Несбыть - Капитонова Елена Анатольевна. Страница 63

Однако решение было принято. Девушка наконец стала полноценной банши, и сестры больше не смогут смеяться над ней, как раньше. Удел вестниц смерти — одиночество. Она может вернуться в свою нору, быть как все и продолжить то размеренное существование, что вела полвека до этого. Возможно, какое-то время без здешних безумцев ей будет скучновато. Но потом приключения подзабудутся, а книги и домашние дела постепенно заполнят этот пробел.

Сивая кобыла подошла к ней, едва Фея протянула руку. Баньши поудобнее перехватила сумку и принюхалась к пьянящему весеннему ветру.

— Не провожайте меня, Граф. Не люблю долгих прощаний. Будь здоров, Вррык. Я всегда буду помнить, как ты спас меня ценой прокушенного языка. И не переживайте по поводу случившегося. Уверена, мы сделали хорошее дело и общими усилиями подарили заплутавшему мальчику покой.

— Последний вопрос, Фея! — Действительно ли он любопытствует или тянет время? — Что обещал Штейн здесь вам, отчего вы покинули дом и тронулись в путь, прямо в логово злобного вампира? И почему теперь спокойно уезжаете, хотя, насколько я вижу, так и не нашли желаемого? Слишком запутанная выходит история. Как в плохо продуманном бульварном романе.

Баньши улыбнулась и подмигнула Графу. Как же забавно он смотрится топлес в своей привычной аристократичной позе!

— Оставлю вас терзаться сомнениями по этому поводу. Все, что искала, я здесь нашла, поверьте.

Девушка потрепала лошадь по шее и вскочила в седло. Махнула рукой на прощание и дернула поводьями, разворачивая кобылу.

— Когда-нибудь вы узнаете мой секрет, Граф, обещаю. Если только не перестанете наживать себе врагов.

Не говорить же вечно самодовольному вампиру правду!

Штейн действительно был очень умен и отлично разбирался в ирландской мифологии. Феи-банши только тогда обретают истинную силу, когда находят себе род, которому будут служить до тех пор, пока не потухнет солнце. В идеале основательница клана должна влюбиться в главу этого рода, чтобы связать себя с ним вечными узами.

Ее род оставался в Валахии. Но его единственному представителю вряд ли когда-нибудь понадобятся услуги предсказательницы смерти.

Хотя кто знает?

Проскакав около километра, Баньши остановилась у дикой яблони, невесть как затесавшейся в буковый лес. Взяла колючую ветку в руку и согрела ее дыханием, пробуждая к жизни. Когда на побегах распустились белые цветы, Фея расплела у себя в волосах косичку, удерживавшую мэрцишор, и повесила талисман на цветущую ветку. Жульничество, конечно, но ведь и загаданное ею желание абсолютно невыполнимо.

Хотя кто знает…

До замка плелись пешком, в таком настроении, как будто похороны все же состоялись.

Лицо Влада окаменело, и он отмалчивался в ответ на любые волчьи замечания. Стараясь отвлечь себя от мыслей о людской глупости, Вррык одной лапой тащил по земле сундук, а сам прислушивался к тому, как позвякивают его трофеи.

Звон доносился не только изнутри ящика, но и из висящего на шее кожаного мешочка. К прежде одинокому медальону прибавился прощальный подарок фаханши.

Мысли казались неуклюжими и густыми, как жирная сметана. Заставшее его врасплох в кустах видение породило глубоко внутри смутную тревогу, которая мешалась с тоской по чему-то давно утраченному, что он толком не осознавал. Волку непременно хотелось вернуться туда и снова оказаться в том фиолетовом ящике. Выглянуть наружу и понять, что скрывается за его стенками.

Ничего, у него еще будет время, чтобы во всем разобраться. Что-что, а ставить эксперименты на себе и других оборотень любил.

— Будь добр, перестань звенеть, как рождественские бубенцы, — вампир неожиданно остановился и потер виски. — Твое бренчание становится невыносимым! Давай я сам понесу сундук, если ты не можешь волочь его аккуратнее, не громыхая на пол-леса.

— Не преувеличивай, — раздражение Влада было понятным и оттого не заслуживало ответной реакции. — Если тебе угодно, можешь взять его, но вряд ли избавишься от дурных мыслей. Не стоило ее отпускать.

