"Библиотечка военных приключений-3". Компиляция. Книги 1-26 (СИ) - Овалов Лев Сергеевич. Страница 153

Бутин, подняв лицо с потемневшими глазами, задумался на минуту.

—    А поймут ли там, что значит «специальное задание»? — спросил он.

Эти два слова, вмещающие в себя представле­ние о боевых делах разведчиков, звучали для них торжественно и волнующе. Между собой разведчики обычно говорили просто: «Задание», «Ушел на задание».

— Поймут, — убеждённо сказал Дубяга. — «Специальное задание», — повторил он вслед за Бутиным, как бы взвешивая слова.

Когда письмо в далёкий туркменский колхоз с пожеланиями собрать хороший урожай, с обе­щанием гнать беспощадно врага с родной совет­ской земли, не щадя в бою своей жизни, было окончено, Бути и, аккуратно сложив исписанный листок, спрятал его в карман. Он ушёл, а Ду­бяга сидел на постели задумавшись.

Понадобились героические усилия многих лю­дей, выполнявших специальное задание, чтобы добыть и доставить через линию фронта сведе­ния о диверсантах, а он, Дубяга, пропустил ди­версантов, а потом чего-то недоучёл, когда отдал распоряжение скрывшихся диверсантов при об­наружении задержать, и вот вторые сутки тя­нется позорный арест. Доискиваясь, в чём же со­вершил он ошибку, Дубяга понял: второй дивер­сант, убедившись, что его напарник не явился в условленное место, мог скрыться, замести следы. Значит, надо было, выследив диверсанта, временно оставить его на свободе.

«Прошу вас, сбросьте меня в тыл противника в глубокую разведку»,— сочинял он короткий рапорт подполковнику. У него созревало реше­ние — он должен отличиться, чтобы смыть по­зор наложенного на него взыскания.

День клонился к концу; непривычная тишина на хуторе угнетала Дубягу. Хоть бы Белоухов за­шел, сообщил, как здоровье подполковника, Сидя на постели, он видел в окно, как въехал на хутор «газик», как выскочил из него, сильно хлопнув дверцей, капитан Довганюк и быстро исчез из виду.

Неожиданно с шумом распахнулась дверь, и Довганюк, приложив руку к фуражке, громко сообщил:

—    Подполковник распорядился, чтобы вы, то­варищ капитан, приступили к допросу второго задержанного диверсанта,— он запыхался и умолк, чтобы отдышаться.

А Дубяга вскочил на ноги, высунулся в окно и кликнул бойца. Протянув стоявшую на подо­коннике кружку, он наказал ему бежать на кухню за кипятком для бритья. Он выкладывал из полевой сумки на стол бритву, мыло. Довга­нюк тем временем рассказывал: разведчики дивизии выследили второго диверсанта и неот­ступно шли по его следу; диверсант пришёл к шофёру, к тому самому, который подозревался в шпионаже и был отпущен за недоказанностью преступления.

* * *

Дубяга пристально посмотрел поверх лица арестованного. Бутин понял его взгляд, он со­рвал с головы диверсанта пилотку, вырвал крас­ноармейскую звёздочку, спрятал её в карман и бросил тому пилотку назад.

—    Подойди, — приказал Дубяга.

Прибалтийский немец, высокий, сильный, лицо

белесое, тяжёлая нижняя челюсть.

—    Задание?

—    Никакого задания, — ответил тот на чи­стом русском языке.

—    Спрашиваю, задание? — повторил Дубяга.

Немец едва пожал плечами.

—    Где собирался обосноваться с рацией?

—    Где придётся.

—        Приведите второго-, — сказал Дубяга Бу­тану.

Шофёр вошёл, не смея разогнуть спину. Пой­манный с поличным враг. Лоб низкий, глубокий шрам между бровей. Этот теперь во всём при­знается.

—    Почему он пришёл к тебе?

Арестованный шофёр растерянно поглядел на

немца и, видимо, соображая, что тот ему больше не хозяин, что жизнь его теперь в руках Дубяги, не мигая уставился на него.

— Он знал...— нерешительно сказал он.

—    Что он знал?

Арестованный молчал, опустив голову.

На лицо Дубяги легла тень.

—        Знал, что ты струсил, изменил родине, сдался в плен, продался врагу, а фашисты по­гнали тебя назад сюда на них работать. Твои хозяева растолковали ему, где ты находишься»

Шофёр развёл руками.

—        Зачем ты понадобился ему? — спросил ка­питан Довганюк; он сидел у стола рядом с Дубягой.

—        Выходит, хотел удобно устроиться с раци­ей,— Дубяга усмехнулся.

