Развитие Души - Лайтман Михаэль. Страница 79

В те времена, когда Мендл был еще новичком в царстве хасидизма, его друг рабби Ицхак вернулся от праведника из Чернобыля. Мендл спросил его: «Что ты там видел, в Чернобыле?» Рабби Ицхак ответил ему: «Я видел там стол Бааль Шем Това», (т.е., ему открылся путь Бааль Шем Това).

Мендл сказал ему: «Ты видел стол, которому приблизительно сто лет (со времени кончины Бааль Шем Това), а наш ребе из Пшиски показывал нам стол, которому около 6000 лет. Он показывал нам стол Творца — Небо и Землю и Того, кто сотворил их…»

Атмосфера у Йегуди была иной, чем у провидца из Люблина: здесь, в отличие от Люблина, не витали в облаках, здесь не были слышны рассказы о чудесах. Ученики не считали своего рава чудоТворцем. Они дали ему имя «Золотой колос», подчеркнув этим, что ожидают от него не чудес, а совсем другого — что его действия будут чисты, подобно тому, как золото чисто от примесей. Мысли рава должны быть чистыми, без греха, как золотой колос, в котором все чисто от примесей.

Однажды, в один из зимних дней по пути из Томашова в Пшиску, Мендл встретил телегу, полную хасидов. Он сел на эту телегу и уселся между ними. Мороз в этот день был страшен, а в кармане — ни гроша. Не сказав никому ни слова, Мендл сошел с телеги на одной из промежуточных остановок и вскоре вернулся с бутылкой водки в руке, но без пальто. Из-за безденежья продал он пальто, подаренное ему богатым тестем, и купил вместо нее водку, чтобы развеселить сердца замерзших хасидов, едущих к своему Ребе.

7.12 Большой враг — тело…

Пшиска была школой для достижения полноты развития человеческой души. Именно здесь рабби Мендл осознал, какие вещи бьют по человеческой сущности. Прежде всего Йегуди научил его не считаться с желаниями тела. Он слышал, как Рабби как-то раз назвал тело: «Мой большой враг», — враг изощренный, стоящий на пути развития души человека. Одним из важнейших условий для продвижения духа человека вперед считалось пренебрежение желаниями тела.

И еще одно правило рабби Мендл твердо выучил в Пшиске — никто другой не должен знать о твоем духовном уровне. Поведение, доброе дело — все должно быть скрыто от глаз посторонних. В особенности — духовный подъем. Йегуди учил своих учеников: «Так же, как известность вредна в нашем мире, так же она вредна и в мире духовном».

Это не значит, что человек должен отделиться от своих товарищей, чтобы они не могли обсуждать его. Напротив, человек должен быть связан с другими людьми, помогать им, но внутренне, духовно, он должен быть удален от всех.

Йегуди учил своих учеников мудрости быть одновременно и внутри группы, и вне нее. Даже внутри группы не должно быть ни одного фактора, влияющего на самостоятельное мировоззрение человека.

Во дворе Йегуди ходило высказывание: «Если ты можешь показать себе фигу, покажи ее всему миру!» Человек, чья самокритика и самоконтроль достигли высокого уровня, может не считаться с мнением других. В Пшиске поняли значение намерения (каваны) в действии. Внешнее, механическое исполнение Заповеди, исполнение без правильного намерения — ущербно. Заповедь без правильного намерения — как тело без души. Действие, исполнение Заповеди — это лишь внешнее проявление желания человека. «Заповедь — это сосуд, намерение — это суть, наполняющая его».

Из этого следует выход за пределы принятых рамок в отношении молитвы. Существует четкое время для каждой молитвы. А что делать, если человек внутренне не готов к ней? — Можно отложить молитву до того момента, когда душа будет готова к ней. Главное — это молитва в сердце, которой не нужны слова. Поэтому хасиды Пшиски опаздывали на молитвы, но если они уже начинали молиться — то это была настоящая молитва, — «вся моя сущность говорит», т.е. все их существо молилось, — но, прежде всего у них было намерение, цель. Святой Йегуди говорил: «Если молящегося рубят мечом, и он чувствует боль, то его молитва не стоит ничего!»