— Не стоило ей и навязываться, — Граф так резко рванул ящик вверх, что тот раскрылся и оросил землю водопадом серебряных монет. — Святой Кумара! Теперь еще придется собирать.

Вррык стянул с шеи кожаный мешочек и, защищая им лапы, стал сгребать деньги в одну кучу, откуда их можно будет пересыпать в сундук. Влад некоторое время наблюдал за его ухищрениями, а потом желчно произнес:

— Зачем ты до сих пор таскаешь с собой всякую ерунду? По-прежнему не можешь расстаться с медальоном дорогого «отца»? Я думал, ты с ним покончил.

— Представь себе, какая неудача! На нем имя и герб, которые для меня много значат, — не глядя на собеседника, прорычал волк. — Придется тебе потерпеть.

— Тогда не стесняйся носить свое клеймо открыто, — темные глаза Влада сверкали нездоровым блеском. — Медальон никогда не был серебряным. Это подделка, ничтожная побрякушка.

— Никому в мире нельзя верить, — вздохнул оборотень. — Даже порядочный Спиридус не удержался от соблазна скормить ученику дешевку, вместо истинной ценности.

— Ты считаешь, Штейн был прав, и за пределами нашего мира существует что-то еще? — Стало понятно, чем вампир пытается заглушить боль. Делает вид, что боится утратить твердость представлений о привычной картине мира и не уверен в основах собственного существования. — По-твоему, это может повториться? Его тело пропало. Возможно, он на самом деле вернулся домой, а на смену ему скоро придут новые гастролеры. И все они действительно будут вываливаться из воздуха рядом с нами?

— Я бы на твоем месте завязал с экзистенциальными страхами, — голос Вррыка звучал уверенно, потому что он ни на шерстинку не сомневался в том, что говорил. — У нас есть дела поважнее, чем вникать в связанные с Джерардом тайны мироздания. Может, как-нибудь в другой раз. Например, когда вернется Фея, ты снова получишь возможность перед ней красоваться и воспрянешь духом.

— Скотина ты волосатая! — моментально завелся при упоминании Баньши Влад.

— Полегче! Мне никогда не нравилась твоя разнузданность в высказываниях.

Но Графа уже несло. Волк и не подозревал, что тот может источать столь интенсивный запах неконтролируемой злости.

— Знаешь, а я ведь многое понял. Корень моих зол сидит в тебе, рыжая морда! Стоило одному полудохлому оборотню появиться у меня в замке, и четыре с половиной века спокойной жизни полетели нетопырю под хвост. Я почти собрался со всем покончить, но тут ты, потом этот, потом все они…

— Давно подозревал, что тебе доставляет особое удовольствие готовиться к смерти под солнечными лучами, чтобы потом изменить свое мнение, — Вррык с осуждением покачал мохнатой башкой. — Слушай, я только что потерял отца и не обладаю твоим хладнокровием, но и то не впадаю в столь бурную истерику.

— Видеть вас всех не могу! — взорвался Влад. От взмаха руками из нависшей над ними грозовой тучи выскочила молния и подожгла стоящее неподалеку дерево. — Особенно тебя. Ты самая противная и наглая тварь из всех, кого я знаю!

— Зато я твой единственный друг. Подумай об этом.

Последние слова вряд ли достигли удаляющегося серебристого тумана. Горящее дерево шипело и дымилось под вызванным Графом ливнем.

Волк продолжил сгребать монеты в сундук при помощи кожаного мешочка. Записка Джерарда внезапно выпорхнула изнутри и закружилась в воздухе, подхваченная порывом ветра. Некоторое время Вррык провожал листок взглядом, а потом вернулся к своему занятию. Через несколько минут остановился, подумал, достал блестящий медальон с изображением дракона и повесил его на шею. Пускай он не серебряный, зато приятно греет грудь. Возможно, оттого, что после ухода высшего вампира поляна осветилась ярким солнцем.

Спустя три дня Влад снова встречал рассвет на крыше. Ни вид на окрестности, ни сам мир не изменились, вот только Граф чувствовал себя по-другому — не просто старым, а лишенным всякой надежды.