Финт хвостом - Кинг Стивен. Страница 26

Бестелесный голос Блура вернул его в чувство.

– Не можешь найти?

– Нашел, – ответил Хендерсон, поворачиваясь к примусу и ставя новую канистру на место.

Блур затушил окурок и бросил его в темноту.

– Зов природы, – сказал Хендерсон, вставая и исчезая за деревьями.

Ему нужно было на мгновение отойти от Блура, чтобы осознать то, что он только что увидел. Очевидно, наиболее вероятным объяснением было то, что у Блура шла кровь из носа, и он держал салфетки в своем рюкзаке, а не засорял сельскую местность (несмотря на склонность бросать окурки). Но что-то не давало Хендерсону покоя, терзало его разум: почему Блур так хорошо осведомлен в деле свежевания животных, и куда он уходил так рано утром?

– Что-то не так?

Хендерсон подскочил. Блур стоял в нескольких футах позади него и наверняка заметил, что Хендерсон просто стоит, а между ног у него нет ни капли воды.

– Не получается сходить, – сказал он, изображая, как застегивает ширинку. Блур хмыкнул, зажег сигарету и повернулся, чтобы посмотреть на лес. Было уже совсем темно, как в старом доме, стволы деревьев напоминали ножки стола. Вокруг была мертвая тишина, если не считать случайного скрипа от совы, севшей на высокую ветку.

– Она где-то там, – сказал Блур.

Кто-то там точно есть, подумал Хендерсон. Даже если это был лишь зверь, скрытый в Блуре, темная сторона его характера, которой нравилось разрывать мелких существ на части. Хотя, вероятно, если он имел к этому отношение, то делал так либо для того, чтобы напугать Хендерсона, либо чтобы убедить его, что дикая кошка находится в пределах их досягаемости, и таким образом убедить его пойти с ним ночью глубже в лес.

Хендерсон вдруг убедился, что Блур точно знал, что делала Элизабет.

Двое мужчин стояли и смотрели в темноту. Блур плюнул на докуренную сигарету и бросил ее в лес, где ее молча принял ковер иголок.

Когда они собрали вещи и снова двинулись в путь, Хендерсон пошел за Блуром, очень напряженный, гадая, что тот скажет дальше. Он чувствовал себя мальчиком с рассерженным, непредсказуемым отцом, и, как и у ребенка, у него не хватало смелости ни убежать, ни сказать об этом прямо. Пока они шли, Хендерсон даже начал думать, что повод для поездки мог быть придуман: не было никакой сделки с Кёртином, а в этом богом забытом уголке гор найти дикую кошку у них было столько же шансов, как найти тигра. Ему очень хотелось прекратить поиски и вернуться домой: из Блура турист был так себе, как и из него самого, но у того, по крайней мере, было преимущество – он знал, куда они идут. Хендерсон начал наблюдать за окружением с большим интересом – слева от него поднимались холмы, три отчетливые вершины; переход от чистого соснового леса к смеси лиственницы и шотландской сосны – это помогало ему чувствовать себя немного менее зависимым от Блура.

– А что дальше, Грэм? – услышал он собственный вопрос, притворившись, будто он до сих пор верит, что они на самом деле охотятся на дикую кошку, и все идет как надо.

– Черные пантеры, – без колебаний ответил Блур. – Их видели недалеко от Вустера.

– Это же бред какой-то. В Англии нет больших кошек.

– Тебе-то откуда знать? – Блур резко обернулся и посмотрел на Хендерсона. – А? – Его подбородок с ямочкой выдвинулся вперед: – Тебе откуда знать?

Хендерсон наблюдал за глазами Блура, но было слишком темно, чтобы отличить зрачок от радужки, так что глаза стали похожи на черные дыры.

– Кёртин знает женщину по имени Мич, фотографа, которая там живет, и она ее видела. Понял?

Саркастический тон Блура слегка склонил чашу весов, и Хендерсон почувствовал, как сила перетекла на его сторону; всего капля, но он ее проглотил.

– Черную пантеру? – переспросил он.

– Да, кошка, черная, размером с овчарку, сам-то так думаешь?

Блур достал сигарету и окунул ее кончик в чашку с оранжевым огнем, чтобы ее зажечь.

– Она могла ошибиться.

– Она – фотограф дикой природы.

– Она ее сфотографировала?