Лицо диверсанта ни разу не дрогнуло, ни еди­ным мускулом не выдало заинтересованности его в происходящем. «Матёрая собака»,— мель­кнуло у Дубяги.

—    Уведите его, — приказал он.

Диверсант вытянулся, приложил к голове руку

на немецкий манер, круто повернулся кругом, и, споткнувшись у порога блиндажа, вышел.

—       Какое задание принёс тебе фашист? — спросил Дубяга. В голосе его появились незна­комые нотки.

— Я, гражданин начальник, не хотел этого...

—        Не мямли,— оборвал его Дубяга,— рас­стрелять тебя, шкуру, мало,— тихо, со злым бешенством проговорил он.

Шофёр испуганно заморгал глазами, оцепенело повёл головой по сторонам, на посеревших щеках его проступили пятна.

—    Немец этот пока мне ничего не поручал...

—        Пока у тебя уже было поручение, — не вы­держал Довганюк.

—        Он только передал мне, что если русские войдут в Ржев... Если русские войдут в Ржев, чтобы я отстал от части, спрятался и явился в дом на Речную улицу.

—    А что там на Речной?

—    Он ничего не сказал.

Дубяга взял чистый лист бумаги, пометил «Речная улица». Значит, на Речной улице в Ржеве есть дом, в котором после освобожде­ния города Красной Армией останется какая-то группа фашистов. С какой целью?

* * *

Подполковник Ярунин вернулся из госпиталя, заночевал в деревне, где разместились его развед­чики, а рано поутру, оставив машину, пешком отправился в штаб соединения.

Он шёл по деревне; кое-где еще не раскрыли ставни; в прозрачном утреннем воздухе еле приметным дымком курились избы; через улицу, нагоняя поросёнка, пробежала высокая женщина, босая, в овчинном тулупе; у крайнего дома по стене были выстроены конопляные снопы. Часо­вой у шлагбаума, присев на корточки, грел руки над тлеющим костром: когда Ярунин поравнялся с ним, он выпрямился:

—    С выздоровлением, товарищ подполковник!

—    Ох, Бутин, давненько я тебя не видел!

—    С самой контузии, товарищ подполковник.

Ярунин с удовольствием рассматривал Бутина:

солдатские ботинки с обмотками и шинель, хотя и побуревшая под дождями, спалённая у огня, ни на ком не сидит так складно. Бутин пошёл открывать путь, но подполковник, пригнувшись, уже пролез под шлагбаум. Он задержался ещё, оглянулся на деревню: стройными рядами весело убегали вдаль крестьянские избы; где-то возбуж­дённо заблеяла овца, словно её согнали с согре­того места; женский голос сонно тянул песню; кто-то шёл огородами к ручью, слышно было, как на коромысле повизгивали пустые вёдра. Бес­конечно приятны были эти звуки человеческого жилья.

— Одна во всем районе уцелела. В стороне лежит. Мы с капитаном Дубягой квартирьерами были, знали, что выбирать,— хвастливо пояснил Бутин. Тоненький солнечный луч упал ему на лицо.

«До чего же все близкими стали», — с неожи­данной нежностью подумал Ярунин, быстро спу­скаясь под гору. Далеко тянулся пояс вымерз­ших яблонь, впереди — холм, за ним вставало солнце; осень золотая — в кустах дрожала пау­тина бабьего лета, высоко в небе стройным косяком уходили на юг журавли, на кустах яр­кими каплями крови были разбрызганы волчьи ягоды — последний привет лета. Ярунин срывал в горсть ягоды. Неожиданно ударила зенитка, дребезжащий, напористый гул прокатился по роще, подхватили, залились орудия круговой обо­роны штаба. Ярунин задрал голову: высоко над лесом в ясном утреннем небе висела «рама» — немецкий разведчик, предвестник воздушного и артиллерийского налёта врага.

—   Интересные сведения из Ржева, — с подъ­ёмом заговорил он, испытывая жажду поде­литься,— партизаны взорвали в городе здание гестапо и склад оружия.

Он прошёлся по блиндажу своей особенной по­ходкой: мягкой, охотничьей.— В связи с этими событиями фашисты в панике переарестовали прежний состав городской управы. Вышел из доверия! — Подполковник засмеялся, широко расставив ноги, плотно засунув руки в карманы брюк.— Полная замена одних предателей дру­гими,— продолжал он, подсаживаясь к столу. Взял цветной карандаш и синим концом, обвёл маленький квадратик на плане города. — Вот, — сказал он,— здесь обитает новый бургомистр... Жду подробного сообщения об этих событиях от «Брата».