"Библиотечка военных приключений-3". Компиляция. Книги 1-26 (СИ) - Овалов Лев Сергеевич. Страница 196

— Ну, что ж, — Андрей махнул рукой. — Ладно. Передам ваш подарок сестре. Спасибо.

Андрей взял футляр и сунул его в карман.

Но затем произошло нечто совсем уже неожиданное и непонятное. Фрау Гартвиг пошла проводить лейтенанта до калитки и вдруг, непрерывно оглядываясь на окна своей квартиры, стала быстрым шепотом просить не везти с собой в Москву этот подарок, выкинуть его в мусорный ящик или из окна вагона. Во всяком случае не передавать его сестре. На удивленные вопросы ошеломленного Рябинина: — Почему? Что все это значит? Зачем же она только что просила его об обратном? — старушка, судорожно глотая, воздух, стала шептать, что это кольцо плохое… Нет, кольцо хорошее, но может принести несчастье… Она не хочет этого и могла бы объяснить… Но вот этот господин, что сидит сейчас в квартире… Он ждет… Сейчас неудобно… Ей бы очень хотелось сделать подарок сестре лейтенанта, но совсем другой…

Рябинин почти ничего не понял из этого потока отрывистых фраз явно взволнованной и, по-видимому, испуганной старухи. Во всяком случае кольцо надо вернуть, зачем же он будет выбрасывать дорогую вещь, которая ему не принадлежит! Старуха упросила взять подарок — он согласился. Теперь она просит не брать подарка — пожалуйста, тем лучше. Вот кольцо, пусть фрау Гартвиг делает с ним все, что хочет…

Рябинин сунул в трясущиеся руки старухи; футляр с кольцом и сказал:

— Фрау Гартвиг! Да успокойтесь же! Может быть, мы присядем на скамеечку и вы мне все объясните?

— Нет, нет, — испуганно зашептала она. — Сейчас этого сделать нельзя… Ведь в доме сидит и ждет меня господин… Я и так уже задержалась, пора возвращаться в комнаты.

— Тогда, может быть, мне зайти завтра, перед отъездом? — спросил Рябинин, которого стала уже интересовать эта странная история с подарком.

Старушка закивала головой.

— О, да, да… Если герр лейтенант завтра зайдет, я ему все объясню… Я старая честная немецкая женщина и не хочу делать ничего плохого… А кольцо — плохой подарок, кольцо нельзя дарить. Очень прошу вас зайти…

— Хорошо! Завтра зайду обязательно!

Спрятав под передник футляр с кольцом, фрау Гартвиг засеменила к дому. Рябинин, прежде чем захлопнуть калитку, оглянулся. В одном из окон дома он заметил лицо старика — гостя фрау Гартвиг. Или, может быть, это показалось?

Удивляясь суеверию старухи, лейтенант отправился по своим делам.

…Выполняя обещание, Рябинин и пришел сейчас к фрау Гартвиг, чтобы поговорить обо всем подробно. Но ее не оказалось дома. Наверно, задержалась в магазине, в очереди.

Откинувшись на спинку скамейки, Рябинин курил и, наблюдая, как расплывается, тает в воздухе папиросный дымок, думал о предстоящем отпуске. Собственно, отпуск уже начался. Как быстро бежит время, будто кто-то подгоняет, подхлестывает его. Давно ли кончил училище! Да, он стал старше, опытнее… Наверно, скоро ему присвоят очередное офицерское звание и на погонах появится еще одна серебристая звездочка… Маленькая звездочка на малиновом канте погона, но как много она значит и как много требует…

Размышления лейтенанта прервал почтальон. Он приложил два пальца к форменному кепи, прошел по дорожке садика к дому и всунул в почтовый ящик газеты. Через несколько минут снова скрипнула калитка: две женщины хотели войти в палисадник, но, увидев офицера, повернули обратно. Затем подошел полицейский и спросил лейтенанта, не видел ли он геноссе Пауля Гартвиг, сына домохозяйки?

Рябинин посмотрел на часы. Ого, уже пора на вокзал, а старухи все нет. Странно!.. Обычно она отличается большой точностью, аккуратностью, а сейчас пропала где-то… Неужели ему придется уехать, так и не узнав подробностей этой истории с подарком? Ну и черт с ним! Во всяком случае он подождет здесь еще минут десять, не больше.

Несколько минут Рябинин нетерпеливо прохаживался по дорожке палисадника, затем бросил в урну недокуренную папиросу и решительно отворил калитку.