Блур затянулся сигаретой и выпустил струю дыма прямо в лицо Хендерсону:

– Не успела.

– Жаль, – сказал Хендерсон, обойдя Блура и впервые взяв на себя инициативу. Тропинки не было, но он зашагал по прямой, по которой они шли уже двадцать минут. Через секунду он услышал, как Блур что-то пробормотал и последовал за ним. Хендерсон за уверенным шагом скрыл растущее беспокойство, но он знал, что долго блефовать не сможет. Если Блур врал о черной пантере, то сделал это настолько убедительно, что они прошли еще полчаса. Хендерсон не сомневался, что за ними с деревьев наблюдали десятки диких кошек. Его мысли были сосредоточены исключительно на Блуре, и он не замедлял шаг, пока не раздался крик:

– Остановимся здесь.

В возобновившейся тишине дыхание Блура стало прерывистым, как у работающего на холостом ходу локомотива.

– Нужно немного отдохнуть, – добавил он, как будто теперь ему приходилось оправдать свои приказы. – Не только физически, но и умственно. Если не будем бдительны, у нас не будет ни единого шанса.

Он повторил мысль самого Хендерсона, который не сумел удержаться и уснул рядом с Блуром в двухместной палатке, а когда проснулся, Блура уже не было рядом. Смена власти, если она вообще имела место, была обращена вспять. Блур был где-то там: либо выслеживал кроликов и мышей и потрошил их голыми руками, либо наблюдал за Хендерсоном из-за дерева. Может быть, он действительно искал дикую кошку, но этих «может быть» было слишком много: Хендерсона это достало по горло. Если он был прав, и Блур о них знал, то надо было рассказать об этом Элизабет, иначе она окажется в невыгодном положении, когда Блур вернется в Госфорт.

Телефона не было на много миль вокруг. Единственное, что оставалось Хендерсону, – это вернуться по своим следам к машине и убраться к черту. До Ньюкасла быстрой ездой было не больше двух часов. Он мог оказаться у нее – быстрый взгляд на часы – к семи утра. Он был вполне уверен, что Блур решит, что он не пойдет на немыслимый риск угнать его машину.

Хендерсон начал собирать рюкзак, внезапно испугавшись, что Блур вернется и поймает его с поличным, но у него возникла мысль, и он быстро написал записку Блуру о том, как он рано проснулся и пошел его искать. Он достал из своей сумки только самое необходимое и выскользнул из палатки. Записка дала бы ему еще час или два форы, достаточно, чтобы Элизабет собрала вещи и уехала с ним, если она того захочет. Не идеальный выход, но, по крайней мере, у нее будет выбор.

Первые сто ярдов он пробирался между деревьями на случай, если Блур окажется поблизости, а потом пустился бежать, ныряя и проскакивая между стволами. Было еще темно, но он удивился четким следам, которые они оставили накануне: по тропинке было легко идти. Поднявшись на вершину холма, он остановился как вкопанный: в груди стучала кровь, с головы стекал пот. В двадцати ярдах от него, прижавшись к земле между рядами деревьев, прижав уши к черепу и стуча широким хвостом по мягкой лесной подстилке, сидела кошка. Дикая кошка. Она оскалила на Хендерсона белые, как кость, зубы и, дернувшись, исчезла в темноте. Хендерсон снова задышал, взволнованный и довольный тем, что ему позволили две секунды побыть вблизи. Он вдруг почувствовал огромную благодарность за то, что они не нашли дикую кошку: он не сумел бы ее убить и не смог бы удержаться, чтобы не схватить Блура за руку.

Дикая кошка исчезла, и Хендерсон мог последовать ее примеру. Он скользнул между тонкими стволами, как призрак, глядя на три холма справа, небо начало светиться мягким дыханием рассвета. Он бежал, просто бежал, и то ли благодаря умению ориентироваться на местности, о котором он и не догадывался, то ли просто потому, что так было надо, он преодолел расстояние и вывалился из леса, который словно захлопнулся позади него. «Мерседес» поблескивал в утреннем свете. Хендерсон наклонился и потянулся под колесную арку за ключами, нашел их, чуть не уронил, распахнул дверь, завел двигатель и выплюнул гравий в темную линию деревьев, уже удалявшуюся в зеркале заднего вида. Где-то там сидел Блур и, как он надеялся, ждал возвращения Хендерсона.