Связь между действием (исполнением заповеди) и намерением объяснил рабби Мендлу однажды рабби Ханох Гейнех из Александра: «Мендл, до того как мы пришли к Йегуди, мы спрашивали себя: „Что освящает Субботу? Меховая шапка, одеваемая в этот день? Мы чувствуем дух Субботы в ней? Субботний пирог, который мы едим?“ Но когда мы пришли в Пшиску, мы поняли истинную сущность Субботы: не внешние действия являются сутью Субботы, а внутренняя наполненность, т.е. слияние наших мыслей с Тем, кто дал нам Субботу».

Еще одну важную вещь выучил рабби Мендл в Пшиске. Йегуди говорил своим ученикам, что у праведника каждую ночь исчезает все постижение, которое он приобрел в течение дня, и он падает со своего духовного уровня. Ночь, с точки зрения Каббалы, это духовное падение, отсутствие света — обязательный этап в развитии человека. Так же, как природа обновляется каждый день, так и человек должен начать новый день как бы сначала, чтобы достичь своего нового уровня. Нет места привычкам. «Сегодня» — это не продолжение «вчера» — это нечто совершенно новое. Каждый день — это новое творение. Если стремление души, с помощью которого он достиг вчерашнего духовного уровня, не возобновляется сегодня, то и вчерашнее достижение отрезается от естественной подпитки и исчезает. Отсюда постоянное стремление к обновлению.

7.13 Молитва без слов

Как только рабби Мендл получил от своего рава основы его учения, он немедленно, еще в Пшиске, начал прокладывать свой собственный путь. Уже здесь он отошел от рутины. Его молитва была беззвучной, она рвалась изнутри, из глубин сердца, и ей не нужны были слова, сотрясания воздуха. Во время смертельной болезни, которая унесла Святого Йегуди, его ученики истово молились, они наполнили звуком Небо и Землю. Лишь рабби Мендл стоял на своем месте, смотрел в одну точку — и молчал…

Потом рабби Мендл сам рассказывал о том случае своему ученику рабби Ханоху Гейнеху из Александра:

— Все ученики говорили Псалмы. Я же стоял рядом с печкой и молчал. Ко мне подошел рабби Буним и спросил: «Почему ты так сильно требуешь?»

Рабби Мендл требовал от Творца не с помощью слов, а своим молчанием. Рабби Мендлу было 27 лет, когда умер его первый рав — Святой Йегуди. Это было в 1814…

После кончины своего рава Мендл погрустнел. Йегуди открылся ему во сне и утешил его в трауре: «Не волнуйся, я был тебе равом при жизни, я буду тебе равом и после смерти». Но ученик, чья душа была слита с душой рава при жизни, ответил: «Я не хочу иметь мертвого рава, рава из того мира…»

В страхе проснулся рабби Мендл, с бурей в сердце пошел посреди ночи в синагогу. Там он нашел нескольких своих товарищей. Вдруг к нему подошел рабби Симха Буним и сказал: «Рабби больше нет, но он оставил нам трепет перед Творцом. Знай, Мендл, что трепет перед Творцом нельзя спрятать в табакерку. Там, где слышны слова Рабби, там он и находится… Мысли его, слова, которым он нас учил — это сам Рабби, его внутренняя сущность без тени материальности».

7.14 В Пшиске у рабби Симхи Бунима

Осиротевшее место в Пшиске недолго оставалось пустым. Ученики посадили на него самого великого своего товарища — Рабби Симху Бунима. Еще при жизни Рава все знали, что рабби Буним — старший среди учеников. Он был известен как человек образованный, знающий много языков, дипломированный фармацевт, купец из Данцига. Но друзья знали, что это лишь маска, за которой скрывается совершенно другой человек — великий каббалист. Рабби Буним хорошо постиг науку маскировки, которой учил его Рав. Йегуди называл его: «Острие моего сердца». Под этими словами он имел в виду, что это был единственный ученик, который смог проникнуть в глубины его учения. Рабби Буним научил свой внутренний глаз и свое внутреннее ухо видеть и слышать то, что ускользает от обычных, внешних глаз и ушей.

7.15 Стены предстали перед судом

Однажды рабби Буним вместе со своими учениками ехал в телеге. Лучи заходящего солнца окрасили все в красный цвет. Они увидели издалека хижину и остановились помолиться. Зайдя в хижину, они увидели, что та полуразрушена. Один из хасидов сказал, что не следует молиться в этой развалюхе, и что недалеко отсюда есть просторный постоялый двор, и там молиться гораздо лучше.