут поработаем, наберемся опыта, что только пойдет нам на пользу, да и за это время денежки наши поднакопятся. А там, может, и вообще из Америки уедем, может, опять в матушку Европу? Вы как, девчонки, на это смотрите? – спросил Марио у присутствующих при этом разговоре Леры и Изабель.
– Мы – положительно, – ответила француженка. – Хоть близко будет летать к своим в Тулузу, да и Лере в Москву – тоже.
Ах, если бы тогда Костантино смог бы переубедить своего брата! Если бы!.. Если бы!..
В тот день, 11 сентября 2001 года, Марио Пинизи, как обычно, собирался на работу.
Беременная, на седьмом месяце, Лера встала в то ужасное утро с отличным настроением и, подавая своему мужу портфель, нежно поцеловала его в губы.
– Пока, любовь моя, до вечера, – простился с ней Марио.
– До вечера, дорогой!
Проводив мужа, она начала собираться сама и одевать своего сынишку Андреа, чтобы отвести его в детский садик.
– Давай, мой маленький, наденем вот эти кроссовочки, курточку вот эту, а то на улице уже прохладно, и шапочка нам не помешает.
– Ты про рюкзак забыла, мамочка! Я ведь уже большой, у меня там мои вещи лежат, – хотел очень быть похожим на свою двоюродную сестру Андреа.
– Ну конечно, милый, возьми рюкзачок, мы туда водичку положим, яблочко и машинки твои любимые, да?
– Да!!
Обычно Валерия утром старалась не включать и не смотреть новости по телевизору, чтобы не нагружать свой мозг негативной информацией, столь вредной для беременной женщины и ее ребенка. Лучше думать только о хорошем. А вместо голубого экрана послушать классическую музыку. Но посмотрев в окно на небо и увидев надвигающиеся издалека тучи, она решила все же включить телевизор и посмотреть прогноз погоды, узнать, брать ли ей с собой зонт или нет. Симпатичной наружности девушка-метиска уже начала рассказывать о погоде, как вдруг она резко исчезает с экрана, и включается прямая трансляция из Манхэттена с места нахождения небоскребов Всемирного торгового центра. Диктор информирует телезрителей, что буквально несколько минут назад, в 9.03 по местному времени, самолет авиакомпании «Юнайдет Фэролайс боинг 767–200», выполнявший рейс Бостон – Лос-Анджелес, управляемый арабскими террористами, врезался в южную башню Всемирного торгового центра приблизительно на уровне 78-85-го этажей.
– Сейчас идет ужасный пожар. Все в дыму. Пожарные делают все возможное и невозможное, чтобы как можно быстрее потушить его. Нам также видно отсюда, как множество людей кричат и просят о помощи, как они сами пытаются спастись из этого пожара!..
Больше Лера уже была не способна ничего слушать и понимать. Она тихим голосом попросила Андреа раздеться и пойти поиграть в свою комнату. Когда за мальчиком закрылась плотно дверь, она практически без сил медленно опустилась в кресло и уже в истерике закричала:
– НЕТ!.. Только не он, только не они!!!
«Нет, они не могли погибнуть! Их офис находится на нижних этажах здания и они наверняка смогли вовремя выбежать и спастись», – убеждала себя Валерия, капая себе успокоительное.
«Господи! Помоги им, спаси их! Умоляю! – с придыханием молила она. – А если все же это произошло?! Как же я буду жить без Марио?! Ребенок, которого я ношу, он же никогда не узнает своего отца! А что будет с Мартиночкой?! Я не знакома ни с кем из французских родственников Изабель! Даже не буду знать, кому сообщить об этом! – Нет, я верю, я должна верить. Что они все живы, живы!»
Лера оставила соседке-негритянке Мэги Андреа, а сама насколько ей позволяла беременность быстро помчалась в Манхэттен, к месту случившейся трагедии.
Полицейские и спасатели её даже близко не подпустили к тому месту, где еще утром возвышались башни-близнецы Всемирного торгового центра.
– Да вы что, сейчас же уходите отсюда! Вы же беременны! Наглотаетесь дыма и пыли, интоксикацию получите и родите раньше времени! Говорю же вам, уходите немедленно!
– Но там были мои близкие, я должна знать, что с ними произошло, может, они ранены и им нужна срочная помощь? – умоляла их пропустить ее Лера.
– Не хочу вас, мэм, заранее огорчать, но вероятности их спасения очень мало! Невозможно было спастись в этом ужасном пожаре! Вы же наверняка видели по телевизору, что люди сами выбрасывались с этажей от безысходности!
– Но мои родственники работали на нижних этажах! – упрямо повторяла Лера.
– Идите домой, мэм! – уже почти кричал на нее полицейский – Говорю же вам, вам нечего здесь делать! Списки убитых и пропавших без вести будут через пару дней не раньше.
Вот и исполнилось предсказания Нострадамуса: «В городе Бога будет большой гром. Два брата будут разорваны в клочья. А крепость выстоит. Великий лидер не устоит. Третья война начнется, когда большой город сгорит». Терроризм шагает по планете! Черный, беспощадный, не щадящий ни детей малых, ни стариков, никого вообще! Идеология насилия и жестокости, вдалбливаемая в слабые и невежественные умы.
Лера сразу же вспомнила те ужасные теракты, случившиеся в ее родном городе Москве, о которых писали все газеты: взрывы двух жилых домов на улице Гурьянова, в пешеходном переходе на Пушкинской площади и на станции метро «Белорусская». Но, как большинство людей здесь, в Америке, она объясняла эти события, хотя объяснения и оправдания им в принципе нет, отголосками чеченских войн в России, а здесь, в Америке, население совершенно не могло предположить, что с ними может случиться что-либо подобное, и увы намного худшее, чем в России.
Тысячи ни в чем неповинных жертв! Не рыдания слышались над Манхэттеном, а вой родственников погибших, обезумевших от горя и от праведного гнева несправедливости и абсурдности этих потерь!
Через несколько дней Лера нашла в предоставленном властями населению списке погибших имена Костантино и Изабель Пинизи и горько разрыдалась. Марио же был в другом внушающем хоть какую-то слабую надежду списке пропавших без вести.
– Дорогой, я верю! Я чувствую, ты не мог погибнуть! Ты где-то есть! Может, тебе и очень плохо сейчас, но ты жив, ты дышишь, я это чувствую. – Валерия отказывалась верить в гибель своего мужа и как заклинание повторяла про себя эти слова.
В этот момент девочка в ее животе, которой передалось все волнение матери, резко перевернулась.
– Ой, малышка, как ты пихаешься! Извини маму, маленькая, я совсем про тебя забыла! Все будет хорошо, верь твоей мамочке, – и она с любовью погладила свой живот, как будто гладила дочь по голове.
Это очень страшно, когда ты вот так, в одночасье, теряешь сразу троих твоих близких людей! Буквально за две недели до этого кошмара эти две семьи были настолько счастливы и смело строили планы на будущее, которые теперь, как никогда, после окончательного разрыва с Сицилией, казалось, ничто не может омрачить, а сейчас от этого ничего не осталось, самих людей не осталось, лишь пепел пожара, перемешанный с тем, что еще вчера являлось человеческими телами!
Валерии стоило невероятных усилий воли, чтобы не рыдать день и ночь. Врач-гинеколог, наблюдающий ее, строго предупредила, что если так будет продолжаться, то такое ее нервозное состояние может сильно повредить ребенку и она родит раньше времени!