Развод. Не жди прощения (СИ) - Роса Алиса. Страница 41

Кажется, за себя можно не беспокоиться? В смысле закона я чиста, но Тимур вряд ли оставит меня в покое, особенно теперь, когда его арестовали. Его криминальные дружки лишились карманной отмывки, а он говорит им, что причина тому я. Теперь доходит, почему Герман спрятал меня в этой клинике и говорил про охрану. Никогда бы не подумала, что я — обычный искусствовед — окажусь с мишенью на лбу.

Ночь проходит тяжело. С приступами головной боли и сильной тошноты. Утром ко мне приходит Владислав Алексеевич и объявляет, что сегодня мне проведут необходимые обследования. Сначала МРТ, затем КТ. На мой вопрос, а не много ли будет в один день, доктор заверяет, что в такой последовательности допустимо.

А к вечеру приезжает Герман.

Я успела порядком утомиться, пока таскалась по больничным коридорам и ожидала своей очереди у кабинетов, но его появление прибавляет сил. И радости. Я соскучилась.

— Я к тебе с дарами и радостными новостями, — он улыбается, закрывая за собой дверь моей палаты. — Что сначала? Дары или новости?

В самом деле задумываюсь. Что первее?

— Дары! — все же определяюсь. — Новости оставим на сладкое.

— Очень сладкое, красавица! — подхватывает Герман.

У него с собой большой бумажный пакет из какого-то продуктового гипермаркета, и он принимается выкладывать его содержимое на стол, стоящий недалеко от двери. Глазированные сырки, творожки Даниссимо — как угадал, мои любимые со вкусом пломбира — а еще киви, груши и бананы.

— Я это и за месяц не съем! — шутливо бурчу.

— А ты постарайся. Для выздоровления нужна энергия, я это в википедии прочитал, — Герман не менее шутливо грозит мне пальцем. — Открытие салона через пять дней. Я бы хотел, чтобы ты присутствовала. Это же и твое детище! Но это только в случае, если Владислав Алексеевич скажет, что ты вольна покинуть больницу.

— Хорошо, — соглашаюсь. — Звучит справедливо. Тогда дай мне, пожалуйста, банан. Ужин уже прошел, а я не наелась.

Герман отламывает от связки продолговатый желтый фрукт, надрывает кожуру с одного конца и протягивает мне. Тимур никогда так не делал. Да он даже не стал бы мне что-то подавать, бросил бы раздраженно: «Возьми сама, а?» — и на этом все бы закончилось.

Сдираю кожуру до середины и принимаюсь есть банан. После первого же укуса ощущаю на себе взгляд и гляжу на Германа. Становится неловко и стеснительно. В его глазах отчетливо заметно возбуждение. С чего бы? Изгибаю бровь, прожевывая кусок банана.

— Не смотри на меня с таким удивлением, — Герман плотоядно улыбается. — Ты есть лучше продолжай. Очень эротично получается.

— Пожалуй, тогда не стоит травить тебе душу, — откладываю надъеденный банан на тумбочку. — Я сейчас не в том состоянии, чтобы служить секс-символом.

— Ты секс-символ в любом состоянии Виктория, — Герман подходит вплотную к каталке. Запускает руку мне в волосы и, наклонившись, целует в лоб. — Ты главное поправляйся поскорее.

От тембра голоса и этого, кажется, ничего не значащего поцелуя, внутри становится горячо, под волосами бегут мурашки, стекают на шею. Ловлю себя на мысли, что хотела бы нормального поцелуя вместо этого. Тушуюсь и отвожу взгляд.

— Я буду изо всех сил быстро поправляться, — отшучиваюсь. Ясное дело, что от меня это не зависит.

— Это еще не все дары, солнышко, — рокотливо произносит Герман, отстраняясь, и вынимает из внутреннего кармана новый телефон. — Твой разбился, мои спецы вытащили из него все данные, вшили в этот. И теперь точно без контакта Тимура.

Беру телефон. Тоже андроид, навороченный, красивый, блестящий. И полностью заряженный.

— Настрой блокировку и все остальное под себя, — добавляет Герман. — И теперь сможешь мне звонить в любое время.

Радостно киваю и тут же вспоминаю о головной боли. Замираю, благодарю словами, а затем добавляю:

— Если с дарами все, ты говорил, у тебя радостные новости есть. Речь о салоне? Небось, все готово?

