Ох уж этот Мин Джин Хо 5 (СИ) - Кронос Александр. Страница 20

Ещё один важный момент — всем этим прорывам предшествовали глобальные изменения в законодательстве. Сначала японское правительство провело через парламент закон о возможности использования человеческих клонов в медицинских научных проектах, а потом то же самое решение одобрили на референдуме подданные британской короны. Сделавшие выбор в пользу потенциального бессмертия и избавления от раковых заболеваний. Безусловно, сторонники наделения клонов гражданскими правами и обеспечения их безопасности, тоже имелись. Левое политическое крыло отчаянно сопротивлялось, предполагая воспользоваться ситуацией, чтобы нарастить избирательную базу. Но грамотная кампания в поддержку инициативы не оставила им шансов. Акцент на сохранении жизни близких позволил правительству и Букингемскому дворцу взять верх. Учитывая количество пожилых людей, которые умирали от рака и человеческую боязнь смерти, концепт продвижения идеи оказался крайне эффективным.

Правда, потом возникла определённая турбулентность в дипломатических отношениях — обе страны подверглись публичной обструкции, вплоть до высылки послов и массовых протестов перед диппредставительствами. Да и экономические меры воздействия тоже использовались. В какой-то момент вовсе казалось, что ситуация приблизилась к открытию военных действий — общественность отдельных стран настаивала на точечных ударах с целью уничтожения исследовательских центров.

Но стоило медицинским компаниям добиться первых результатов, как ситуация кардинально изменилась. Права клонов и общественные рейтинги, для части политиков, безусловно были важны, но реальное, а не гипотетическое бессмертие, оказалось в сотни раз весомее. А когда процедуры подешевели и стали доступны массовому потребителю, отношение общества к создателям технологий развернулось на сто восемьдесят градусов.

Нейро-модули стали следующим этапом. Одно дело ускоренно вырастить условный желудок или сердце за пределами тела. Либо внедрить молодые клетки в существующую ткань, стимулируя процесс их деления и не получив отторжения или иного конфликта с организмом. Совсем другое — сформировать скопление нервных клеток таким образом, чтобы они выполняли нужную задачу, не «конфликтовали» с центральной нервной системой и в буквальном смысле слова, не сводили человека с ума.

Впрочем, эксперименты тут ставились самые разные. В одной из африканских стран, «президент», что долгие годы сидел на троне, запустил лабораторию, которая использовала для опытов не клонов, а людей. Заметно сократив расходы и предполагаемые сроки достижения результата. Отыскать он при этом пытался, способ воздействия, который снижал бы уровень критического мышления и делал людей более восприимчивыми к новостной повестке. Если учесть, что всем медиа, кроме его собственных, на территории страны были под запретом, цели были очевидны;

Для него это закончилось плачевно — спустя пять дней после появления в медиа статьи о существовании проекта, силы международной коалиции вошли в страну и уже через сутки национальная армия сложила оружие, выдав им своего недавнего лидера. А подобное направление исследований было запрещено на всей территории планеты. Договор ратифицировало сто семьдесят две страны. Для тех же, кто не смог этого сделать, добавили пункт о «предупреждении угроз планетарного масштаба». Согласно которому, коалиция из государств-участников договора, могла применять любые методы воздействия на страны, где ведутся подобные эксперименты. Независимо от их статуса в рамках договора.

И если в моей старой жизни, всё началось с разрешения использования клонов в медицинских проектах, а нейро-модули появились только после того, как научились обращаться с иными человеческими органами, то тут всё обстояло совсем не так. Что здорово сбивало с толку.

Конечно, я мог предположить, что в Аргентине родился условный гений, который взял и придумал технологию. Вот только, как он испытывал её на практике? Не имея под рукой ни одной промежуточной разработки, уже проверенной в деле на иных тканях человеческого тела.

— Всё в порядке, сонбэним? — голос Бэк Хёна отвлёк от мыслей и я понял, что мы уже находимся на подземном паркинге здания. А судя по неработающему двигателю машины и оттенку удивления в глазах парня, успели провести здесь какое-то время.

— Да. Немного задумался, — озвучил я честный ответ.

Пока мы поднимались наверх, я всё никак не мог определиться с рабочей версией происходящего. Да и со стратегией тоже имелись проблемы.

Самое очевидное, что приходило в голову по первому пункту — здесь оказался не только я. И второй человек, волею судьбы угодил в Аргентину. Но это входило в некоторое противоречие с реальностью — времени с момента, когда я начал «новую жизнь», прошло не так много. А научный проект, который удалось вывести на тот уровень, когда уже есть, что показать покупателю или инвестору, должен был занять немало времени.

Если посмотреть под другим углом, то вторая личность должна была быть не просто связана с производством нейро-модулей, но и разбираться в истории их создания. С практической точки зрения. Потому как разница между технологиями, которые реально было использовать здесь и теми, при помощи которых было налажено массовое производство, критична. И опять же — даже самые примитивные варианты, не вышло бы задействовать без промежуточных открытий. Которые невозможно воссоздать за столь короткий срок, даже если у тебя идеальная память и буквально, чертежи в голове. Не говоря о том, что подобное потребовало бы серьёзных финансовых ресурсов.

Гипотеза, которая сразу пришла в голову, была связана с оборудование, что мы тестировали. Ведь его вполне могли испытать ещё раз позже. Особенно, если те испытания, в которых участвовал я, признали провальными. Кто знает, сколько их вообще потребовалось, прежде чем специалисты распознали проблему и успешно её решили. Что именно произошло в процессе тестирования я не знал. Собственно, меня даже в курс дела по поводу назначения техники не вводили. Но раз я оказался здесь, можно предположить, что кто-то оказался тут же, но сдвинувшись по временной шкале. Хотя, стоило признать — версия была так себе. С колоссальным и не слишком обоснованным допущением возможности путешествий во времени.

С другой стороны, как знать, когда именно испытывали первые прототипы и что именно на этих самых испытаниях произошло? Если добавить в уравнение ранние образцы оборудования со схожими характеристиками, то вероятность реальности этого концепта несколько возрастала. Случись нечто подобное, лет пять или десять назад и у смышлённого человека имелись определённые шансы добиться успеха в плане создания прототипа. Эта теория всё равно оставляла вопросы по поводу промежуточных технологий, но выглядела более реалистичной.

Версии, исключающие наличие неизвестного, угодившего в ту же передрягу, что и я, были откровенно слабы. И не выдерживали критики. Всё на чём они могли основываться — гениальность отдельно взятого человека, которому хватило ресурсов, чтобы организовать процесс и довести его до точки, где стала понятна потенциальная ценность новой технологии. На ходу и самостоятельно создав все необходимые промежуточные решения. Звучало ещё более безумно, чем предположение о появлении тут ещё одного участника испытаний.

Что до моей стратегии поведения, тут потенциальных схем было несколько. Правда, имелся важный нюанс — теперь, разработка стала собственностью крупной компании, специализирующейся на военных заказах. Зарегистрированной в Штатах, но работающей с солидным количеством государств. Чтобы просто иметь с такой дело, нужен вес, до которого мне пока ещё далеко. А соваться туда прямо сейчас, как бы я не желал это сделать — самоубийство. Стоит им что-то заподозрить, раздавят и не заметят. Играть надо было тоньше.

Поднявшись наверх, мы столкнулись с Хён Ву, который судя по всему заметил нас на камерах наблюдения в лифте.

— Госпожа Чен в апартаментах. Пять минут назад ей привезли доставку из магазина одежды и она удалилась мерять.