Измена. Магическая кухня попаданки (СИ) - Белильщикова Елена. Страница 14

– Прости, Бел, пожалуйста, – шептал он на ухо так горячо и искренне. – Я был неправ, что наорал на тебя. И что такое сказал про кухарку. Прости. Ты моя гостья, ты не обязана работать на кухне, ты же знаешь.

– Я не стыжусь работы на кухне, – я подняла голову и посмотрела измученно Алену в глаза. – Не стыжусь и никакой грязной, черной работы. Любая работа достойна уважения, если ее делаешь с душой и стараешься сделать хорошо. Меня… ранило другое. Будто ты, пускай и ненадолго, этой вспышкой поставил себя выше меня. Знаешь, будто… ты высокородный лорд. А я нищая служанка. И со мной можно быть ласковым. До тех пор, пока собачка не показывает зубки. А ты… просто пнул меня. Указав мое место. У твоих ног. Типа «Я мужчина, я бог. А ты кто? Обычная женщина». А где место женщины? На кухне.

Я невесело рассмеялась от земного каламбура, который Ален, наверняка, никогда не слышал. Он вздрогнул от моих тихих грустных слов и прижал крепче.

– Прости, я правда не имел ничего подобного ввиду! Я не сноб, я нормальный… – выдохнул он мне на ухо и, помедлив, признался. – Знаешь, у меня есть в жизни эпизод, которым я очень не горжусь. Эпизод из детства, который ты мне напомнила сегодня. Своими словами про «указать место». Мы были мальчишками: я и мои друзья. Где-то по восемнадцать, а то и меньше. Золотая молодежь, богатые влиятельные аристократы. Ха-ха. И тут в соседний особняк переселилась семья с не слишком благородным происхождением. У них был сын. И несмотря на нашу классовую разницу, он очень сильно хотел дружить с нашей компанией. Но мы сторонились его. И однажды я… как ты говоришь? Зло посмеялся над ним. Он был младше, слабее, и я пнул его, как ты сказала. Указал ему его место. Ткнув лицом в грязь. Что я и мои друзья – аристократы, а он никто. Его мать лишили наследства и выгнали из дома за то, что она вышла замуж за неугодного ее родителям мужчину. Но она не сдалась горестям и испытаниям и никогда не пожалела о своем выборе. Хотя ее семья отреклась от нее до такой степени, что ее начали считать чуть ли не простолюдинкой. Но для нее это было неважно. Отец и мать Клода любили друг друга. А я… лишь смеялся над их любовью. И дразнил Клода «плодом любви». Я помню, как лежа в грязи, у моих ног, под смешки моих друзей, этот упрямый и гордый мальчишка поклялся однажды взять верх надо мной. Я не хотел бы встречаться с ним в поединке. Он слишком… слишком бесшабашный и готовый на все, лишь бы добиться своей цели.

Я пошатнулась. К счастью, ухватилась за мешок, чтобы не упасть. Я вознесла хвалу всем богам за то, что в кладовой темно. И Ален не видит моего внезапно побледневшего лица.

– Как, говоришь, его звали? – слабым голосом проговорила я, надеясь, что Ален не заметит того, какая сильная у меня дрожь. – Редкое имя…

«Нет, нет, это неправда! – паниковала я. – Это совпадение! Ален не может знать моего мужа, нет!»

И все-таки решилась спросить:

– А… а как фамилия у Клода? Может, у нас есть общие знакомые?

Я натянула фальшивую улыбку себе на лицо я. И сжала кулаки до побелевших костяшек. Ногти впились в ладонь.

– Да, редкое, – кивнул Ален, не подозревая подвоха. – И имя, и фамилия. Окнел. Лорд Окнел. Вот как зовут этого повзрослевшего мальчика. Интересно, он по-прежнему такой же упрямый и безжалостный?

– Да, Ален, – неслышно выдохнула я, закрывая глаза, проваливаясь на секунду куда-то в темноту от ужаса того, как прочно переплелись наши судьбы. – Да. Клод по-прежнему так же упрям, жесток и безжалостен с теми, кого считает своими врагами.

«Ну, что ж, есть один плюс! – бойко подсказало подсознание. – Мы с Аленом на одной стороне! И если уж Клод возненавидит и будет жесток, то не с кем-то одним из нас, а сразу с двумя!»

Так себе утешение, если честно. Особенно если учесть, что Ален не знал, что я жена Клода. И что будет, когда узнает, мне… мне не хотелось об этом даже думать. Мурашки бежали по коже при одной мысли о том моменте, когда Ален меня раскусит.