Но лейтенанту пришлось еще немного задержаться. К домику подъехало такси и из него вышел сын фрау Гартвиг — Пауль. Сгорбившийся, с растрепанными волосами, он был бледен, в глазах стояли слезы. Увидев Рябинина, Пауль бросился к нему.

— О, геноссе лейтенант!.. Какое большое несчастье!.. Моя мама… Моя бедная мама…

— Что случилось, Пауль? Где фрау Гартвиг?

— В морге… Она уже умерла… Моя дорогая мама… О, майн гот, майн гот!..

Пауль прислонился к ограде и разрыдался. Рябинин с трудом успокоил юношу и заставил его рассказать все, что ему известно. Но и Пауль знал немного: на перекрестке улиц Людвигштрассе и Цеппелинштрассе, примерно час назад, на мать налетела легковая машина и убила ее. Знакомый полицейский нашел Пауля и сообщил ему об этом. Пауль помчался в морг и убедился, что все это правда… страшная правда… Теперь полиция разыскивает машину. Но попробуй найти ее в таком большом городе, как Берлин. Скорее всего она умчалась в западный сектор…

«Так вот кого недавно сбила машина, — с искренним огорчением подумал Рябинин и невольно снял фуражку. — Бедная фрау Гартвиг! Она была так доброжелательна к людям, так внимательно относилась ко всем его просьбам, так заботилась о Костромине…» Ему действительно жаль приветливой, хлопотливой старушки, матери этого парня. Она могла бы прожить еще немало лет.

Что в эти короткие минуты мог сказать Рябинин Паулю? Чем мог утешить его? Погибшую не воскресишь! Тут уж ничего не поделаешь и не придумаешь. Он обнял юношу, пожелал ему бодрости и выдержки и посоветовал найти родственников, которые помогли бы похоронить мать. А ему, лейтенанту, надо спешить, иначе он опоздает на поезд. Пусть Пауль извинит его, так неудачно все сложилось.

Узнав о смерти фрау Гартвиг и утешая ее сына, Рябинин забыл в эти минуты зачем пришел сюда сегодня. Слишком неожиданным было сообщенное известие.

Пауль уже справился с собой, вытер слезы, пригладил волосы и поблагодарил лейтенанта за сочувствие. Он предложил Рябинину подвезти его до вокзала и попросил после возвращения из отпуска по-прежнему заходить сюда, в этот дом, в котором он теперь остался сиротой и единственным хозяином.

Глава третья. Сиротинский на жительстве в Москве не значится

Свет от настольной лампы падал на сидевшую в кресле девушку. Девушка была очень взволнована; ее миловидное лицо покрылось румянцем. Она нервно теребила в руках сумочку и нетерпеливо поглядывала на склонившегося за письменным столом полковника Министерства внутренних дел Сергея Сергеевича Дымова.

Кабинет Дымова, где сейчас находилась лаборантка научно-исследовательского института авиационной промышленности комсомолка Аня Липатова, представлял собой небольшую, уютно обставленную комнату. Возле дивана лежал маленький домашний коврик. Вплотную к письменному столу пристроился круглый столик, на котором стояли пузатый чайник и стакан с недопитым чаем. На подоконнике полузакрытого шторой окна красовалась изящная вазочка с цветами. И словно в довершение всей этой, совсем не служебной обстановки на письменном столе полковника, под стеклом, виднелась фотография беловолосого мальчишки, удивительно похожего на Дымова.

— Наверное, сын, — подумала Аня. Она еще раз внимательно осмотрелась, взглянула на цветы и почувствовала, что ей совсем не страшно. Волнение, вызванное неожиданным решением пойти в МВД, улеглось, и осталась только одна забота: сумеет ли она все объяснить так, чтобы полковник понял ее и разрешил ее сомнения.

Аня поудобнее устроилась в кресле, маленьким розовым платочком вытерла лицо и в ожидании, пока полковник заговорит с нею, стала рассматривать содержимое своей сумочки.

Сергей Сергеевич умышленно затянул паузу. Сославшись на необходимость прочесть срочное письмо, он просто ждал, пока девушка полностью успокоится, оглядится, «обживется». Полковник по опыту знал, что тогда разговаривать будет куда легче и отдельные мелкие детали уже не ускользнут из памяти посетительницы. Поэтому он занялся утренней почтой, очередными делами и, казалось, совсем забыл о присутствии в кабинете постороннего человека.