История китайских боевых искусств - Чжуншэнь Ли. Страница 13

После смерти Янь Фэйся Хуа Уин стала двадцать первым наставником кунтунской школы и набрала учеников из Токио, Осаки, Кобэ, Нагои, Хоккайдо и других регионов. На основе фресок она сформировала стиль кулачной борьбы муланьцюань («стиль магнолии») и одноименный стиль владения мечом, а также другие виды ушу, подходящие для женщин. Эти комплексы кулачного боя имели оздоровительное значение и распространились более чем в сорока странах, в том числе в США, Канаде и Китае. На сегодняшний день муланьцюаньстал одним из наиболее популярных видов ушу среди тех, кто занимается общим укреплением организма.

В начале XXI века профессор кафедры физической культуры Политехнического университета города Ланьчжоу Ли Цзиньмэй совместно с тренером Шанхайского комитета ушу Лю Гуанци, научным сотрудником НИИ физической культуры провинции Ганьсу Ян Синьпином, тренером Шанхайского комитета ушу Ли Шухуном и другими деятелями в результате многолетнего изучения, прений и раздумий, отталкиваясь от простоты, грубости, твердости, мощи изображения поз титанов и демонов на фресках Дуньхуана, разработали «дуньхуанский цзиньганцюань» («алмазный кулак»). Это позволило не только успешно воскресить боевое искусство тысячелетней давности, но и послужило началом комплексной, уникальной школы ушу. В 2005 и 2007 годах дуньхуанский цзиньганцюань завоевал серебряную и золотую медали на всекитайских соревнованиях малочисленных народностей по ушу, эти победы вызвали к нему большой интерес в соответствующих кругах.

Во всех перечисленных выше стилях кулачного боя необходимо уделять повышенное внимание базовым тренировкам. Поэтому для овладения боевым искусством нужны не просто усердные, а длительные, изнуряющие, выматывающие, всесторонние занятия. Требуются тысячекратная ковка и стократная закалка, воспитание духовной силы. От полного непонимания следует двигаться к уяснению, а от него — к всестороннему овладению. Когда ученик проделает это несколько десятков раз, то у него словно пелена упадет с глаз, тысячи приемов сойдутся воедино, и в сердце и разуме наступит просветление. После этого можно будет по-настоящему переходить от искусства к овладению путем-дао.

Боевые заслуги и отважные герои

«Герой»^[18] — это впечатляющее, но предельно скрытое понятие. В этом уникальном для Китая культурном, социальном и историческом феномене прослеживаются тенденции традиционной китайской этики и морали. В некотором смысле этот термин укоренился в китайском менталитете, став его уникальной составной частью.

В словаре «Море слов» («Цыхай») этому понятию дается следующее объяснение: «В древности так называли человека, поддерживающего слабых, оказывающего сопротивление сильным, готового проявить отвагу в борьбе за справедливость». Как следует из иероглифов, составляющих это понятие, — «воинское дело» и «герой», этим можно было заниматься, только овладев боевым искусством. Под воинским делом можно понимать силу, боевое искусство. В нем отразилось желание народа на упорядочивание общественной жизни и получение признания посредством воинской силы и умений. Юся — это совершение благородных поступков во имя справедливости. Оно воплощает морально-этические надежды людей на достижение совершенного общества. Высшей формой «военного дела» является «недопущение убийства», а высшим идеалом юся — «жажда искоренения несправедливости в Поднебесной». Юся является целью, а «военное дело» — средством. Их высшее предназначение — построение идеального мира.

Ушу и культура юся

Начиная с «Юся лечжуань» («Жизнеописания странствующих героев») и «Цыкэ лечжуань» («Жизнеописания подосланных убийц»), содержащихся в «Ши цзи» («Исторические записки») Сыма Цяня, в Китае появилась традиция преклонения перед героями. Стиль «странствующих героев» сформировался в эпоху Чуньцю («Весен и Осеней») и Чжаньго («Сражающихся Царств»). Он утверждал дух равноправной дружбы, необходимость платы добром за зло и готовность умереть за справедливость. Духовные качества странствующих героев развивались мастерами ушу и оформились в их боевой этике. Все странствующие герои преклонялись перед военным делом, поэтому прослыли отважными.