Мне повезло. Ален пропустил мимо ушей мое тихое упоминание о Клоде. Даже был так вежлив, что помог подняться с мешков и отвел меня снова в спальню своей сестры. Там я постаралась не задерживаться. Эта комната навевала ненужные воспоминания на Алена. А я чувствовала гнетущее впечатление от спальни покойной. Словно она тут и находилась, несмотря на то, что давно похоронена. Словно я… решила украсть у Милли ее же вещи. Бр-р. Но Ален оказался прав. Идти на рынок в том виде, что я была сейчас, нелепо. Поэтому я быстро выбрала скромное закрытое коричневое платье и улизнула в свою комнату переодеваться. Через полчаса Ален постучался и проводил меня к экипажу. Мы поехали на рынок.

Он шумел многоцветьем красок. Рынок располагался неподалеку от порта. На каменном возвышении, рядом с башней. Там, возле изящных каменных колонн, примостились торговцы. На прилавках лежала и свежая рыба, и зелень, и фрукты. Кто-то торговал роскошным шелком. А кто-то держал в клетках живых птиц. Вокруг сновали люди в разноцветных нарядах. Особенно интересно выглядели девушки. Их широкие платья напоминали бальные и смотрелись немного нелепо на рынке. Но кажется, никого из окружающих это не смущало? Я вылезла из экипажа и покачнулась. Ален подал мне руку, улыбнулся и повел в самую гущу событий.

– Торговаться умеешь? – сверкнул озорно глазами Ален.

Я смутилась и покачала головой. Хотя понимала, что раз взялась играть роль служанки, то нужно соответствовать. А какая кухарка никогда не была на рынке? Эх, жаль, что Алену нельзя рассказать про то, что я попаданка! И о том, какие у нас удобные супермаркеты, торгующие едой. Но… если честно, когда я оглядывалась и вертела головой, мне нравилось на этом рынке. Никто не толкался, не ругался, все покупатели вели себя вежливо. Продавцы одаривали покупателей улыбками, рассказывали шутки и смешные истории. Атмосфера царила замечательная! Будто я не на рынок пришла, а заглянула в гости к хорошим друзьям.

– Нет! Не умею! – весело сверкнула глазами я, дергая за рукав Алана. – А как это?

– Смотри и учись! – гордо тряхнул каштановыми волосами мой прекрасный принц.

И подошел к первой попавшейся бабульке, что торговала шарфами. Он потянул за кончик и вытянул шарф невероятной красоты. Розовый закатный оттенок мягко перетекал в голубой, будто море, плеская волнами, соединялось с небом на рассвете.

– Его ткали сильфины, – негромко начала рассказывать бабушка.

Я жадно прислушивалась к истории создания этого шарфа, представляя себе невесомых легкокрылых созданий, которые плетут тончайшие нити, из которых потом делают такие вот шарфы…

– …За двадцать отдадите? – Ален умел торговаться.

Было видно, что они с бабулькой делают это не из-за денег. Видит небо, у аристократа полно денег, чтобы купить абсолютно все шарфы у этой старушки, вместе взятые. Но… то, как они, улыбаясь, перебрасывались ценами, и смешило, и умиляло меня. В чью честь были устроены торги.

– Давай хоть за двадцать пять, милок! – бабушка тряхнула седыми косами, в которых сверкнули разноцветные нити.

Может, она сама из сильфин?

– Давайте! – рассмеялся Ален, и я, осмелев, сама прижалась к нему, обнимая за плечи.

Я чувствовала себя невероятно, необыкновенно счастливой в этот момент. Помнится, так на Земле описывали влюбленность? Бабочки в животе. Так вот, у меня порхал целый рой таких бабочек внутри. И щекотал меня крылышками. А мне хотелось смеяться. И обнимать Алена. А может, даже поцеловать?

Я встала на цыпочки и потянулась несмело кончиками пальцев к немного небритой щеке Алена. Он улыбнулся как-то застенчиво и приобнял меня за талию, отложив шарф. Привлек меня ближе к себе. Я прикрыла глаза и, затаив дыхание, потянулась своими губами к его. Первая. В неловком поцелуе… прерванном незнакомцем.

– Изабелла?! Что ты здесь делаешь?!

Мне повезло. До поцелуя дело дойти не успело. А моя поза выглядела довольно целомудренной: Ален как раз убрал руку с моей талии, и я просто вроде как смотрела ему в глаза. Ага. Щас. Смотрела, но не в глаза, когда тянулась губами к нему.