— Нет, речь не о салоне, а о Тимуре, — Герман серьезнеет. — Его арестовали.

Даже не знаю, палиться, что я уже посмотрела новости, или дождаться раскрытия мысли от Германа. Решаю не палиться.

Округляю глаза и испуганно гляжу на Германа.

— За что его могли арестовать? Разве он нарушал закон? — спрашиваю с искренним интересом и тут же договариваю отрывистым тоном. Даже разыгрывать не приходится: — Я не знала ни о чем таком. Ни за что бы не стала участвовать в противозаконных делишках!

— Знала ты или нет, он отмывал деньги. Но теперь лавочка прикрыта, — продолжает Герман и твердо добавляет: — Тимур сядет.

Делаю непосредственное выражение лица и задаю закономерный вопрос:

— И что теперь будет?

53.

— Я не говорил, чтобы не портить сюрприз — неделю назад Игорь подал заявление о разводе, — отвечает Герман. — В очень скором времени Тимур получит обвинительный приговор, и ты получишь развод вне зависимости от его желания или нежелания. В одностороннем порядке. Можешь считать себя свободной.

Мурашки бегут по телу от этих слов. Я свободна. По факту, я была свободна и раньше, но теперь официально. Получение свидетельства о расторжении брака — дело времени. По сути, я больше не жена Тимуру!

— Что с лицом, Виктория? — вдруг спрашивает Герман, вырывая меня из мыслей. — Ты не рада? Почему ты так загрузилась?

— Рада, конечно! — выпаливаю скороговоркой. — Задумалась о том, как складно все вышло. Сначала заявление, потом его арестовывают…

— Если тебе интересно, да, это сделал я, — жестко признается Герман. — С моей подачи начались проверки его салона на отмывание денег. Собственно, там нашлось где разгуляться. Тимур хорошо зарабатывал на этом на пару с Машей.

Становится холодно, и в желудке остро колет страх. Я вроде уже поняла, что Герман куда опаснее Тимура, но не предполагала на сколько. Хорошим звоночком должна была послужить эта больница, но теперь определенно ясно, что у него связи во всех структурах. В прокуратуре, в ФСБ, в министерствах… Откуда? Откуда-откуда, от верблюда! Что за идиотские мысли? Есть люди, которые рождаются с золотой ложкой во рту. Герман, похоже, из семьи, которая была приближена еще к верхушке еще со времен СССР. Такие связи наращиваются десятилетиями.

Но меня по-прежнему беспокоит, что Тимур мыл деньги для криминальных группировок. Современные бандиты сидят в кабинетах и являются частью системы. Получается… Тут у кого крыша круче? У Германа просто оказались связи мощнее?

— Ты сказал, что его осудят, — спрашиваю аккуратно. — Это тоже с твоей подачи?

— Когда знаешь нужных людей, ускорить рассмотрение дела — вопрос одного звонка, — Герман торжествующе улыбается. — Да, не пройдет и месяца, ему выдвинут обвинения и закроют с обвинительным приговором. На основе которого Игорь и добудет тебе свидетельство о разводе.

— Ах, буду свободной, как ветер в поле… — прибавляю голосу мечтательности, чтобы скрыть тоску.

Страшно услышать не тот ответ, на который рассчитываю.

— Не совсем, — теперь Герман улыбается плотоядно. — Ты все еще работаешь на меня, забыла? И я точно не захочу тебя отпускать. — Он протягивает руку и гладит меня по щеке. — Свободной ты станешь только от уз брака с Тимуром. И тогда станешь моей.

Тепло от этих слов. Я хотела услышать именно это. Потеряв расположение Германа, я невыносимо хотела его вернуть. И теперь на языке вертятся слова: «Я и так твоя», но я не решаюсь их произнести.

— А ты нашел того водителя, который скрылся с места ДТП? — спрашиваю, чтобы перевести тему.

Герман сосредоточенно смотрит на меня несколько мгновений, будто размышляет, говорить или нет, а потом все же отвечает:

— Нашел, — в голос пробиваются рычащие нотки. Как же его триггерит эта авария! — Не сразу, но он все же рассказал, кто его нанял. Мои друзья из ФСБ уже проводят разъяснительные беседы.

Последнее говорит с таким выражением, что мне не хочется выяснять, что же там за беседы и беседы ли на самом деле. Факт — Герман решил вопрос. Хотя это явно далось ему приличной нервотрепкой.