В последние годы правления династии Восточная Хань появилось сочинение «Янь Даньцзы», созданное по историческим материалам покушения Цзинь Кэ на Цинь-вана. Оно считается первым в Китае романом о странствующих героях. В свою очередь, «Юсяпянь» («Сказания о странствующих героях») представляет собой сборник стихов поэта Цао Чжи, описывающих жизнь таких людей. В золотую эпоху Суй и Тан стремительное развитие экономики способствовало обогащению и расширению культурного фонда. В поэзии танской эпохи значительно развиваются произведения, воспевающие рыцаря и его меч. Великий поэт эпохи Тан Ли Бо преклонялся перед рыцарством, в повседневной жизни ему также сопутствовали стихи, вино и меч^[19]. В ставшем классическим стихотворении «Похождения странствующего героя» он высоко воспел благородный дух юся. О герое и мече также писал Ду Фу в своем известном стихотворении «Любование танцем с мечом и упражнениями с оружием девицы Гунсунь». Оно занимает еще более видное место в поэзии. В эпоху Сун также можно найти немало стихотворений, пропитанных духом юся. Так, Синь Цицзи, отталкиваясь от собственного боевого опыта и удивительных рассказов мастеров ушу, создал замечательное произведение «Почжэньцзы — послание в стихах, воспевающее Чэнь Тунфу». Кроме того, следует отметить «Стихотворения о Цзянь Нане», написанные Лу Ю, и «Юся лечжуань» («Биографии странствующих героев») Лю Кэчжуана, ставшие классическим примером преклонения перед странствующими мастерами древности. Найденные в свитках Дуньхуана «Цзяньци» («Оружие меча»), «Дуншань хэшан шэньцзянь гэ» («Песнь о божественном мече монаха из Дуншаня»), «Лунцюань шэньцзянь гэ» («Песнь о божественном мече Лунцюань») и «Саньчи лунцюаньцзянь» («Предание о мече Лунцюань длиной три фута») представляют собой песни о героях и боевых подвигах, сложенные народом. Созданные в эпоху Тан «Соу шэнь цзи» («Записки о поисках духов») (девятнадцатый свиток), «Цю Жанькэ чжуань» («Сказание о Цю Жанькэ»), романы периода Мин-Цин «Шуй ху чжуань» («Речные заводи»), «Саньго яньи» («Троецарствие»), «Си ю цзи» («Путешествие на Запад»), а также рассказы «Нюйся» («Женщина-герой») Пу Сунлина, «Санься уи» («Три героя и пять праведников») Вэнь Кана и многие другие произведения о странствующих героях и боевых заслугах сформировали в истории китайской литературы непрерывную, преемственную традицию. В эпоху Нового времени такие романы юся, как «Сань ся цзянь» («Три меча героев»), «Юнчжэн цзянься ту» («Справедливые герои периода Юнчжэн»), «Ся и инсюн чжуань» («Предание о рыцарях и героях»), «Цзянху ци ся чжуань» («Сказание об удивительных героях преступного мира») не только оставили на себе отпечаток деятельности великих мастеров ушу (например, Хо Юаньцзя и Дадао Ванъу), но и стали одними из самых читаемых произведений популярной литературы и одной из важных составляющих фольклорного блока под влиянием культуры ушу, а также показателем зрелости жанра рыцарского романа в Китае.

Понятие «странствующего героя» имеет глубокие культурные корни в истории Китая. Их контингент сформировался из «служивых людей» доциньской эпохи. Как говорит одно изречение, «любящий науку становится странствующим ученым, а испытывающий страсть к военному делу — странствующим героем». «Человечность» и «долг» представляют собой высшие моральные качества такого героя. Большинство из них обладали живым, непосредственным характером, не обязательно придерживались светских устоев поведения и никогда не жертвовали своими убеждениями ради денег. Все последователи ушу считают это высшим идеалом человеческого существования и стремятся к уединенной жизни странствующих героев.

Философ Хань Фэй-цзы утверждал: герой должен, во-первых, «отказаться от должностей и забыть материальные интересы». Настоящий герой не стремится к почестям, титулам и жалованью, он готов пожертвовать жизнью ради своих друзей. Во-вторых, ему необходимо «привести в порядок мысли и упорядочить желания». Небеса порождают все сущее на благо человека. Разве выше нас все гражданские и военные правители? Настоящий герой не разделяет богатых и бедных, не связывает себя никакими ограничениями, действует в соответствии с собственными желаниями и совершенно непринужденно. В-третьих, для него допускается «нарушение установленных запретов методом применения вооруженной силы». Императорский двор издает множество декретов для защиты собственных интересов вплоть до такой степени, что все чиновники начинают покрывать друг друга, а свобода народа оказывается совершенно стесненной. Настоящий герой готов поднять восстание для борьбы с гнетом власть предержащих. В эпоху Тан герои завязывали знакомства друг с другом, в моде был дух доблести и благородства. По этой причине завоевать их боевые заслуги было непросто. Как говорится в «Нэйцзяцюань фа» («Методах кулачного искусства внутренней семьи») Хуан Байцзя: «Есть пять аспектов, которые невозможно передать: склонность к риску, любовь к бою, способность быть похожим на пьяного, легкость появления, мягкость и податливость тела». Это говорит о том, что преемственность военного мастерства у героев подразумевает довольно высокие требования морального характера. Путешествия героев по деревням и жизнь в чистом поле представляет собой чистейший культурный феномен, характерный для нижней прослойки общества. Они обладают пылким темпераментом, твердо верят в долг, презирают известность и богатство, находят полноту в мыслях и пневме-ци. Все это способствует определенному обогащению общества, но, с другой стороны, содержит культурный дух самопроизвольности. Ценностные концепции юся рождаются под влиянием взаимных, случайных чувственных факторов. Герои искренне уважают дружбу и всегда готовы пройти сквозь любые трудности ради близких друзей. Они глубоко сочувствуют обездоленным слоям общества, их глубоко трогает «неравенство» и «несправедливость», и поэтому они готовы действовать во имя долга и броситься на помощь с обнаженным мечом. В этом заключается ценностная концепция, обусловленная чувством «любви к долгу».